Мунье считает, что пессимизм в отношении человека вообще лежит в основе всех тоталитарных доктрин, начиная с учений Макиавелли и Гоббса: "индивид неизбежно тяготеет к обособлению и эгоизму, то есть к состоянию войны,
206
он становится опасным и сеет вокруг себя беспорядок. Только прозорливость разума, соединенная со слаженной механикой страстей (как сказали бы латиняне), или же только безусловное утверждение публичной силы (как сказали бы немцы) могут породить гражданский порядок, обуздывающий зло и противостоящий хаосу" [252].
Создание гражданского порядка, преодоление социального зла в контексте тоталитарной концепции требует максимального управления. Гражданский порядок (являясь духовным и человеческим) непререкаем и даже божествен. Подобное понимание гражданского порядка Мунье объясняет тем, что в фашистской литературе государство нередко определяется как некая церковь, признающая реальность личностей и прочих социальных групп только внутри своей собственной реальности. С позиций фашизма, человек не может обладать правами, локализованными в рамках его собственной личности, поскольку он принадлежит социуму и обладает существованием только в его целостности. Государство требует абсолютного подчинения себе духовной и частной жизни, экономики и пр. Абсолютного подчинения (посредством партии) требует и глава государства (партийный вождь). Таким образом, заключает Мунье, коллективная диктатура выливается в личную диктатуру, благодаря диктатуре действующего меньшинства, которому помогает полиция: "И пусть оно еще не достигло всеобъемлющего растворения индивидов в государстве, движение "национальной воли к самоопределению" продолжается через индивидов даже вопреки их воле" [253].
252 Там же. С. 286.
253 Там же.
Наступление эры фашизма в Западной Европе - реакция на кризис буржуазного индивидуализма и идеализма, кризис рационалистической парадигмы, либерализма и прочих буржуазных ценностей. Фашизм возник на основе исчерпавших себя демократий, пролетариат которых, со своей стороны, оказался деперсонализированным. Мунье образно сравнивает фашизм с лихорадкой, безумием, которое охватило людей. "Масса инди
207
видов, выбитых из колеи и потерявших себя, - пишет он, - оказалась до такой степени дезориентированной, что у них осталось только одно желание избавиться от собственной воли, от ответственности, от совести и отдаться во власть Спасителя, который будет решать за них, хотеть за них, действовать ради них. Не все, конечно, являются пассивными орудиями этого безумия. Овладевая страной, безумие возбуждает энергию, подспудно вызывает инициативу, поднимает жизненный тонус, повышает уровень деятельности. Конечно, выбор, единственно способный закалить человека в свободе, отдан на откуп коллективности. Личность оказалась экспроприированной: она была такой в условиях беспорядка, такой же осталась и теперь вследствие навязанного порядка. Смешался шаг, но изменилось направление движения" [254].
254 Мунье Э. Указ. соч. С. 288-289.
Реализуя на практике одну из известных программ преодоления социокультурного кризиса, идеологи фашизма в течение двух десятилетий значительно продвинули эту программу, приведя человечество к еще одной мировой войне и миллионам человеческих жертв. Трудно заподозрить основоположников фашистских доктрин в гуманных социальных намерениях, непонимании или недооценке ставки на национальное самосознание. Так или иначе, попытка вывести страны и народы из затяжного социального, экономического, духовного кризиса обернулась гигантским всплеском кризисного сознания, предчувствием грядущих катастроф уже не европейского, но мирового масштаба. Западная Европа решительно отказалась от перспектив тоталитаризма, возвратясь к рассмотрению различных моделей развития либерального толка. Западная Германия в течение десяти послевоенных лет с успехом реализовала концепцию социального рыночного хозяйства, добившись устойчивой стабилизации в экономической и социальной сферах.
Советский Союз - оплот тоталитаризма - еще несколько десятилетий культивировал избранную модель управления государством. Энтузиазм послевоенного строительства, развенчание "культа личности Сталина", "хрущевская оттепель" 1960-х гг.,
208
стабильная "эпоха застоя" Брежнева на время отложили неизбежное обострение кризисного сознания в стране победившего социализма. Тем острее стало ощущение кризиса, наступившего в России (и так называемом СНГ) после 1985 г.
Сегодня, в начале XXI в., можно говорить о том, что в XX столетии человечество обращалось к реализации различных программ выхода из кризиса. Зародившись в социально-философских исследованиях, они перерастали во влиятельные социально-экономические и политические программы, представленные различными социальными силами и опирающиеся на весьма развитую идеологическую основу.
