- Это долгий и скучный рассказ. Кому интересна история старой одинокой женщины?
- Почему же вы одиноки? Насколько я понимаю у вас есть сын Сёма.
- Ах, Сёмочка, это единственное, что у меня осталось. Несчастный Гриша ушел на войну, когда Сёмочке было полгодика. Гриша ушел в сорок первом и с тех пор я его никогда не видела. Последнее письмо от него пришло в январе сорок первого, а следом за ним принесли похоронку. Вот и жили мы в Ташкенте вдвоем с Сёмой до семидесятого года. Пойдемте за мной в комнату, кофе уже готов. - Разливая по чашкам дымящийся аромат объявила она. - Квартира у нас была чудесная, в самом центре на Шота Руставели, трехкомнатная сталинской планировки. Гриша занимал ответственный пост и поэтому нам её дали. Потом, в семидесятом году мы выручили за неё приличные деньги, так, что смогли купить две двухкомнатные. Одну в Минске, для Сёмы и его покойной Белочки, а эту для меня. Раньше у меня здесь жила тетка и квартиры были дешевые. С семидесятого я живу одна и только раз в год навещаю Сёму.
- Позвольте спросить? - Решительно прервал я нескончаемый поток её словесного поноса и перешел к делу. - Каким же образом вам будучи одинокой удалось воспитать сына и приобрести такую прекрасную обстановку?
- Видите ли, молодой человек, - порозовела она от удовольствия, - в наши дни тоже водились спонсоры, правда назывались они тогда по другому, но суть дла это не меняет. Кроме всего прочего я работала главным администратором в одной из самых престижных гостиниц Ташкента. Я ничего не говорю, но вы же не глупый осел, сами прекрасно понимаете, что я каждый день имела приличные деньги и кушала в ресторане. Чего скрывать, секретарь горкома частенько подвозил меня до дома, а наутро на службу уходил от меня. Да, всякое бывало, где мои семнадцать лет?.. - Мечтательно закатила глаза старуха и неожиданно для меня продекламировала: "Уж пожить умела я! Где ты, юность знойная? Ручка моя белая! Ножка моя стройная?"
- Не скажите, вы и сейчас очень даже ничего. С какого года вы сожительствовали са своим соседом, Батуровым Дмитрием Ивановичем? Внезапно спросил я надеясь получить самые невероятные результаты.
- Что-о-о? - Чуть не захлебнувшись кофе, открыв рот, вызвездилась на меня старуха. - Я думала, что в прокуратуре работают умные люди. Азиатский верблюд по сравнению с вами будет просто Эйнштейном. Как вы могли такое подумать, а тем более
сказать это мне! Да я бы на порог этого босяка не пустила!
- Извините и успокойтесь. - Понимая, что попал пальцем в небо я сразу же пошел на попятную. - Нет, значит, нет. Ничего страшного, ошибочка вышла. Расскажите мне все то, что вы вчера видели и постарайтесь не упускать мелких деталей, они могут сыграть существенную роль.
- Боже мой, ну конечно же. - Оттаяла Броневицкая. - Что ж я, не понимаю, что ли. Как и все пожилые люди, я страдаю бессоницей. Вот и позавчера, мне с большим трудом удалось забыться на полтора часика, с восьми до половины десятого.
Поднявшись из постели я как чумная ослица начала бродить по квартире, пока не придумала себе подходящее занятие. Я решила, чем понапрасну расходовать свое вре мя, которого я имею совсем немножко, я лучше налеплю мантушек, а вечером позову на ужин свою бывшую сослуживицу, Татьяну Михайловну Цай, она ведь тоже ташкентская. Замесила я тесто и уже достала мясо, чтобы сделать из него хороший фарш и тогда услышала за стекой громкий - крик. Я, конечно, подумала, что ничего страшно го, просто босяки опять перепились, и не придала этому значения. Но когда в половине пятого у них открылась входная дверь, конечно женское любопытство заставило меня посмотреть в глазок.
