Сидит юноша у порога, наклонил голову и задумался. Сказал отец мальчика: «Если ты тот богатырь, что Тайнийну убил, у ног твоих поставлю эту люльку, что всего мне дороже на свете, – люльку моего сына. А сам, если пожелаешь, стану твоим верным другом».
«Спасибо тебе, добрый человек, за твои слова, – ответил юноша. – Богатырь я или нет – не знаю, а Тайнийну я убил. Ты мне пустую люльку даришь, а я тебе верну ее с твоим сыном». С этими словами вошел юноша в дом старухи. А вышел из дома с мальчиком на руках и тихонько положил его в люльку. И когда увидел отец своего маленького сына, заплакал и засмеялся от радости. А потом подошел к богатырю и сказал: «Идем со мной, брат мой. Пусть увидят все, какой богатырь убил Тайнийну. Не высохнет теперь вода в реке, и род наш не пропадет. Прогнал ты горе – и смех опять вернется к нам в город. А ты, если пожелаешь, оставайся жить с нами, юноша-богатырь». «Нет, добрый человек, – ответил юноша. – Я своей земли семя. На своей земле родился, на своей земле вырос, в свою землю и уйду. А если я для тебя доброе сделал, то сделай и ты доброе для меня. Выведи меня на белый свет». «И жизнь мою попросил бы ты, юноша-богатырь, и ее бы я отдал тебе. А то, что ты просишь, не могу сделать. Поднять тебя на белый свет может только старая орлица. Во-он на том сухом дереве ее гнездо. Пойди поклонись ей и все горе свое расскажи». «Спасибо тебе за добрый совет!» – сказал юноша и пошел к сухому дереву. Не дошел он еще до сухого дерева – видит: горный кабан корни дерева, как нитки с веретена, рвет. Уже пошатнулось дерево, затрещало, вот-вот свалится! А в гнезде кричат жалобно птенцы орлицы. Юноша бросился на горного кабана. Ударил раз его по спине, второй раз ударил и убил кабана. А тут орлица в небе показалась. Летит кормить своих птенцов и видит: какой-то человек стоит под деревом. Не птенцов ли хочет у нее отнять?! Бросилась орлица с криком на юношу. А птенцы запищали: «Не тронь его, он нас от гибели спас!» Тут и орлица увидела убитого кабана. Тогда села она на гнездо и сказала: «Пожалел ты моих малых детей, а я за это для тебя, что попросишь, сделаю».
«Есть у меня просьба к тебе, орлица. Вот видишь, я не из этого темного царства. Можешь поднять меня на мой белый свет – подними, а не можешь – как хочешь». «Ой-гой! Стара я стала, сын мой, – сказала орлица. – Если бы ты немного раньше встретился мне! Но не беда! Соберу всю силу, что осталась во мне, и вынесу тебя на белый свет. Иди только, проси у народа семь чувалов лавашей, семь бараньих курдюков и семь мехов с вином. Ведь не одно небо, а семь небес пролетим мы с тобой! Если увидишь, что ослабнут мои крылья, – верни им силу едой и вином».
Пошел юноша в город, и люди дали ему все, что он у них попросил. Вот принес юноша семь чувалов лавашей, семь бараньих курдюков и семь мехов с вином. Приготовилась орлица, раскрыла крылья, а юноша положил ей все на спину и сам сел к ее голове поближе. «Готов, юноша?» – спросила орлица. «Готов, орлица!» – ответил ей юноша.
