Но, увы, мы выполнили обследование до омерзения тщательно.
— Меня удивляет твоё отношение к результатам собственной работы, — заметил Тадеуш. — Но я все же не забыл из-за своего прострела, что мы так и не обмыли окончание работ. Бутылка вина ждёт своего часа, наверстаем упущенное. Обед, может, и не столь уж торжественный, а вино неплохое. Может, несколько утешишься?
На обед меня уже успела пригласить Эва. Она принесла из кухоньки скатерть и прогнала Тадеуша от чертёжной доски.
— А как же Гутюша? — спохватилась я. — Не обидим же его!
— Если Гутюша не появится в момент откупоривания бутылки… — заговорила Эва, но её прервал звонок в дверь. — Вот и он!..
И в самом деле, он. Бросил Тадеушу на стол рулон с планами и проектами с покраской и принюхался.
— Обед? — осведомился он с робкой надеждой.
— Холера, я тут кухаркой или ассистентом проектировщика? — с обидой спросила Эва и пошла за тарелками.
Гутюша уплетал обед, обсуждая с Тадеушем проект, игнорируя меня в принципе. Не иначе хитрит — приберёг для меня интересные сведения. Я собралась реагировать соответственно, однако Тадеуш смешал все карты.
— Гутюша, учти, она собирается продолжить обмеры, — предостерёг он. — Артачится, рвётся туда с подозрительной целью.
Гутюша едва не поперхнулся, выпил вина и повернулся ко мне.
— Не пущу!
Я тут же взорвалась.
— А что? Почему бы не пойти? Ишь придумали — не ходи, не смотри, не разговаривай, не проверяй! Удар меня хватит из-за ваших кретинских тайн!
— Вовсе не мои! — возмутился Гутюша.
— А чьи?! И вообще, что за порядки такие?!
— И мы говорим, — вмешалась Эва. — Она сумасшедшая и всегда суёт нос куда не следует.
Гутюша тем временем напихал себе полон рот салата, и сметана попала в нос. Пока он пребывал в вынужденной немоте, я отчеканила своё кредо. Эва постучала пальцем по лбу.
— Куда ты лезешь, это же стая волков! Твой Дарий не может на тебя цыкиуть?
— Пытался. Бесполезно. Я ему больше не верю, и вообще хватит!
Напоминание о Божидаре, как всегда, взбаламутило меня, и я только потом услышала Гутюшу, который снова обрёл дар речи.
— ..от такого одного. Точно никто не знает, а вообще все соответствует. Завели себе склад наркотиков, глядишь, и лабораторию, так на фиг тебе это? Случись что, на обед тебя не скоро дозовешься.
— Не трави меня, — гаркнула я злобно. — А про наркотики я информирована давно. Хочу найти логово. Хочу знать, как до них добраться!
— За покупками? — ядовито осведомилась Эва.
— Как добраться, ты уже знаешь, — слово в слово вторил Гутюша. — Через двери с трупом, закрытые они были.
В моей неугасающей ярости уже ощущалось ослиное упрямство: пойду, ворвусь, не позволю себя убить, найду инструмент для защиты и выложу ему все, что открою и разузнаю.
— Мне пора, пошли вместе, — оторвал меня Гутюша от революционных размышлений. — Едешь в ту же сторону, меня заодно подбросишь. А вообще-то я спешу.
Сказал он это с таким напором, что до меня наконец дошло. Я оставила на время в покое дверь за трупом, притон, Божидара, и мы ушли.
— Я вовсе не спешу, это тебе спешить надо, — сказал Гутюша уже на четвёртом этаже. — Я звонил, да не застал, хорошо, здесь тебя перехватил. Знаю про бриллианты, дело срочное.
— Ну, говори же!
— Погоди. Внизу. Тут, может, какое ухо в замочной скважине…
Стиснув зубы, я переждала все оставшиеся этажи.