Итак, в основу первой программы были положены новые формы радикального консерватизма, получившие широкое распространение в середине 1920-х гг. в Германии.
Обращение к идеалам так называемого нового консерватизма явилось следствием социально-экономического и культурного хаоса, последовавшего за Первой мировой войной и волной революционных событий. Ценности порядка, дисциплины и иерархии предлагались в качестве альтернативных "ценностям" анархии и эгалитаризма, связанным, по мнению ряда немецких философов и социологов, с насаждением демократических и либеральных форм жизни, обнаруживших свою недееспособность в преодолении кризисной ситуации в странах Западной Европы.
Предполагалось, что выход из кризиса может быть найден в слиянии двух ранее разделенных традиций - издавна присущей немецкому менталитету склонности к самоотречению, дисциплине, долгу, обязанностям и социалистической идеологии. Они должны объединиться в общем стремлении преодолеть пагубное распространение индивидуализма и либерализма. В терминах радикального консерватизма современное государство должно соответствовать критериям "тотальной мобилизации", в которой не может быть места либеральным свободам и гражданским структурам, основанным на формально-правовых нормах. Их место должен занять перспективный "рабочий план",
209
который выражает абсолютную волю нового государства и который реализуется его гражданами. Особая роль в этом государстве отводится технике, посредством которой осуществляются все властные действия в государстве. Для рядового гражданина, рабочего техника становится мировоззрением и этикой, определяющими его образ жизни. Государство, которое превращается в огромную и всесильную человеко-техническую тотальность, в состоянии вывести общество из того уныния и хаоса, в котором оно оказалось после Первой мировой войны [255].
Не трудно заметить, что в проектах консервативной революции подготавливалась идейная почва для подступавшего национал-социализма и фашизма в Западной Европе (Германия, Италия).
Вторая программа была представлена концепцией фашистского государства. Лидеры фашистского движения тоже мыслили в терминах эпохального культурного переворота. Как отмечает Ю.Н. Солонин, "в фашистской революции" следует отметить устойчивую направленность на ресакрализацию социальной жизни, построенную на формуле культуры, утверждающей священный статус единства по натуралистическим признакам (единство почвы и крови), по совпадению примитивных расовых инстинктов индивидов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
206
он становится опасным и сеет вокруг себя беспорядок. Только прозорливость разума, соединенная со слаженной механикой страстей (как сказали бы латиняне), или же только безусловное утверждение публичной силы (как сказали бы немцы) могут породить гражданский порядок, обуздывающий зло и противостоящий хаосу" [252].
Создание гражданского порядка, преодоление социального зла в контексте тоталитарной концепции требует максимального управления. Гражданский порядок (являясь духовным и человеческим) непререкаем и даже божествен. Подобное понимание гражданского порядка Мунье объясняет тем, что в фашистской литературе государство нередко определяется как некая церковь, признающая реальность личностей и прочих социальных групп только внутри своей собственной реальности. С позиций фашизма, человек не может обладать правами, локализованными в рамках его собственной личности, поскольку он принадлежит социуму и обладает существованием только в его целостности. Государство требует абсолютного подчинения себе духовной и частной жизни, экономики и пр. Абсолютного подчинения (посредством партии) требует и глава государства (партийный вождь). Таким образом, заключает Мунье, коллективная диктатура выливается в личную диктатуру, благодаря диктатуре действующего меньшинства, которому помогает полиция: "И пусть оно еще не достигло всеобъемлющего растворения индивидов в государстве, движение "национальной воли к самоопределению" продолжается через индивидов даже вопреки их воле" [253].
252 Там же. С. 286.
253 Там же.
Наступление эры фашизма в Западной Европе - реакция на кризис буржуазного индивидуализма и идеализма, кризис рационалистической парадигмы, либерализма и прочих буржуазных ценностей. Фашизм возник на основе исчерпавших себя демократий, пролетариат которых, со своей стороны, оказался деперсонализированным. Мунье образно сравнивает фашизм с лихорадкой, безумием, которое охватило людей. "Масса инди
207
видов, выбитых из колеи и потерявших себя, - пишет он, - оказалась до такой степени дезориентированной, что у них осталось только одно желание избавиться от собственной воли, от ответственности, от совести и отдаться во власть Спасителя, который будет решать за них, хотеть за них, действовать ради них. Не все, конечно, являются пассивными орудиями этого безумия. Овладевая страной, безумие возбуждает энергию, подспудно вызывает инициативу, поднимает жизненный тонус, повышает уровень деятельности. Конечно, выбор, единственно способный закалить человека в свободе, отдан на откуп коллективности. Личность оказалась экспроприированной: она была такой в условиях беспорядка, такой же осталась и теперь вследствие навязанного порядка. Смешался шаг, но изменилось направление движения" [254].
