– Я выведу мою машину из гаража.
* * *
Стефани Харрингтон не могла слышать сигнал потерянного комма, поскольку тот застрял в ветвях более чем в пятидесяти метрах от нее. Она вообще не думала о комме, поскольку была окружена более чем двумя сотнями древесных котов. Они сидели на ветвях, висели на стволах и лежали вместе с ней на влажных листьях. Двое прижимались к земле по бокам от нее и – как и все остальные – урчали в гармонии окровавленному, израненному меховому шару у нее на коленях.
Она была им благодарна за присутствие и знала, что эти десятки стражей могут – и сделают это – защитить ее от любых хищников. Но она не обращала на них внимания, поскольку каждая капля ее внимания фокусировалась с небывалой силой на ее древесном коте, как будто бы она могла сохранить ему жизнь одним усилием воли. Боль в руке, колене и ребрах и остатки страха все еще наполняли ее, но это не имело значения. Ничто – буквально ничто – не было настолько же важным для нее, как древесный кот, которого она обнимала своей здоровой рукой в жесте отчаянной защиты.
Она лишь сумбурно помнила то, что случилось после того, как древесные коты обрушились с деревьев. Она вспомнила, что выключила вибронож, но не вложила его в ножны. Должно быть она его где-то обронила, но это было не важно. Важно было добраться до ее кота.
Она знала, что он жив. Но так же она знала, что он был ужасно ранен, и ее желудок опять свернулся в узел когда она опустилась рядом с ним на здоровое колено. Ее собственная боль заставила ее застонать, когда она передвигалась с неуместной скоростью, но и этого она почти не замечала, когда коснулась своего защитника – своего друга, как бы он им не стал – бестрепетными пальцами.
Кровь струилась по его правому боку и она почувствовала новый приступ тошноты, когда увидела насколько серьезно покалечена его правая передняя лапа. Кровотечение было ужасным, хоть и без признаков поврежденной артерии, но все равно слишком сильным. Она не имела представления об его анатомии, но ее несмелое прикосновение выявило то, что не могло быть ничем иным, кроме острого осколка сломанного ребра, и кости таза его средних лап тоже были явно переломаны. Она содрогнулась, представив повреждения, которые могли нанести все эти сломанные кости внутренним органам, но с этим она ничего поделать не могла. С другой стороны, раздробленной передней лапой требовалось заняться немедленно. Она выдернула резинку из левой манжеты своей летной куртки. Завязать на ней скользящий узел только с помощью одной руки и зубов было ужасно трудно, но она каким-то образом справилась и затянула его на переломанной, кровоточащей конечности. Она расположила резинку выше раны, затянула ее, опять прибегнув к помощи зубов, затем засунула под импровизированный жгут карманный стилус и аккуратно затянула его. Она никогда раньше не делала ничего подобного, но знала теорию и однажды наблюдала за тем, как ее отец делал это ирландскому сеттеру, которому большую часть лапы отхватил робот-культиватор.
Сработало, и она расслабилась, когда кровотечение замедлилось и затем остановилось. Она знала, что перекрытие кровотока со временем принесет еще больше вреда, но, по крайней мере, он не истечет кровью прямо сейчас. Если только у него нет – подумала она во внезапном приступе паники – внутреннего кровотечения.
Ей не хотелось его тревожить, но и оставить его лежать на холодной, мокрой земле она не могла. Ему требовалось тепло, и она со стоном опустилась рядом с ним и подняла его так осторожно, как только смогла действуя одной рукой. Она содрогнулась, когда он изогнулся со звуком, похожим на мяуканье больного котенка, но не отпустила его. Вместо того она поместила его под свою расстегнутую летную куртку и подоткнула ее полы как смогла единственной здоровой рукой вокруг него. Затем она откинулась назад, со стоном от собственной боли, прижимая его к себе и пытаясь побороть его шок и кровопотерю теплом собственного тела.
Она не думала о потерянном комме, о родителях, да и о собственной боли. Она не думала ни о чем. Она просто сидела там, прижимая к себе изломанное тело ее защитника и не думала ни о чем, потому что это было все на что хватало ее сил.