Летит орлица. Вот уже одно небо пролетела. Тут повернула она голову, клюв свой открыла, и юноша бросил ей чувал лавашей, один бараний курдюк бросил и мех с вином вылил ей в клюв. Много ли, мало ли летели они, шесть небес пролетели. Вот уже к седьмому подходят… Слабеют крылья орлицы, оставляют ее силы. Опять повернула голову к юноше, еще шире открыла клюв. Бросил ей юноша чувал лавашей, хотел бросить последний бараний курдюк – и уронил его. Стыдно стало юноше, отрезал он кусок мяса от своей ноги и положил в клюв орлице, потом мех с вином открыл и напоил ее. Собралась опять с силой орлица, шире ее крылья раскрылись. И тут вынесла она юношу на белый свет. Пролетела она майдан над горами и возле колодца тихо села на землю. «Сойди теперь, юноша, – сказала орлица. – Вот посмотри на свой белый свет». Соскочил юноша со спины орлицы, а стать на землю не может. Куска мяса не хватает на его ноге. Сел он на камень, от орлицы свою ногу спрятал. «Ой, юноша-богатырь, – сказала орлица. – Зачем таишься от меня? Думаешь, я не знаю, что ты не пожалел для меня куска мяса со своей ноги?» Тут орлица вынула из клюва мясо, приложила его на место, провела по ране языком, и снова нога у юноши стала крепкой, как раньше.
«Теперь, сын мой, оставайся с миром, – сказала орлица, – а я вернусь к своему гнезду. А в подарок от меня возьми вот это перо с моих крыльев и всегда носи его на шапке. Если враг увидит это перо, – сердце у него от страха станет маленьким, а друг увидит, – большим станет его сердце». Взял юноша перо орлицы, воткнул в шапку и сказал: «Спасибо тебе, мать-орлица. Твое доброе дело я никогда не забуду». Попрощались они друг с другом. Орлица к себе полетела, юноша тоже захотел пойти своим путем, но не знал, в какую сторону идти. Опечалился он, сел на камень у колодца и задумался. Смотрит, а перед его глазами высокая травинка, вся в колючках. И муравей по травинке то вверх бежит, то вниз. Вверх по травинке поднимается, а вниз спускается по шелковой ниточке. Удивился юноша и сказал себе: «В этих местах – да шелковая нитка? Как она сюда попала?» Взял он эту шелковую ниточку в руки и потянул ее тихонько. Вышла ниточка из травы, за камнем показалась и потерялась за горкой. Начало нитки нашел юноша, а конца ниточки не видно. «Есть или нет, а тут что-то есть! – подумал он. – Пойду по этой ниточке».
Пошел юноша, куда нитка тянется. Сколько ни идет, а нитка все дальше и дальше уходит. Много ли он шел или мало, – оставим юношу и до конца нитки раньше дойдем. Посмотрим, что будет там и чего не будет. В тот день, когда старшие братья оставили младшего брата в колодце, пери так сделала: распустила конец шали и завязала нитку за травинку. Братья впереди едут, она едет позади них и тихо-тихо нитку тянет от шали. Большая шаль была у пери, далеко потянулась нитка, а когда вся шаль размоталась и кончилась нитка, остановила пери коня и так братьям сказала: «Тут будет мой шатер. Пока не пройдут семьдесят семь дней, и одного слова не услышите вы от меня. Шатер мой будет вот на вершине этой горы, а ваши шатры пусть будут у ее подножия». Не осмелились спорить с ней братья. Повернули коней, спустились к подножию горы, и каждый брат поставил там себе шатер. А на вершине этой горы и пери раскинула свой шатер. Сама она тут, а думы ее с юношей остались, в колодце. Ни днем, ни ночью не забывает она его. А белый конь ходит кругом шатра, в одну посмотрит сторону, в другую – не идет ли тот юноша, что первый сел ему на спину?
