Вернее, ее полное отсутствие. Все представительницы прекрасного пола, которых я на своем веку поведал немало, имели одну общую привычку: опаздывать на назначенные встречи.
Я вынул из кармана табак, трубку и все необходимые для их использования принадлежности. Прием сработал — через каких-то пару затяжек в дверях показалась она, Марина Ясинская, двадцати трех лет, глаза серые, рыжая копна волос до плеч, на носу конопушки, которые она стремилась извести на нет разнообразными косметическими средствами, факультет журналистики — не помню, четвертый или пятый курс, статьи о новостях поп — и рок-музыки в «Телескоке».
В этот раз что-то во внешности моей милой было не так — по лицу размазан грим, светлая футболка перепачкана. А что с прической? Вместо гривы какие-то обдерганные сосульки…
— Мариша… — Я кинулся навстречу, стараясь не опрокинуть кофеманов с их столиками.
Вблизи Марина выглядела совсем неважно: щека расцарапана, на лбу синяк, волосы обкромсаны беспорядочными клоками.
Уткнувшись мне в плечо, Мариша зарыдала. О приятном времяпрепровождении можно было забыть.
Я поймал машину, втиснул нервно всхлипывающую Марину на сиденье, сел следом, назвал адрес. Вез я ее туда, куда и собирался везти изначально, назначая свидание — на квартиру к Ваське Политову, своему бывшему сослуживцу по одному из питерских театров.
Вот и приехали. Типовой «корабль» на Гражданке. Четвертый этаж, мы на месте — однокомнатная Васькина квартира с крохотной кухней. Хозяин, оставив мне ключи, на пару дней отъехал на гастроли в Волхов, радовать детишек «Котом в сапогах». Возле кровати цветы, в холодильнике — шампанское, фрукты. Все это я завез загодя, предвкушая наши послекофейные развлечения. Не до них.
Мою спутницу колотила крупная дрожь. Успокоить женскую истерику — примерно то же самое, что голыми руками тормозить паровоз. Тут-то шампанское и сгодилось — хлопнула пробка, и я силой влил в Марину несколько глотков. Поперхнулась, закашлялась, но лекарство подействовало. Я усадил ее на стул на кухне и принялся втолковывать, как маленькой:
— Котенок, ты можешь ничего не рассказывать, даже не отвечать, просто кивай… Сейчас я тебя отведу в душ. Хорошо?
Кивок.
— Мне придется тебя раздеть…
Замерла… Кивнула. Вот и ладушки.
Я включил в ванной свет и осмотрелся — ничего, сойдет, сейчас не до высот эстетики. Сполоснул ванну, пустил горячую воду. Вернулся на кухню, где, привалившись к холодильнику, сидела Марина.
Я перенес ее в ванну. Осторожно стащил с девушки перемазанные грязью джинсы и футболку, затем трусики — лифчик юная леди не носила принципиально, но сейчас мне было не до эротических фантазий. От кучки одежды на полу почему-то несло помойкой.
Марина сама забралась в ванну. Я присел на эмалированный бортик и стал аккуратно смывать с нее грязь, слезы и размазанную косметику…
Потом закутал девушку в огромное махровое полотенце, уложил ее на диван, сверху накинул плед с тиграми. Вскоре поспел чай…
Марина вроде бы окончательно успокоилась. Я сел рядом на краешек дивана, обхватил ее ладонь своими руками.
— Котенок, теперь, если можешь, расскажи, что с тобой случилось?
* * *
Пару недель назад на улицах появились афиши, извещавшие, что в городе пройдут «эксклюзивные четырехдневные гастроли» легендарных рок-звезд с Британских островов «Боди Джи». Радовать слушателей они собирались в двух престижных ночных клубах на Невском проспекте: «Лаки чен» и «Голден боллс».
И «Счастливого китайца» и «Золотые шары» — именно так переводились на русский названия этих заведений — «держали» колоритные и небезызвестные в самых различных кругах братья — Станислав и Виктор Карпенко. Клубы были не из дешевых Я, к примеру, ни в том, ни в другом ни разу не был. Хотя, говорят, там было на что посмотреть: концерты звезд, раскрученные ди-джеи в качестве ведущих дискотек, полуобнаженные официантки, стриптиз, «марки» ЛСД, коксовые «дорожки» и золотая молодежь с малопонятными источниками дохода…
Билеты на «Боди Джи» стоили дорого — самые дешевые шли по полсотни долларов, самые дорогие — для VIP-ов тянули под тысячу «зеленых». Удивительно, но билеты смели за несколько дней. Ажиотаж подогревало и то, что выступлений должно было быть всего лишь четыре — по два в каждом из заведений.
Перед началом первого выступления заезжих звезд в «Лаки чене» собрали десятка два журналистов из «музыкальной» тусовки. Осветить, так сказать, предстоящие звездные выступления в нужном ключе. В этих двух десятках оказалась и Марина.