— Аккурат вчера пришли, — сообщил мне Гутюша, выходя на свежий воздух. — Я видел этот потайной распределитель, одно место хорошо помню: ювелирный магазин на Груецкой, два камня туда отправят. Завтра с утра или даже сегодня. Никто не сказал, я сам хитростью подсмотрел, а тот, кого знаю, наказал мне полный молчок, чтоб нигде ни звука. Он так переполошился, говорю тебе, как перепёлка, но я ему ничего не обещал. Махинации подлые налицо. Потому подвалы пока оставь да остерегайся, чтоб тебя кто не раскамуфлировал.
Я раскритиковала его разведданные. — Один адрес — без толку. Надо было запомнить побольше, а лучше все. Откуда мне знать, где та моя знакомая имеет связи, а где нет!
— Ладно, скажу ещё, но голову на отсечение не дам. Один камень у того, на Аллеях Иерусалимских, а другой на площади Унии. Мельком видел, не ручаюсь. А Груецкую гарантирую.
Я успела перехватить пани Крыскову ещё днём, передала ей сведения и условилась про телефонный звонок. Это усадило меня дома и позволило снова поссориться с Божидаром, который пришёл, явно ожидая раскаяния и просьб о прощении. Поскольку того же я ждала от него, сумбур в моей голове только увеличился. Что-то у меня отчаянно не ладится…
Естественно, именно этот момент выбрал недоумок. По телефону услышала приглушённый голос, искажённый страхом.
— Я все понял. Это просто невероятно. С автоматами и на Праге черт-те что. Поверить не могу. Сейчас ничего не скажу, встретимся где всегда, лучше сегодня…
Положил трубку, прежде чем я успела ответить. Мы обычно встречались в шесть, и я решила, что это установлено раз и навсегда. Позвонила пани Крысковой, предупредила о своём уходе, в результате опоздала на десять минут.
Вошла в «Мозаику». Посетителей в кафе было мало, и я издалека увидела недоумка, он сидел в углу, прислонившись к стене, и, опустив голову на грудь, рассматривал ножки соседнего столика. Задумался так глубоко, что и мигать перестал. Я подошла. Никакого движения: не встал, не поздоровался. Удивлённая, я села напротив, намереваясь окликнуть его, и вспомнила, что не знаю даже, как его зовут. Обратиться просто: «пан Юзеф» или «пан Стефан» — ведь на знакомый голос реагируют сразу — не могу, а орать «Эй, пан!» как-то глупо. Ну, ничего не поделаешь…
— Эй, послушайте, пан! — Я старалась говорить спокойно и внятно. — Очнитесь!
Ноль внимания. Вгляделась в него и.., замолчала. Довольно долго просидела напротив, не шевелясь, ни слова не говоря, потом встала, наклонилась и потрясла его за плечо. Все ещё не доверяя себе…
Он держался в углу достаточно крепко, потому и не упал со стула. Чуть наклонился, но продолжал сидеть, вглядываясь теперь в экран калорифера. Дрожащей рукой я достала из сумки пудреницу. Протёрла зеркальце и неловко приложила к его губам.
Ни следа дыхания. Мёртв. Абсолютно, основательно и всецело…
Мелькнула бредовая мысль: а вдруг он так, мёртвый, и пришёл со мной встретиться? На мгновение представилось, как едет трамваем с таким же выражением лица, с таким же взглядом и в той же позиции. Потом голова у меня заработала, но зигзагами и скачками.
Я осмотрелась. Столики рядом были свободны, никто нас не замечал. Паники, конечно, устраивать не стоит. Что же делать?.. Бежать. Смыться отсюда поскорее. Он собирался сообщить мне важную тайну и умер несколько минут назад… Придёт же в голову этакая чушь — ясно, приехал сюда не мёртвый, и никто его не принёс.
Вошёл живой, когда?.. Сколько здесь просидел и вообще отчего умер?! Сердце?.. Господи Боже, вот кретинка, может, его ещё можно спасти?!..
Поначалу я двинулась на ватных ногах, потом быстрее, но не бегом. Едва сама не свалилась трупом, когда кто-то схватил меня за руку.
— Привет, — сказал Гутюша. — Ну и дела — смотришь на меня, а ничего не видишь. Я что, с другой фотографии, или с тобой неладно?
Я взяла себя в руки усилием поистине сверхъестественным.
— Погоди, Гутюша, надо позвонить. Сейчас вернусь.