Караваны приходят и уходят, и дни, как караваны, приходят и уходят. Вот и семьдесят седьмой день подошел, но не прошел еще. Утром рано поднял голову белый конь и заржал, так заржал, что травы и деревья склонились до самой земли. Вышла из шатра пери, погладила белого коня и сказала: «Что сталось с тобой, лошадка белой горы? Или почуял кого, или тесен тебе майдан вокруг шатра? Отпущу я тебя, поскачи досыта по горам, порадуйся, поиграй, а потом возвращайся». Но стоит на месте белый конь, землю всю копытами изрыл, а сказать ничего не может. Развязала уздечку пери и отпустила белого коня. Тут бросился конь вперед, по шею в густую траву зашел, выскочил на камни, заржал и потерялся в горах. «Нет! Белый конь мой не из тех коней, что не знают своей дороги! – подумала пери. – Видно, побежал встречать дорогого гостя. Что же я так стою? Пойду в шатре приберу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
«Спасибо тебе, добрый человек, за твои слова, – ответил юноша. – Богатырь я или нет – не знаю, а Тайнийну я убил. Ты мне пустую люльку даришь, а я тебе верну ее с твоим сыном». С этими словами вошел юноша в дом старухи. А вышел из дома с мальчиком на руках и тихонько положил его в люльку. И когда увидел отец своего маленького сына, заплакал и засмеялся от радости. А потом подошел к богатырю и сказал: «Идем со мной, брат мой. Пусть увидят все, какой богатырь убил Тайнийну. Не высохнет теперь вода в реке, и род наш не пропадет. Прогнал ты горе – и смех опять вернется к нам в город. А ты, если пожелаешь, оставайся жить с нами, юноша-богатырь». «Нет, добрый человек, – ответил юноша. – Я своей земли семя. На своей земле родился, на своей земле вырос, в свою землю и уйду. А если я для тебя доброе сделал, то сделай и ты доброе для меня. Выведи меня на белый свет». «И жизнь мою попросил бы ты, юноша-богатырь, и ее бы я отдал тебе. А то, что ты просишь, не могу сделать. Поднять тебя на белый свет может только старая орлица. Во-он на том сухом дереве ее гнездо. Пойди поклонись ей и все горе свое расскажи». «Спасибо тебе за добрый совет!» – сказал юноша и пошел к сухому дереву. Не дошел он еще до сухого дерева – видит: горный кабан корни дерева, как нитки с веретена, рвет. Уже пошатнулось дерево, затрещало, вот-вот свалится! А в гнезде кричат жалобно птенцы орлицы. Юноша бросился на горного кабана. Ударил раз его по спине, второй раз ударил и убил кабана. А тут орлица в небе показалась. Летит кормить своих птенцов и видит: какой-то человек стоит под деревом. Не птенцов ли хочет у нее отнять?! Бросилась орлица с криком на юношу. А птенцы запищали: «Не тронь его, он нас от гибели спас!» Тут и орлица увидела убитого кабана. Тогда села она на гнездо и сказала: «Пожалел ты моих малых детей, а я за это для тебя, что попросишь, сделаю».
«Есть у меня просьба к тебе, орлица. Вот видишь, я не из этого темного царства. Можешь поднять меня на мой белый свет – подними, а не можешь – как хочешь». «Ой-гой! Стара я стала, сын мой, – сказала орлица. – Если бы ты немного раньше встретился мне! Но не беда! Соберу всю силу, что осталась во мне, и вынесу тебя на белый свет. Иди только, проси у народа семь чувалов лавашей, семь бараньих курдюков и семь мехов с вином. Ведь не одно небо, а семь небес пролетим мы с тобой! Если увидишь, что ослабнут мои крылья, – верни им силу едой и вином».
Пошел юноша в город, и люди дали ему все, что он у них попросил. Вот принес юноша семь чувалов лавашей, семь бараньих курдюков и семь мехов с вином. Приготовилась орлица, раскрыла крылья, а юноша положил ей все на спину и сам сел к ее голове поближе. «Готов, юноша?» – спросила орлица. «Готов, орлица!» – ответил ей юноша.
Летит орлица. Вот уже одно небо пролетела. Тут повернула она голову, клюв свой открыла, и юноша бросил ей чувал лавашей, один бараний курдюк бросил и мех с вином вылил ей в клюв. Много ли, мало ли летели они, шесть небес пролетели. Вот уже к седьмому подходят… Слабеют крылья орлицы, оставляют ее силы. Опять повернула голову к юноше, еще шире открыла клюв. Бросил ей юноша чувал лавашей, хотел бросить последний бараний курдюк – и уронил его. Стыдно стало юноше, отрезал он кусок мяса от своей ноги и положил в клюв орлице, потом мех с вином открыл и напоил ее. Собралась опять с силой орлица, шире ее крылья раскрылись. И тут вынесла она юношу на белый свет. Пролетела она майдан над горами и возле колодца тихо села на землю. «Сойди теперь, юноша, – сказала орлица. – Вот посмотри на свой белый свет». Соскочил юноша со спины орлицы, а стать на землю не может. Куска мяса не хватает на его ноге. Сел он на камень, от орлицы свою ногу спрятал. «Ой, юноша-богатырь, – сказала орлица. – Зачем таишься от меня? Думаешь, я не знаю, что ты не пожалел для меня куска мяса со своей ноги?» Тут орлица вынула из клюва мясо, приложила его на место, провела по ране языком, и снова нога у юноши стала крепкой, как раньше.