Несмотря на почти что ангельскую внешность, Марина была неплохим журналистом и — главное — хорошо разбиралась в мире рок-музыки. У нее возникли сомнения в том, что в клубах братьев Карпенко будут выступать настоящие «Боди Джи» (музыканты этой группы вообще гастролировали очень редко, а если и давали концерты, то не в ночных клубах). Поговорив с парой продюсерских фирм, занимавшихся организацией гастролей иностранных исполнителей, и сделав звонок в Великобританию, Марина пришла к выводу, что в Петербург приехали не сами «Боди Джи», а их двойники.
Марина поделилась своим открытием с несколькими коллегами. В итоге на следующий после пресс-конференции день братья Карпенко с удивлением обнаружили в ворохе восторженных публикаций о предстоящих гастролях несколько заметок, в которых с той или иной степенью уверенности говорилось, что выступления «Боди Джи» в петербургских ночных клубах — не более чем мошенничество и афера.
Таких «гнусных поклепов» на братьев Карпенко оказалось четыре (включая и Маринину статью в «Телескоке»). Братья сочли себя оскорбленными, к тому же часть поклонников «Боди Джи» уже требовали вернуть обратно деньги за билеты (были и такие, кто пытался «забить» братьям «стрелку», чтобы разобраться «по понятиям» и получить «ответку за базар»).
В общем, вышел скандал. Гастроли пришлось отменить. А тщательно лелеемый братьями образ коммерсантов новой формации дал трещину.
На следующие сутки после выхода статей Карпенко решили разобраться с журналистами. С Мариной особо не церемонились. На подходе к редакции «Телескока» путь ей преградили два мордоворота, посадили в вишневую «девятку». Правда, эта операция не обошлась без сюрпризов: одному из амбалов Марина ногтями расцарапала ухо, второму отодрала лацкан его пиджака «от Версаче» (видимо, «Версаче» был поддельным). Мордовороты тоже не церемонились: один из них заехал журналистке в ухо.
Машина доставила Марину во двор «Лаки чена», и через несколько минут она предстала перед хозяевами клуба.
Как я уже говорил, в последние несколько лет оба Карпенко: и старший Виктор, и младший Станислав — тщательно работали над своим образом «интеллигентных петербургских коммерсантов новой волны, не чуждых политике, здоровому либерализму, исконной петербургской культуре». Они действительно старались, чтобы память об их делах в период «первоначального накопления капитала» стерлась как можно скорее. И во многом это им удавалось.
Наверное, со стороны это выглядело потешно: благоухающие изысканным парфюмом господа в стильных, дорогих костюмах орали и брызгали слюной, как подзаборные «синяки», промышляющие сбором пустых бутылок. Но Марине было не до смеха. «Сучка» и «соска вшивая» были самыми ласковыми эпитетами, которыми ее наградили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Я вынул из кармана табак, трубку и все необходимые для их использования принадлежности. Прием сработал — через каких-то пару затяжек в дверях показалась она, Марина Ясинская, двадцати трех лет, глаза серые, рыжая копна волос до плеч, на носу конопушки, которые она стремилась извести на нет разнообразными косметическими средствами, факультет журналистики — не помню, четвертый или пятый курс, статьи о новостях поп — и рок-музыки в «Телескоке».
В этот раз что-то во внешности моей милой было не так — по лицу размазан грим, светлая футболка перепачкана. А что с прической? Вместо гривы какие-то обдерганные сосульки…
— Мариша… — Я кинулся навстречу, стараясь не опрокинуть кофеманов с их столиками.
Вблизи Марина выглядела совсем неважно: щека расцарапана, на лбу синяк, волосы обкромсаны беспорядочными клоками.
Уткнувшись мне в плечо, Мариша зарыдала. О приятном времяпрепровождении можно было забыть.
Я поймал машину, втиснул нервно всхлипывающую Марину на сиденье, сел следом, назвал адрес. Вез я ее туда, куда и собирался везти изначально, назначая свидание — на квартиру к Ваське Политову, своему бывшему сослуживцу по одному из питерских театров.
Вот и приехали. Типовой «корабль» на Гражданке. Четвертый этаж, мы на месте — однокомнатная Васькина квартира с крохотной кухней. Хозяин, оставив мне ключи, на пару дней отъехал на гастроли в Волхов, радовать детишек «Котом в сапогах». Возле кровати цветы, в холодильнике — шампанское, фрукты. Все это я завез загодя, предвкушая наши послекофейные развлечения. Не до них.
Мою спутницу колотила крупная дрожь. Успокоить женскую истерику — примерно то же самое, что голыми руками тормозить паровоз. Тут-то шампанское и сгодилось — хлопнула пробка, и я силой влил в Марину несколько глотков. Поперхнулась, закашлялась, но лекарство подействовало. Я усадил ее на стул на кухне и принялся втолковывать, как маленькой:
— Котенок, ты можешь ничего не рассказывать, даже не отвечать, просто кивай… Сейчас я тебя отведу в душ. Хорошо?
Кивок.
— Мне придется тебя раздеть…
Замерла… Кивнула. Вот и ладушки.
Я включил в ванной свет и осмотрелся — ничего, сойдет, сейчас не до высот эстетики. Сполоснул ванну, пустил горячую воду. Вернулся на кухню, где, привалившись к холодильнику, сидела Марина.
