Керенский и вытащенный им на пост Военного Министра Верховский (весь ценз которого состоит главным образом в том, что его выгнали когда то из пажей) распластываются перед входящими все в большую и большую силу петроградскими советами и уверяют, что в армиях все обстоит вполне благополучно, что там произошла полная демократизация и что, если и остались кое-где темные места, то все это скоропроходящие пустяки. Так читаем мы в газетах и дивимся или слепоте, или бессовестной лжи тех, которые это говорят. Неужели же не достаточно примеров того, к чему приводить ложь, скрывание истины и зажмуривание глаз дабы не видеть правдыи
В Биржевке помещено интервью с комиссаром Северного фронта Войтинским, уверявшим, что в армиях наступил спасительный перелом и что угроза Петрограду исцелила армии и они готовы исполнить свой долг.
Кого хотят надуть эти революционные подражатели Царских Министров; те хоть на этом строили свое благополучие и умножали свои награды, ну а их наследники ради чего стараются? Ведь жизни не надуешь, и обстановка не такова, чтобы ложь была во спасение..
Ведь товарищ комиссар Войтинский врет заведомо, так как я знаю, что на нашем фронте не только начальники, но и корпусные комиссары посылают все время очень правдивые и ужасные по своему содержанию донесения о действительном состоянии и настроении фронта. Товарищ комиссар Войтинский во всех подробностях знает, что целый ряд дивизий и полков отказывается идти на позиции и работать, и, не краснея, говорить газетному корреспонденту, что армии готовы исполнить свой долг.
Чем такие интервью лучше той лжи, которую наши подлецы министры и царедворцы подносили несчастному и слепому Николаю II?
13 Октября.
Утром случайно вспомнил, что сегодня день первого производства в портупей юнкера в Михайловском артиллерийском училище; 29 лет тому назад мы получили наши первые нашивки и надели офицерские темляки; как далеки и невозвратны теперь все эти времена. 120 дивизия совсем разваливается; полки обратились в кучи митингующей сволочи, руководимой отборными большевиками, и перемежающей свое время митингами и игрой в 66; сегодня они устроили первое на фронте моего корпуса братанье с немцами; к счастью, артиллерия еще держится, батареи открыли огонь и разогнали братающихся; но такие поступки артиллеристов, по-видимому, тоже последние ласточки, так как с одной стороны угрозы пехоты перебить артиллеристов, а с другой заманчивость объявленных большевиками лозунгов сильно поколебали твердость артиллеристов, и те уже начинают говорить своим офицерам, что им невозможно идти против большинства и общего настроения; пока же всем наблюдателям приходится ходить на свои посты вооруженными до зубов на случай нападения хулиганов из состава своей же пехоты.
Приезжал начдив 70, генерал Беляев; у него тоже создается, по-видимому, уже безысходное и ничем не поправимое положение; 277 полк, руководимый присланными со стороны агитаторами, уперся окончательно и отказался слушать уговоры присланных к нему корпусных комиссаров и представителей армейского комитета; на завтра назначена последняя попытка уговорить выступить на занятие позиции наиболее податливый на убеждения 280 полк, сманив его перевозкой на позицию в вагонах, а не походным порядком; надеются, что быть может тогда и другие полки тронутся с места. Хороша армия, в которой воцарились такие порядочки управления! А Псков продолжает возиться с какими то химерами по части наступления; возвеличенный революцией главкосев товарищ генерал Черемисов состязается с товарищем комиссаром Войтинским по части бессовестной лжи и вдохновенно болтает в Петрограде на темы о том, что армии "жаждут наступления и что немцы под давлением наших авангардов начали уже отходить". Каким негодяем надо быть, чтобы дойти до такой лжи!
Развал окутывает нас густым смрадом; каждый час приносит новые, ужасные по своему цинизму сведения об отказах, неисполнении приказов, о требованиях, постановлениях, удалениях и все это на coycе шкурятины, лени. Вся войсковая жизнь стала: солдаты едят, курят и до полного одурения режутся в шестьдесят шесть и в разные азартные игры, проигрывая и деньги, и одежду, и даже продовольствие (преимущественно сахар и хлеб); многие даже не ходят обедать к походным кухням. Говорят, что в одном из предместий Двинска есть школа для подготовки шулеров, где опытные преподаватели за 25 рублей обучают основным приемам своего искусства, а по особой таксе открывают и более прибыльный тайны.
Окопы разваливаются, ходы сообщений заплыли; всюду отбросы и экскременты; комитеты разрываются в попытках внести хоть какой-нибудь санитарный порядок, но без всякого результата, так как солдаты наотрез отказываются работать по приборке окопов; блиндажи обратились в какие то свинушники; страшно подумать, к чему все это приведет, когда наступить весна и все это начнет гнить и разлагаться. Нет возможности даже предохранить людей помощью прививок, так как от последних все отказываются.
Комиссары, видя свое бессилие, начали под разными предлогами избегать поездок в части; их авторитет очень быстро отцвел; пока они говорили приятное, им делали триумфы, но как только им поневоле пришлось заговорить об обязанностях и пытаться прибегать к мерам понуждения, им сразу пришел конец, и они это чувствуют; сейчас их положение не лучше нашего.
Теперь повелителями разнузданных толп будут те, которые будут давать им вкусные подачки и всячески потрафлять их прихотям и вожделениям, но только до тех пор, пока будут давать. Кумиры таких развальных времен очень скоротечны: и от триумфов до "распни его" их отделяют только мгновения.
Большинство комиссаров офицеры из мартовских революционеров, выдвинувшихся на митингах горячностью своих орательств и хлесткостью обличений; многие из них искренно хотят остановить развал, но уже поздно, и не им справиться с разнузданными инстинктами темных толп фронтовых товарищей. Все они доживают последние дни, ибо назначивший их армейский комитет эс-эровского состава кончил свое существование, и несомненно, что на днях мы получим новых комиссаров иного состава.
14 Октября.
Ну и денек! выехал из Шенгейда в восемь часов утра, а вернулся в два часа ночи; начал свой мученический объезд с 120 дивизии, заявившей, что через неделю она уходить с фронта и что никаких поисков и военных действий на своем участке она не допустить вооруженной силой. Отправился с приятной перспективой ехать в части, который вчера официально через свои комитеты заявили, что "пришибут" каждого, кто явится их уговаривать; отправился именно в ответь на это постановление, оставив начальнику штаба наказ, что делать в случай, если мне не суждено будет вернуться, и просьбу предупредить немедленно петроградских приятелей о постигшей меня судьбе, чтобы они приняли меры, чтобы жена не узнала об этом из газет. И едешь на все эти кошмарные издевательства и потрясающие переживания руководимый чувством долга и обязанности бороться до конца, но с опустошенной душой, без надежды на прочный и длительный успех и на как-нибудь положительные результаты.
В лучшем случае минутная победа, временная задержка в стремительном полете вниз, не способная уже спасти общего положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99