Нашла заведующего кафе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Меня удивляет твоё отношение к результатам собственной работы, — заметил Тадеуш. — Но я все же не забыл из-за своего прострела, что мы так и не обмыли окончание работ. Бутылка вина ждёт своего часа, наверстаем упущенное. Обед, может, и не столь уж торжественный, а вино неплохое. Может, несколько утешишься?
На обед меня уже успела пригласить Эва. Она принесла из кухоньки скатерть и прогнала Тадеуша от чертёжной доски.
— А как же Гутюша? — спохватилась я. — Не обидим же его!
— Если Гутюша не появится в момент откупоривания бутылки… — заговорила Эва, но её прервал звонок в дверь. — Вот и он!..
И в самом деле, он. Бросил Тадеушу на стол рулон с планами и проектами с покраской и принюхался.
— Обед? — осведомился он с робкой надеждой.
— Холера, я тут кухаркой или ассистентом проектировщика? — с обидой спросила Эва и пошла за тарелками.
Гутюша уплетал обед, обсуждая с Тадеушем проект, игнорируя меня в принципе. Не иначе хитрит — приберёг для меня интересные сведения. Я собралась реагировать соответственно, однако Тадеуш смешал все карты.
— Гутюша, учти, она собирается продолжить обмеры, — предостерёг он. — Артачится, рвётся туда с подозрительной целью.
Гутюша едва не поперхнулся, выпил вина и повернулся ко мне.
— Не пущу!
Я тут же взорвалась.
— А что? Почему бы не пойти? Ишь придумали — не ходи, не смотри, не разговаривай, не проверяй! Удар меня хватит из-за ваших кретинских тайн!
— Вовсе не мои! — возмутился Гутюша.
— А чьи?! И вообще, что за порядки такие?!
— И мы говорим, — вмешалась Эва. — Она сумасшедшая и всегда суёт нос куда не следует.
Гутюша тем временем напихал себе полон рот салата, и сметана попала в нос. Пока он пребывал в вынужденной немоте, я отчеканила своё кредо. Эва постучала пальцем по лбу.
— Куда ты лезешь, это же стая волков! Твой Дарий не может на тебя цыкиуть?
— Пытался. Бесполезно. Я ему больше не верю, и вообще хватит!
Напоминание о Божидаре, как всегда, взбаламутило меня, и я только потом услышала Гутюшу, который снова обрёл дар речи.
— ..от такого одного. Точно никто не знает, а вообще все соответствует. Завели себе склад наркотиков, глядишь, и лабораторию, так на фиг тебе это? Случись что, на обед тебя не скоро дозовешься.
— Не трави меня, — гаркнула я злобно. — А про наркотики я информирована давно. Хочу найти логово. Хочу знать, как до них добраться!
— За покупками? — ядовито осведомилась Эва.
— Как добраться, ты уже знаешь, — слово в слово вторил Гутюша. — Через двери с трупом, закрытые они были.
В моей неугасающей ярости уже ощущалось ослиное упрямство: пойду, ворвусь, не позволю себя убить, найду инструмент для защиты и выложу ему все, что открою и разузнаю.
— Мне пора, пошли вместе, — оторвал меня Гутюша от революционных размышлений. — Едешь в ту же сторону, меня заодно подбросишь. А вообще-то я спешу.
Сказал он это с таким напором, что до меня наконец дошло. Я оставила на время в покое дверь за трупом, притон, Божидара, и мы ушли.
— Я вовсе не спешу, это тебе спешить надо, — сказал Гутюша уже на четвёртом этаже. — Я звонил, да не застал, хорошо, здесь тебя перехватил. Знаю про бриллианты, дело срочное.
— Ну, говори же!
— Погоди. Внизу. Тут, может, какое ухо в замочной скважине…
Стиснув зубы, я переждала все оставшиеся этажи.
— Аккурат вчера пришли, — сообщил мне Гутюша, выходя на свежий воздух. — Я видел этот потайной распределитель, одно место хорошо помню: ювелирный магазин на Груецкой, два камня туда отправят. Завтра с утра или даже сегодня. Никто не сказал, я сам хитростью подсмотрел, а тот, кого знаю, наказал мне полный молчок, чтоб нигде ни звука. Он так переполошился, говорю тебе, как перепёлка, но я ему ничего не обещал. Махинации подлые налицо. Потому подвалы пока оставь да остерегайся, чтоб тебя кто не раскамуфлировал.