Я чуть в обморок не упала, из квартиры Батурова выскочил Скворцов и он был страшный, такой ужасный, что всю сегодняшнюю ночь я тоже провела без сна. Вы мне не поверите, но он и сейчас стоит перед моими глазами. Хорошо, что его забрали в тюрьму милиционеры, а то бы я совсем сошла с ума. Как хорошо, что мой Сёма сегодня прислал телеграмму и позвал к себе.
После всего увиденного я просто не могу здесь находиться. Вы представляете, этот Скворцов, был из пяток до головы перемазан кровью и в его руке я увидела черный от крови нож, который он выбросил когда убегал по лестнице.
Но я же не совсем дура. Я пошла и подняла его и положила в полиэтиленовый пакет и хорошо спрятала у себя на антресоли. А потом я пересилила свой страх и мужественно позвонила в дверь Батурова, но там никто не ответил. Хотя дверь и была приоткрытой, но входить в чужой дом без разрешения я не привыкла. Я вернулась к себе в возбужденном состоянии нервных окончаний. Мне пришлось выпить много валериановых капель, чтобы мое бедное сердечко перестало аритмично трепыхаться. Я же никак не могла решить, стоит мне звонить милиционерам, или лучше подождать.
Пока я мучилась в этих сомнениях, в квартиру Батурова кто - то вошел и я опять припала к глазку. Парень пробыл там совсем недолго и вскоре вышел ужасно грязно матерясь. Тогда - то я позвонила и пригласила милиционеров. Буквально через пять минут они приехали и я честно им все рассказала и отдала запрятанный ножик.
Потом они попросили меня освидетельствовать мертвеца, но я наотрез отказалась. Я ужасно боюсь мертвецов, когда его выносили я даже спряталась в квартире и все смотрела через глазок. Он горло ему как куренку перерезал, оттого - то и натекло столько крови. Но вы об этом и сами знаете, а больше я ничего не могу рассказать.
- Понятно, а теперь попытайтесь вспомнить позавчерашний вечер. Кто-нибудь, кроме Скворцова, приходил к вашему соседу?
- Не знаю, я не прислушивалась, но мне кажется, что эти старые маразматики пили водку вдвоем. По крайней мере я слышала только их голоса.
- Ну что же, и на том спасибо. - Поднимаясь поблагодарил я мужественную женщину. - Желаю вам приятного отдыха в Минске. Передавайте привет Сёме.
- Спасибо, он будет очень тронут. Смотрите, какую телеграмму он мне прислал. - Из верхнего ящика обувной тумбочки она вытащила полоску бумаги и принялась страстно тыкать ею в мой глаз норовя тем самым лишить меня зрения. - Вы гляньте.
- Я вам верю. - Уворачиваясь от
внезапной атаки поспешно согласился я. - У меня нет никакого сомнения, что ваш Сёма самый чудесный сын на свете. Дай Бог ему счастья и долгих лет жизни. Передайте ему мои пожелания.
- О, он ответит вам тем же. - Провожая меня до двери чувственно заверила она. - Вы даже не представляете, какое у него доброе сердце.
- У такой прекрасной мамы и дитя должно быть прекрасно. - Полил я старухину душу елеем. - Кстати, а когда вы собираетесь уезжать?
- На сегодняшнем поезде до Москвы, значит в четыре часа. Билет я уже заказала. Там на кассе сидит моя хорошая знакомая Нонночка.
Выйдя на воздух я подошел к отправной точке, к той самой скамеечки откуда начались злоключения Скворцова старшего. Закурив я сел на её холодные бруски и огляделся вокруг с тайной надеждой обнаружить злосчастную бутылку водки заряженную клофелином. Однако как я не вертел головой, как не старался, ничего похожего мне на глаза не попадалось. Одни окурки, да пустые помятые пачки из под сигарет.
Вконец отчаявшись я встал и собрался было идти восвояси, но тут мой взгляд остановился на двери ведущей в подвал, точнее не на ней, а на рыжей собачьей шерсти торчащей из кошачьего лаза над порожком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90