* * *
Старейшины клана Яркой Воды сидели вокруг юного двуногого. Все старейшины, даже Прядильщица-Песен, пришедшая с единственной целью – отчитать Поющую-Истинно за ее невероятную глупость, допустившую подобный риск. Но здесь и сейчас никто никого не отчитывал. Вместо этого остальные старейшины смущенно и неуверенно наблюдали, как Поющая-Истинно и Короткий-Хвост подползли ближе к двуногому. Старший разведчик и вторая по рангу певица памяти присели с обеих сторон двуногого на расстоянии не больше ладони. Они обнюхали его внимательно, а затем прикоснулись к связи между ним и Лазающим-Быстро.
Уши Поющей-Истинно прижались к голове в изумлении к которому, даже здесь, даже сейчас, примешивалось недоверие. Несмотря на всю чужеродность двуногого, связь между ним и Лазающим-Быстро была по крайней мере не слабее, чем у любой встреченной ею семейной пары. Более того, было очевидно, что связь эта еще не достигла своей максимальной силы. Такого не могло произойти – только не с созданием настолько явно и совершенно мыслеслепым как двуногий. Но это произошло, и голова Поющей-Истинно шла кругом в попытке представить последствия этого простого факта.
Остальные бойцы ее клана сидели, лежали и висели на деревьях вокруг нее и двуногого. Как и она, они наблюдали за детенышем, чувствовали его боль как свою собственную, когда он тащил свое изломанное тело к Лазающему-Быстро. Как и Поющая-Истинно они почувствовали его страх за Лазающего-Быстро, его нежность и отчаянное беспокойство, его… любовь. И, как и Поющая-Истинно, они видели как детеныш – вне всяких сомнений, не более чем котенок – затянул жгут остановивший кровотечение Лазающего-Быстро прежде, чем тот умер. А затем они видели как двуногий прижал его к себе, обнял его, согрел его теплом собственного тела. Звук массового, одобрительного, мягкого урчания всего клана окружал двуногого. Клан потянулся, будучи способным прикоснутся к двуногому, хоть и не напрямую, а через его связь с Лазающим-Быстро, и его массовое прикосновение смягчило и ослабило страх и боль детеныша, нежно заволокло их в сознании дымкой. Народ Яркой Воды принял его боль на себя и убаюкал его в подобии сна. Это было совершенно безопасно, поскольку ничто из живущего в лесу не смогло бы прорваться к Лазающему-Быстро и его двуногому сквозь их кольцо когтей и клыков.
Поющая-Истинно видела все это, все это понимала и глубоко внутри ей хотелось – как не хотелось никогда раньше – возненавидеть двуногого. Лазающий-Быстро может выжить. Его мыслесвет был слаб, но все еще был, и она чувствовала, что его сознание медленно, но уверенно возвращается. Но он получил ужасные раны, и в этом был виноват двуногий. Ведь это двуногий привел его сюда. За двуногого он сражался, поставив на кон – и возможно потеряв – свою жизнь. Даже если он выживет, то останется только с одной передней лапой и в этом тоже виноват двуногий.
Но как бы страстно не хотела Поющая-Истинно возненавидеть двуногого, она понимала, что прийти сюда было выбором Лазающего-Быстро. Может быть нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
* * *
Стефани Харрингтон не могла слышать сигнал потерянного комма, поскольку тот застрял в ветвях более чем в пятидесяти метрах от нее. Она вообще не думала о комме, поскольку была окружена более чем двумя сотнями древесных котов. Они сидели на ветвях, висели на стволах и лежали вместе с ней на влажных листьях. Двое прижимались к земле по бокам от нее и – как и все остальные – урчали в гармонии окровавленному, израненному меховому шару у нее на коленях.
Она была им благодарна за присутствие и знала, что эти десятки стражей могут – и сделают это – защитить ее от любых хищников. Но она не обращала на них внимания, поскольку каждая капля ее внимания фокусировалась с небывалой силой на ее древесном коте, как будто бы она могла сохранить ему жизнь одним усилием воли. Боль в руке, колене и ребрах и остатки страха все еще наполняли ее, но это не имело значения. Ничто – буквально ничто – не было настолько же важным для нее, как древесный кот, которого она обнимала своей здоровой рукой в жесте отчаянной защиты.
Она лишь сумбурно помнила то, что случилось после того, как древесные коты обрушились с деревьев. Она вспомнила, что выключила вибронож, но не вложила его в ножны. Должно быть она его где-то обронила, но это было не важно. Важно было добраться до ее кота.
