Он ушел, и последнее, что видел Ангел, была его пыльно-черная спина, удалявшаяся в сторону Айпинг-Хенгера. В поле у дороги взлетел фазан, и Философ-бродяга тут же поднял камень и метнул в птицу, которая жалобно заклохтала под злым и метким ударом. Затем он скрылся за углом.
Точка зрения миссис Джехорем
- Я проходила мимо церковного дома и слышала, как там кто-то играл на скрипке, - сказала миссис Джехорем, принимая из рук миссис Мендхем чашку чая.
- Викарий играет, - сказала миссис Мендхем. - Я говорила об этом с Джорджем, но впустую. Не думаю, чтобы для священника было допустимо такое занятие. Это принято только у иностранцев. Однако с ним…
- Знаю, дорогая, - перебила миссис Джехорем. - Но Викария я слышала однажды на школьном празднике. Едва ли это был Викарий. Играли очень недурно, местами даже, знаете, с большим искусством. И что-то совсем новое. Я сегодня утром рассказала это нашей милой леди Хаммергеллоу. Мне пришел на ум…
- Тот сумасшедший? Очень возможно. Эти полоумные… Ах, милочка, я, верно, никогда не забуду ту ужасную встречу! Вчерашнюю.
- Я тоже.
- Мои бедные девочки! Они были так смущены, что не в силах вымолвить об этом ни единого слова. Я рассказывала леди Хаммер…
- Еще бы. Они же воспитанные девицы. Это было ужасно, милочка моя. Для них.
- А теперь, моя дорогая, скажите мне откровенно: вы и вправду поверили, что эта тварь - мужчина?
- Вы не слышали его игру.
- А я все-таки подозреваю, я даже почти уверена, Джесси… - Миссис Мендхем наклонилась вперед, как бы желая перейти на шепот.
Миссис Джехорем потянулась за печеньем.
- Но то, что я слышала сегодня утром… Я уверена, ни одна женщина на свете так не сыграет!
- Конечно, раз вы это утверждаете, то и спору нет, - сказала миссис Мендхем.
Миссис Джехорем считалась в Сиддермортоне непререкаемым авторитетом во всех вопросах живописи, музыки и литературы. Ее покойный муж был малоизвестным поэтом.
Затем строгим тоном судьи миссис Мендхем добавила:
- И все же…
- Знаете, - сказала миссис Джехорем, - я почти что склонна поверить рассказу нашего дорогого Викария.
- Ах, Джесси, вы слишком добры, - сказала миссис Мендхем.
- Нет, на самом деле, я не думаю, чтобы Викарий мог вчера, еще с утра, спрятать кого-то в своем доме. Уж мы, поверьте, узнали бы… Я не представляю себе, как могла бы чужая кошка пробежать в четырех милях от Сиддертона, и чтобы мы об этом не услышали. Здесь народ так любит посудачить…
- Я Викарию никогда не доверяла, - сказала миссис Мендхем. - Я его знаю.
- Да. Но его рассказ вполне правдоподобен. Если бы этот мистер Ангел был неким очень талантливым и эксцентричным…
- Да, нужно быть уж очень эксцентричным, чтобы одеваться так, как он. Всему должны быть границы, дорогая.
- А шотландцы в юбках до колен? - сказала миссис Джехорем.
- Они хороши у себя в горах…
Миссис Джехорем остановила глаза на черном пятне, которое медленно ползло по желто-зеленому квадрату на склоне холма.
- Вот он идет, - сказала, поднявшись, миссис Джехорем, - прямо по полю. Уверена, что он. Я различаю горб. Если только это не человек с мешком. Ах, боже мой, Минни, тут же есть бинокль! Так удобно - можно подсматривать, что творится у Викария!.. Да, мужчина. Несомненно, мужчина. Но какое у него нежное лицо!
Она с истинным альтруизмом передала бинокль хозяйке дома. Минуту царила шелестящая тишина.
- Сейчас, - заметила миссис Мендхем, - он одет вполне благопристойно.
- Вполне, - сказала миссис Джехорем.
Молчание.
- Он как будто рассержен.
- И сюртук в пыли.
- Походка довольно твердая, - сказала миссис Мендхем, - а то можно бы подумать… В такую жару…
Опять молчание.