«Теперь, сын мой, оставайся с миром, – сказала орлица, – а я вернусь к своему гнезду. А в подарок от меня возьми вот это перо с моих крыльев и всегда носи его на шапке. Если враг увидит это перо, – сердце у него от страха станет маленьким, а друг увидит, – большим станет его сердце». Взял юноша перо орлицы, воткнул в шапку и сказал: «Спасибо тебе, мать-орлица. Твое доброе дело я никогда не забуду». Попрощались они друг с другом. Орлица к себе полетела, юноша тоже захотел пойти своим путем, но не знал, в какую сторону идти. Опечалился он, сел на камень у колодца и задумался. Смотрит, а перед его глазами высокая травинка, вся в колючках. И муравей по травинке то вверх бежит, то вниз. Вверх по травинке поднимается, а вниз спускается по шелковой ниточке. Удивился юноша и сказал себе: «В этих местах – да шелковая нитка? Как она сюда попала?» Взял он эту шелковую ниточку в руки и потянул ее тихонько. Вышла ниточка из травы, за камнем показалась и потерялась за горкой. Начало нитки нашел юноша, а конца ниточки не видно. «Есть или нет, а тут что-то есть! – подумал он. – Пойду по этой ниточке».
Пошел юноша, куда нитка тянется. Сколько ни идет, а нитка все дальше и дальше уходит. Много ли он шел или мало, – оставим юношу и до конца нитки раньше дойдем. Посмотрим, что будет там и чего не будет. В тот день, когда старшие братья оставили младшего брата в колодце, пери так сделала: распустила конец шали и завязала нитку за травинку. Братья впереди едут, она едет позади них и тихо-тихо нитку тянет от шали. Большая шаль была у пери, далеко потянулась нитка, а когда вся шаль размоталась и кончилась нитка, остановила пери коня и так братьям сказала: «Тут будет мой шатер. Пока не пройдут семьдесят семь дней, и одного слова не услышите вы от меня. Шатер мой будет вот на вершине этой горы, а ваши шатры пусть будут у ее подножия». Не осмелились спорить с ней братья. Повернули коней, спустились к подножию горы, и каждый брат поставил там себе шатер. А на вершине этой горы и пери раскинула свой шатер. Сама она тут, а думы ее с юношей остались, в колодце. Ни днем, ни ночью не забывает она его. А белый конь ходит кругом шатра, в одну посмотрит сторону, в другую – не идет ли тот юноша, что первый сел ему на спину?
Караваны приходят и уходят, и дни, как караваны, приходят и уходят. Вот и семьдесят седьмой день подошел, но не прошел еще. Утром рано поднял голову белый конь и заржал, так заржал, что травы и деревья склонились до самой земли. Вышла из шатра пери, погладила белого коня и сказала: «Что сталось с тобой, лошадка белой горы? Или почуял кого, или тесен тебе майдан вокруг шатра? Отпущу я тебя, поскачи досыта по горам, порадуйся, поиграй, а потом возвращайся». Но стоит на месте белый конь, землю всю копытами изрыл, а сказать ничего не может. Развязала уздечку пери и отпустила белого коня. Тут бросился конь вперед, по шею в густую траву зашел, выскочил на камни, заржал и потерялся в горах. «Нет! Белый конь мой не из тех коней, что не знают своей дороги! – подумала пери. – Видно, побежал встречать дорогого гостя. Что же я так стою? Пойду в шатре приберу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99