254 Мунье Э. Указ. соч. С. 288-289.
Реализуя на практике одну из известных программ преодоления социокультурного кризиса, идеологи фашизма в течение двух десятилетий значительно продвинули эту программу, приведя человечество к еще одной мировой войне и миллионам человеческих жертв. Трудно заподозрить основоположников фашистских доктрин в гуманных социальных намерениях, непонимании или недооценке ставки на национальное самосознание. Так или иначе, попытка вывести страны и народы из затяжного социального, экономического, духовного кризиса обернулась гигантским всплеском кризисного сознания, предчувствием грядущих катастроф уже не европейского, но мирового масштаба. Западная Европа решительно отказалась от перспектив тоталитаризма, возвратясь к рассмотрению различных моделей развития либерального толка. Западная Германия в течение десяти послевоенных лет с успехом реализовала концепцию социального рыночного хозяйства, добившись устойчивой стабилизации в экономической и социальной сферах.
Советский Союз - оплот тоталитаризма - еще несколько десятилетий культивировал избранную модель управления государством. Энтузиазм послевоенного строительства, развенчание "культа личности Сталина", "хрущевская оттепель" 1960-х гг.,
208
стабильная "эпоха застоя" Брежнева на время отложили неизбежное обострение кризисного сознания в стране победившего социализма. Тем острее стало ощущение кризиса, наступившего в России (и так называемом СНГ) после 1985 г.
Сегодня, в начале XXI в., можно говорить о том, что в XX столетии человечество обращалось к реализации различных программ выхода из кризиса. Зародившись в социально-философских исследованиях, они перерастали во влиятельные социально-экономические и политические программы, представленные различными социальными силами и опирающиеся на весьма развитую идеологическую основу.
Итак, в основу первой программы были положены новые формы радикального консерватизма, получившие широкое распространение в середине 1920-х гг. в Германии.
Обращение к идеалам так называемого нового консерватизма явилось следствием социально-экономического и культурного хаоса, последовавшего за Первой мировой войной и волной революционных событий. Ценности порядка, дисциплины и иерархии предлагались в качестве альтернативных "ценностям" анархии и эгалитаризма, связанным, по мнению ряда немецких философов и социологов, с насаждением демократических и либеральных форм жизни, обнаруживших свою недееспособность в преодолении кризисной ситуации в странах Западной Европы.
Предполагалось, что выход из кризиса может быть найден в слиянии двух ранее разделенных традиций - издавна присущей немецкому менталитету склонности к самоотречению, дисциплине, долгу, обязанностям и социалистической идеологии. Они должны объединиться в общем стремлении преодолеть пагубное распространение индивидуализма и либерализма. В терминах радикального консерватизма современное государство должно соответствовать критериям "тотальной мобилизации", в которой не может быть места либеральным свободам и гражданским структурам, основанным на формально-правовых нормах. Их место должен занять перспективный "рабочий план",
209
который выражает абсолютную волю нового государства и который реализуется его гражданами. Особая роль в этом государстве отводится технике, посредством которой осуществляются все властные действия в государстве. Для рядового гражданина, рабочего техника становится мировоззрением и этикой, определяющими его образ жизни. Государство, которое превращается в огромную и всесильную человеко-техническую тотальность, в состоянии вывести общество из того уныния и хаоса, в котором оно оказалось после Первой мировой войны [255].
Не трудно заметить, что в проектах консервативной революции подготавливалась идейная почва для подступавшего национал-социализма и фашизма в Западной Европе (Германия, Италия).
Вторая программа была представлена концепцией фашистского государства. Лидеры фашистского движения тоже мыслили в терминах эпохального культурного переворота. Как отмечает Ю.Н. Солонин, "в фашистской революции" следует отметить устойчивую направленность на ресакрализацию социальной жизни, построенную на формуле культуры, утверждающей священный статус единства по натуралистическим признакам (единство почвы и крови), по совпадению примитивных расовых инстинктов индивидов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121