Верю: тут бы даже Жуков задумался. Тут бы и в его светлую голову закрались сомнения: а зачем вообще Берлин штурмовать? Кому этот штурм нужен? Берлин уже окружен советскими войсками. Внешний фронт окружения находится в 30-50 километрах западнее Берлина. Огромный город сжат кольцом советских войск. Авиацией США и Британии Берлин уже превращен в океан битого кирпича. В Берлине огромное население да еще сотни тысяч беженцев из восточных районов Германии. По нашим данным, в городе два миллиона людей, в основном — гражданских. По немецким данным — три миллиона. В Берлине уже голод. В Берлине конина — деликатес. Надеяться защитникам Берлина не на что. Продовольствия им никто не подвезет и боеприпасов — тоже. В Берлине нет топлива. В Берлине нет света. В Берлине разрушены водопроводные системы. В Берлине не работает канализация. В Берлине никто не убирает мусор и трупы. И некуда убирать мусор. Сколько огромный город может держаться? Это не Ленинград, за которым стояла огромная страна. Это не Ленинград, который можно было кое-как снабжать через Ладогу. Берлин снабжать невозможно. И некому его снабжать. И нет у Берлина надежды. Война уже кончилась. Один Берлин остался. Дайте защитникам Берлина еще неделю доесть последнюю гнилую конину. Потом Берлин сам выбросит белый флаг. Но Жукову нужен не белый флаг над Берлином, а красный над Рейхстагом. Ради этого Жуков проводит никому ненужный преступно-бездарный штурм огромного города. Вопрос о том, сколько в ходе этого штурма предстоит положить в землю солдат, Жукова не волновал. Если бы в гробах солдатиков хоронить, тогда штурм был бы невозможен по чисто снабженческим причинам. Пришлось бы ради подвоза гробов для предстоящей операции отказаться от подвоза боеприпасов. Но у нас хоронили без гробов — потому проблем не возникло.
Возразят: штурм Берлина — это приказ Сталина, мог ли Жуков возразить?
Давайте считать, что Жуков возразить не мог. Но в этом случае нечего из него лепить героя. В этом случае надо прямо и честно признать: Сталин отдал дурацкий приказ штурмовать Берлин, а Жуков дурацкий приказ выполнил, не возражая и не размышляя над последствиями.
7.
И все-таки повезло тем, кто был убит в ходе бестолкового штурма Берлина. Их хоть и без гробов, но похоронили. В Германии земли мало, потому трупы просто так не бросишь среди поля. А у нас на Руси земли много. Потому не каждый из тех, кто был убит на родной земле, в нее попал. Солдата не считали человеком при жизни, так хоть бы мертвого похоронили! Мертвого раба во все времена у всех народов хоронили в земле. Почему наши рабовладельцы своих рабов не хоронят? Почему в полях и лесах кости солдатские валяются через полвека после войны? «Красная Звезда» пишет, что в воинских захоронениях «погребены более 6,5 миллиона человек, из них всего лишь 2,3 миллиона известны пофамильно». Читаем мы и радуемся: наши потери на войне были такими скромными. Но давайте вникнем в написанное. Речь идет не обо всех погибших солдатах и офицерах, а только о тех, которые похоронены. А те, которые не похоронены, кто их считал?
Белые солдатские ребра на полях былых боев — это стыд и позор России на весь мир и на все времена. Кто же должен был хоронить солдат на войне и после войны? Военные журналисты негодуют: через полвека энтузиасты находят солдатские медальоны, но их содержание давно уничтожено временем. «Лень, равнодушие, мещанское рассуждение „моя хата с краю…“ А ведь тогда солдатские медальоны легко открыли бы свои тайны. Сегодня же они сплошь и рядом молчат, как рыба. Время — оно даже камень крошит. Не пощадило и хрупких медальонов со вложенными в них „паспортами смерти“. („Красная Звезда“ 9 декабря 1999)
Правильную линию газета гнет! Только было бы неплохо, чтобы назвала «Звездочка» по именам тех военных вельмож, которые после войны проявили лень, равнодушие и мещанское отношение к павшим.
Итак, кто же должен был хоронить погибших? Кто должен был этим делом заниматься? По старой традиции война считается оконченной в тот момент, когда похоронен последний убитый солдат. Если так, то «великая отечественная» будет продолжаться бесконечно. И давайте не будем праздновать так называемый «день победы». Солдаты еще не похоронены, следовательно, война еще не завершилась. Не рано ли победу праздновать?
Так называемое «отечество», призвав в ходе войны под знамена 34 миллиона своих граждан, не узаботилось похоронами мертвых. Через полвека после окончания войны солдатские кости так и валяются в полях, лесах и болотах. Советского Союза, нашего социалистического отечества, больше нет, а о последнем похороненном солдате мы даже и не мечтаем. Их белых косточек в полях — во множестве.
Родина должна была хоронить своих защитников. Отечество. Правительство. Министерство обороны. Все маршалы и генералы. И Жуков — прежде всего. На его совести больше всего загубленных жизней. Он самый кровавый полководец в истории человечества. Он первым и должен был убирать с полей груды солдатских косточек.
Денег не было на похороны? Деньги были. Никто в мире не настроил столько уродливых монументов, сколько их настроили в Советском Союзе. У нас воздвигали уродов самых невероятных размеров, и в каждом городе. Это идолы на курганах. Отчего же всех мастей Вучетичи гробили сотни тысяч тонн бетона и стали, миллиарды народных рублей на возведение мерзких бетонных чучел, но не хоронили убитых солдат? Оттого, что таскаться по лесам и болотам, кости истлевшие искать, — дело муторное, да и опасное. Можно на ржавой мине подорваться. А возведение циклопических железных теток с вознесенными мечами — дело денежное, прибыльное, престижное.
А ведь должен же был Жуков, в бытность главкомом Сухопутных войск или министром обороны, заняться захоронением погибших солдат. Следовало бросить армию в районы, где были сражения. Боевая задача: разминирование, сбор боеприпасов и брошенного оружия, поиск и захоронение погибших. Всю армию через это следовало пропустить: формировать поисковые отряды и посылать в районы боев на месяц-другой. И тут же вместо них слать другие отряды. И это — жизнь в полевых условиях. И это — боевая подготовка без упрощений, с настоящим риском для жизни. И это — изучение топографии, развитие навыков ориентирования на незнакомой местности. И это — воспитание характера и патриотизма. И это — сколачивание коллективов. И это — изучение истории войны.
Заодно и косточки собрали бы.
* * *
Выступает дочь великого полководца Маргарита Георгиевна и срамит Москву с Питером: в Старом Осколе памятник моему папе поставлен, в Уральске — поставлен, в Нижнем Новгороде — поставлен, в деревне Стрелковке — целый комплекс, с монументом и мемориальной избой. А в Москве и в Питере — позорище! Памятник Жукову не удосужились поставить, безобразие какое!
Услышали руководящие товарищи крик души, мигом в Москве памятник Жукову слепили. Надо бы еще в Питере. В Волгограде. На Прохоровском поле. В Киеве. В Варшаве. В Берлине. В Поцдаме. В Вюнсдорфе. В Одессе. И далее — везде.
Все это прекрасно. Только, по моему разумению, следовало сначала похоронить миллионы солдат, а уж потом расставлять памятники тому, кто своим гениальным руководство загнал их в смерть, но не узаботился распорядиться, чтобы кости зарыли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89