- Понимаете, милочка, - сказала миссис Джехорем, опуская лорнет, - я, собственно, вот что имела в виду: он, возможно, какая-нибудь знаменитость, скрывающаяся под причудливым нарядом.
- Если можно назвать нарядом то, что граничит с наготой.
- Спору нет, это было эксцентрично. Но мне приходилось видеть маленьких детей в таких же распашонках, какая была на нем. Люди искусства часто позволяют себе разные причуды в одежде и поведении. Гений может украсть лошадь там, где какой-нибудь счетовод не посмеет заглянуть через чужой забор. Очень может быть, что он знаменитость и подсмеивается над нашей сельской простотой. И право же, его костюм был не так уж неприличен - приличней, чем велосипедный костюм на этих Новых женщинах. Я на днях видела такой в каком-то иллюстрированном журнале - кажется, в «Новом Бюджете», - знаете, милочка, ну просто трико! Нет, я склоняюсь к гипотезе о гении. Особенно после его игры. Я уверена, что он оригинал. И, вероятно, презабавный. Знаете, я буду просить Викария, чтобы он меня с ним познакомил.
- Моя дорогая! - вскричала миссис Мендхем.
- Непременно, - сказала миссис Джехорем.
- Боюсь, вы слишком опрометчивы, - предостерегла миссис Мендхем. - Гении и все такое - это хорошо в Лондоне. А не здесь, в церковном доме.
- Мы же собираемся просвещать народ. Я люблю оригинальность. Так или иначе, я хочу посмотреть на него вблизи.
- Будьте осторожны, чтобы вам не увидеть больше, чем следует, - сказала миссис Мендхем. - Я слышала, моды сильно изменились. Как я понимаю, в высшем свете решили, что гениев больше не следует поощрять. Эти недавние скандалы…
- Только в литературе, милочка, смею вас уверить. А в музыке…
- Говорите что угодно, милочка моя, - сказала миссис Мендхем, вдруг свернув на другое, - вы меня не убедите, что костюм этого субъекта не был до крайности откровенен и непристоен.
Самое обычное происшествие
Ангел задумчиво шел полем вдоль живой изгороди, направляясь к дому Викария. Лучи заходящего солнца сияли на его плечах, и тронули золотом дом, и горели огнем во всех окнах. У ворот, залитая солнечным светом, стояла маленькая Делия, служанка. Она стояла и глядела на него, приставив щитком ладонь к глазам. Ангелу вдруг пришло на ум, что хоть она здесь красива и не только красива - она живая и теплая.
Девушка открыла перед ним калитку, а сама посторонилась. Она его жалела, потому что ее старшая сестра была калекой. Он поклонился ей, как поклонился бы всякой другой женщине, и одну секунду глядел ей в лицо. Она ответила взглядом на взгляд, и у нее екнуло в груди. Ангел нерешительно подошел.
- У вас очень красивые глаза, - сказал он спокойно, с оттенком удивления.
- О, что вы, сэр! - сказала она и отпрянула.
Удивление на лице Ангела перешло в растерянность. Он пошел дальше по дорожке между клумбами Викария, а она все стояла, придерживая рукой калитку, и неотрывно смотрела ему вслед. Под увитой розами верандой он оглянулся и посмотрел на нее.
Еще секунду она тоже смотрела на него, потом как-то неловко повела плечом, повернулась к нему спиной, захлопнув при этом калитку, и стала как будто смотреть вниз на долину, туда, где высилась колокольня.
Основа основ всего сущего
За обедом Ангел рассказал Викарию обо всем, что его наиболее поразило из приключившегося с ним в тот день.
- Что странно в людях, - заметил Ангел, - это ваша готовность, чуть ли не наслаждение, с каким вы причиняете боль. Те мальчики, когда они утром швырялись в меня…
- …Казалось, делали это с радостью? - подсказал Викарий. - Знаю.
- А ведь они не любят боль, - сказал Ангел.
- Да, - подтвердил Викарий. - Не любят, если больно им самим.
- А еще, - сказал Ангел, - я видел красивые растения, у которых листья растут остриями - два сюда и два туда, а когда я погладил один листок, он у меня вызвал очень неприятное ощущение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31