Я раскритиковала его разведданные. — Один адрес — без толку. Надо было запомнить побольше, а лучше все. Откуда мне знать, где та моя знакомая имеет связи, а где нет!
— Ладно, скажу ещё, но голову на отсечение не дам. Один камень у того, на Аллеях Иерусалимских, а другой на площади Унии. Мельком видел, не ручаюсь. А Груецкую гарантирую.
Я успела перехватить пани Крыскову ещё днём, передала ей сведения и условилась про телефонный звонок. Это усадило меня дома и позволило снова поссориться с Божидаром, который пришёл, явно ожидая раскаяния и просьб о прощении. Поскольку того же я ждала от него, сумбур в моей голове только увеличился. Что-то у меня отчаянно не ладится…
Естественно, именно этот момент выбрал недоумок. По телефону услышала приглушённый голос, искажённый страхом.
— Я все понял. Это просто невероятно. С автоматами и на Праге черт-те что. Поверить не могу. Сейчас ничего не скажу, встретимся где всегда, лучше сегодня…
Положил трубку, прежде чем я успела ответить. Мы обычно встречались в шесть, и я решила, что это установлено раз и навсегда. Позвонила пани Крысковой, предупредила о своём уходе, в результате опоздала на десять минут.
Вошла в «Мозаику». Посетителей в кафе было мало, и я издалека увидела недоумка, он сидел в углу, прислонившись к стене, и, опустив голову на грудь, рассматривал ножки соседнего столика. Задумался так глубоко, что и мигать перестал. Я подошла. Никакого движения: не встал, не поздоровался. Удивлённая, я села напротив, намереваясь окликнуть его, и вспомнила, что не знаю даже, как его зовут. Обратиться просто: «пан Юзеф» или «пан Стефан» — ведь на знакомый голос реагируют сразу — не могу, а орать «Эй, пан!» как-то глупо. Ну, ничего не поделаешь…
— Эй, послушайте, пан! — Я старалась говорить спокойно и внятно. — Очнитесь!
Ноль внимания. Вгляделась в него и.., замолчала. Довольно долго просидела напротив, не шевелясь, ни слова не говоря, потом встала, наклонилась и потрясла его за плечо. Все ещё не доверяя себе…
Он держался в углу достаточно крепко, потому и не упал со стула. Чуть наклонился, но продолжал сидеть, вглядываясь теперь в экран калорифера. Дрожащей рукой я достала из сумки пудреницу. Протёрла зеркальце и неловко приложила к его губам.
Ни следа дыхания. Мёртв. Абсолютно, основательно и всецело…
Мелькнула бредовая мысль: а вдруг он так, мёртвый, и пришёл со мной встретиться? На мгновение представилось, как едет трамваем с таким же выражением лица, с таким же взглядом и в той же позиции. Потом голова у меня заработала, но зигзагами и скачками.
Я осмотрелась. Столики рядом были свободны, никто нас не замечал. Паники, конечно, устраивать не стоит. Что же делать?.. Бежать. Смыться отсюда поскорее. Он собирался сообщить мне важную тайну и умер несколько минут назад… Придёт же в голову этакая чушь — ясно, приехал сюда не мёртвый, и никто его не принёс.
Вошёл живой, когда?.. Сколько здесь просидел и вообще отчего умер?! Сердце?.. Господи Боже, вот кретинка, может, его ещё можно спасти?!..
Поначалу я двинулась на ватных ногах, потом быстрее, но не бегом. Едва сама не свалилась трупом, когда кто-то схватил меня за руку.
— Привет, — сказал Гутюша. — Ну и дела — смотришь на меня, а ничего не видишь. Я что, с другой фотографии, или с тобой неладно?
Я взяла себя в руки усилием поистине сверхъестественным.
— Погоди, Гутюша, надо позвонить. Сейчас вернусь.
Нашла заведующего кафе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64