Когда поезд Франки дотащился наконец до маленькой станции Чипинг-Сомертон, только-только начинало темнеть. Но Франки казалось, что уже чуть ли не полночь. Ей казалось, что эта поездка никогда не кончится.
К тому же начинал накрапывать дождь – ей стало еще неуютней.
Франки застегнула пальто до самого верху, под станционной лампой кинула последний взгляд на письмо Бобби и, осмотревшись, двинулась в путь.
Благодаря разъяснениям Бобби она совсем не плутала. Впереди были видны огни селения. Франки свернула налево и по дорожке, ведшей на крутой холм, добралась до вершины, где была развилка. Франки пошла по правой тропе и, немного спустившись, увидела перед собой небольшие домики, а перед ними узенькую сосновую рощу – это была та самая деревушка, о которой писал Бобби. Она подошла к щеголеватой калитке и, чиркнув спичкой, увидела на ней надпись – «Тюдоровский коттедж». Вокруг не было ни души. Франки подняла щеколду и вошла внутрь ограды. Перед домом тоже росли сосны. Она притаилась среди деревьев, выбрав место, с которого хорошо был виден фасад. Потом, с чуть сильнее обычного бьющимся сердцем, она попыталась как можно натуральнее воспроизвести уханье совы. Прошло несколько минут – никого. Франки снова заухала.
Дверь коттеджа отворилась, и на пороге появился человек в шоферской ливрее, он опасливо вглядывался во тьму. Бобби! Он поднял руку, приглашая войти, и скрылся в доме, оставив дверь открытой.
Франки вышла из своего укрытия и направилась к дому. Ни в одном окошке не было света. Полная тишь и темнота.
Франки осторожно переступила через порог и очутилась в темном коридоре. Она остановилась, вглядываясь в мрак.
– Бобби? – прошептала она. И вдруг насторожилась. Почему ей так знаком этот запах – этот тяжелый, приторный запах?
В тот миг, когда ее осенило – хлороформ! – сильные руки обхватили ее сзади. Она открыла рот, чтобы крикнуть, но на него шлепнули мокрую тряпку. Сладкий, неотвязный запах проник в ноздри. Она отчаянно боролась – изгибалась, выворачивалась, лягалась, но все напрасно – силы ее убывали. В ушах стоял гул, она чувствовала, что задыхается. А потом она потеряла сознание…
Глава 28
В последнюю минуту
Когда Франки пришла в себя, первые ее ощущения были весьма отвратительны. Проснуться после того, как тебя усыпили хлороформом, – никому такого не пожелаешь. Она лежала на очень жестком деревянном полу, руки и ноги у нее были связаны. С трудом перевернувшись, она чуть не ударилась со всего размаху о разбитый ящик для угля. Потом она снова пыталась двигаться, преодолевая дурноту, но не очень-то получалось.
Несколько минут спустя Франки смогла если не сесть, то хотя бы начать соображать.
Где-то рядом послышался слабый стон. Она огляделась по сторонам. Судя по всему, она находилась в некой мансарде. Свет проникал только через слуховое окно в крыше, и сейчас его почти не было. Через несколько минут вообще стемнеет. К стене было прислонено несколько картин в сломанных рамках, еще имелась полуразвалившаяся кровать, несколько сломанных стульев и уже упоминавшийся угольный ящик.
Похоже, стон доносился из угла.
Веревки были затянуты не слишком крепко, и потому как-то можно было двигаться… Она поползла по пыльному полу.
– Бобби! – вырвалось у нее.
Да, это был Бобби, тоже со связанными руками и ногами. А рот его был обвязан тряпкой.
Узел этой тряпки он как-то сумел ослабить. Франки как могла стала ему помогать, пользуясь тем, что путы на ее руках не были накрепко затянуты. В конце концов она содрала тряпку зубами.
– Франки! – с трудом разлепив губы, слабо воскликнул Бобби.
– Я рада, что мы опять вместе, – сказала Франки. – Но нас, похоже, облапошили.