Я перенес ее в ванну. Осторожно стащил с девушки перемазанные грязью джинсы и футболку, затем трусики — лифчик юная леди не носила принципиально, но сейчас мне было не до эротических фантазий. От кучки одежды на полу почему-то несло помойкой.
Марина сама забралась в ванну. Я присел на эмалированный бортик и стал аккуратно смывать с нее грязь, слезы и размазанную косметику…
Потом закутал девушку в огромное махровое полотенце, уложил ее на диван, сверху накинул плед с тиграми. Вскоре поспел чай…
Марина вроде бы окончательно успокоилась. Я сел рядом на краешек дивана, обхватил ее ладонь своими руками.
— Котенок, теперь, если можешь, расскажи, что с тобой случилось?
* * *
Пару недель назад на улицах появились афиши, извещавшие, что в городе пройдут «эксклюзивные четырехдневные гастроли» легендарных рок-звезд с Британских островов «Боди Джи». Радовать слушателей они собирались в двух престижных ночных клубах на Невском проспекте: «Лаки чен» и «Голден боллс».
И «Счастливого китайца» и «Золотые шары» — именно так переводились на русский названия этих заведений — «держали» колоритные и небезызвестные в самых различных кругах братья — Станислав и Виктор Карпенко. Клубы были не из дешевых Я, к примеру, ни в том, ни в другом ни разу не был. Хотя, говорят, там было на что посмотреть: концерты звезд, раскрученные ди-джеи в качестве ведущих дискотек, полуобнаженные официантки, стриптиз, «марки» ЛСД, коксовые «дорожки» и золотая молодежь с малопонятными источниками дохода…
Билеты на «Боди Джи» стоили дорого — самые дешевые шли по полсотни долларов, самые дорогие — для VIP-ов тянули под тысячу «зеленых». Удивительно, но билеты смели за несколько дней. Ажиотаж подогревало и то, что выступлений должно было быть всего лишь четыре — по два в каждом из заведений.
Перед началом первого выступления заезжих звезд в «Лаки чене» собрали десятка два журналистов из «музыкальной» тусовки. Осветить, так сказать, предстоящие звездные выступления в нужном ключе. В этих двух десятках оказалась и Марина.
Несмотря на почти что ангельскую внешность, Марина была неплохим журналистом и — главное — хорошо разбиралась в мире рок-музыки. У нее возникли сомнения в том, что в клубах братьев Карпенко будут выступать настоящие «Боди Джи» (музыканты этой группы вообще гастролировали очень редко, а если и давали концерты, то не в ночных клубах). Поговорив с парой продюсерских фирм, занимавшихся организацией гастролей иностранных исполнителей, и сделав звонок в Великобританию, Марина пришла к выводу, что в Петербург приехали не сами «Боди Джи», а их двойники.
Марина поделилась своим открытием с несколькими коллегами. В итоге на следующий после пресс-конференции день братья Карпенко с удивлением обнаружили в ворохе восторженных публикаций о предстоящих гастролях несколько заметок, в которых с той или иной степенью уверенности говорилось, что выступления «Боди Джи» в петербургских ночных клубах — не более чем мошенничество и афера.
Таких «гнусных поклепов» на братьев Карпенко оказалось четыре (включая и Маринину статью в «Телескоке»). Братья сочли себя оскорбленными, к тому же часть поклонников «Боди Джи» уже требовали вернуть обратно деньги за билеты (были и такие, кто пытался «забить» братьям «стрелку», чтобы разобраться «по понятиям» и получить «ответку за базар»).
В общем, вышел скандал. Гастроли пришлось отменить. А тщательно лелеемый братьями образ коммерсантов новой формации дал трещину.
На следующие сутки после выхода статей Карпенко решили разобраться с журналистами. С Мариной особо не церемонились. На подходе к редакции «Телескока» путь ей преградили два мордоворота, посадили в вишневую «девятку». Правда, эта операция не обошлась без сюрпризов: одному из амбалов Марина ногтями расцарапала ухо, второму отодрала лацкан его пиджака «от Версаче» (видимо, «Версаче» был поддельным). Мордовороты тоже не церемонились: один из них заехал журналистке в ухо.
Машина доставила Марину во двор «Лаки чена», и через несколько минут она предстала перед хозяевами клуба.
Как я уже говорил, в последние несколько лет оба Карпенко: и старший Виктор, и младший Станислав — тщательно работали над своим образом «интеллигентных петербургских коммерсантов новой волны, не чуждых политике, здоровому либерализму, исконной петербургской культуре». Они действительно старались, чтобы память об их делах в период «первоначального накопления капитала» стерлась как можно скорее. И во многом это им удавалось.
Наверное, со стороны это выглядело потешно: благоухающие изысканным парфюмом господа в стильных, дорогих костюмах орали и брызгали слюной, как подзаборные «синяки», промышляющие сбором пустых бутылок. Но Марине было не до смеха. «Сучка» и «соска вшивая» были самыми ласковыми эпитетами, которыми ее наградили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12