– Похоже, – угрюмо согласился Бобби, – что называется, «поймали на живца».
– Как они тебя сцапали? – спросила Франки. – Уже после того, как ты мне написал?
– Написал? Ничего я тебе не писал.
– Не писал? – в ужасе воскликнула Франки, широко распахнув глаза. – Какая же я идиотка! И в письме еще весь этот вздор насчет того, чтобы я никому ни слова.
– Послушай, Франки, давай я расскажу тебе обо всем, что со мной случилось – по порядку, а потом ты мне.
Бобби описал свои приключения в Грэндже и их зловещий финал.
– Очнулся я в этой проклятой дыре, – сказал он. – На подносе была кое-какая еда и питье. Я был ужасно голоден и сразу все съел и выпил. Туда, наверно, что-то подмешали, потому что я почти сразу уснул. Какой сегодня день?
– Пятница.
– А меня изволтузили в среду вечером. Черт подери, и все это время я был, можно сказать, без сознания. Ну теперь твоя очередь, Франки. Что с тобой-то приключилось?
Франки подробно поведала обо всем, начав с того, что сумела выведать у почтенного мистера Спрэга, и до той минуты, когда увидела в дверном проеме человека в шоферской ливрее, абсолютно уверенная, что это он, Бобби.
– А затем мне заткнули рот тряпкой, намоченной в хлороформе, – закончила она. – И.., ох, Бобби, меня только что стошнило в угольный ящик!
– До чего же ты ловкая. Франки, – добродушно сказал Бобби. – Прямо в ящик… И это со связанными руками, не говоря уже о прочем. Ну да ладно, давай думать, что будем делать дальше. Удача нам изменила, и теперь как-то надо выкручиваться.
– Если б только я сказала Роджеру о твоем письме, – посетовала Франки. – И ведь хотела, да побоялась что-нибудь сделать не так…
– А значит, никто не знает, где мы, – печально констатировал Бобби. – Милая моя Франки, ну и в скверную я тебя втянул историю.
– Да, мы себя явно переоценили, – удрученно заметила Франки.
– Одно я не могу понять: почему они сразу нас не прикончили, – задумчиво пробормотал Бобби. – Ведь для Николсона человека убить, что раз плюнуть.
– У него свои планы, – сказала Франки, и по ее телу прокатилась легкая дрожь.
– Нам тоже не мешало бы разработать что-нибудь вроде плана. Надо как-то выпутываться, Франки. Что будем делать?
– А что, если покричать? – предложила Франки.
– Можно, – сказал Бобби. – Вдруг кто мимо пойдет и услышит. Хотя на это надежда слабая, иначе Николсон и тебе бы засунул кляп. Погоди, погоди.., у тебя руки связаны не так крепко, как у меня. Давай-ка попробую развязать веревки зубами.
Следующие пять минут Бобби с таким напором вгрызался в узлы, что нельзя не помянуть добрым словом его дантиста.
– Поразительно, как запросто все это получается в книжках, – сказал он, тяжело дыша от напряжения. – Боюсь, от всех моих стараний никакого толку.
– Толк есть, – сказала Франки. – Рукам стало свободнее. Осторожно! Кто-то идет.
Она откатилась от Бобби. Кто-то поднимался по лестнице тяжелыми, внушительными шагами. Под дверью вспыхнула полоска света. Потом послышался поворот ключа в замке, и дверь медленно отворилась.
– Ну и как тут мои пташки? – донесся до них голос доктора Николсона.
В одной руке он держал свечу, и хотя шляпа его была надвинута чуть ли не на нос, а фигуру скрывало свободного покроя пальто с поднятым воротником, его сразу выдавал этот ледяной голос… Бесцветные глаза поблескивали за толстыми стеклами очков…
Он игриво покачал головой.
– Так глупо попасться – это вас недостойно, дорогая моя леди, – сказал он.
Оба пленника молчали. Да и что было говорить – все козыри в данный момент были на руках у Николсона.
Он поставил свечу на стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51