Она знала, что он жив. Но так же она знала, что он был ужасно ранен, и ее желудок опять свернулся в узел когда она опустилась рядом с ним на здоровое колено. Ее собственная боль заставила ее застонать, когда она передвигалась с неуместной скоростью, но и этого она почти не замечала, когда коснулась своего защитника – своего друга, как бы он им не стал – бестрепетными пальцами.
Кровь струилась по его правому боку и она почувствовала новый приступ тошноты, когда увидела насколько серьезно покалечена его правая передняя лапа. Кровотечение было ужасным, хоть и без признаков поврежденной артерии, но все равно слишком сильным. Она не имела представления об его анатомии, но ее несмелое прикосновение выявило то, что не могло быть ничем иным, кроме острого осколка сломанного ребра, и кости таза его средних лап тоже были явно переломаны. Она содрогнулась, представив повреждения, которые могли нанести все эти сломанные кости внутренним органам, но с этим она ничего поделать не могла. С другой стороны, раздробленной передней лапой требовалось заняться немедленно. Она выдернула резинку из левой манжеты своей летной куртки. Завязать на ней скользящий узел только с помощью одной руки и зубов было ужасно трудно, но она каким-то образом справилась и затянула его на переломанной, кровоточащей конечности. Она расположила резинку выше раны, затянула ее, опять прибегнув к помощи зубов, затем засунула под импровизированный жгут карманный стилус и аккуратно затянула его. Она никогда раньше не делала ничего подобного, но знала теорию и однажды наблюдала за тем, как ее отец делал это ирландскому сеттеру, которому большую часть лапы отхватил робот-культиватор.
Сработало, и она расслабилась, когда кровотечение замедлилось и затем остановилось. Она знала, что перекрытие кровотока со временем принесет еще больше вреда, но, по крайней мере, он не истечет кровью прямо сейчас. Если только у него нет – подумала она во внезапном приступе паники – внутреннего кровотечения.
Ей не хотелось его тревожить, но и оставить его лежать на холодной, мокрой земле она не могла. Ему требовалось тепло, и она со стоном опустилась рядом с ним и подняла его так осторожно, как только смогла действуя одной рукой. Она содрогнулась, когда он изогнулся со звуком, похожим на мяуканье больного котенка, но не отпустила его. Вместо того она поместила его под свою расстегнутую летную куртку и подоткнула ее полы как смогла единственной здоровой рукой вокруг него. Затем она откинулась назад, со стоном от собственной боли, прижимая его к себе и пытаясь побороть его шок и кровопотерю теплом собственного тела.
Она не думала о потерянном комме, о родителях, да и о собственной боли. Она не думала ни о чем. Она просто сидела там, прижимая к себе изломанное тело ее защитника и не думала ни о чем, потому что это было все на что хватало ее сил.
* * *
Старейшины клана Яркой Воды сидели вокруг юного двуногого. Все старейшины, даже Прядильщица-Песен, пришедшая с единственной целью – отчитать Поющую-Истинно за ее невероятную глупость, допустившую подобный риск. Но здесь и сейчас никто никого не отчитывал. Вместо этого остальные старейшины смущенно и неуверенно наблюдали, как Поющая-Истинно и Короткий-Хвост подползли ближе к двуногому. Старший разведчик и вторая по рангу певица памяти присели с обеих сторон двуногого на расстоянии не больше ладони. Они обнюхали его внимательно, а затем прикоснулись к связи между ним и Лазающим-Быстро.
Уши Поющей-Истинно прижались к голове в изумлении к которому, даже здесь, даже сейчас, примешивалось недоверие. Несмотря на всю чужеродность двуногого, связь между ним и Лазающим-Быстро была по крайней мере не слабее, чем у любой встреченной ею семейной пары. Более того, было очевидно, что связь эта еще не достигла своей максимальной силы. Такого не могло произойти – только не с созданием настолько явно и совершенно мыслеслепым как двуногий. Но это произошло, и голова Поющей-Истинно шла кругом в попытке представить последствия этого простого факта.
Остальные бойцы ее клана сидели, лежали и висели на деревьях вокруг нее и двуногого. Как и она, они наблюдали за детенышем, чувствовали его боль как свою собственную, когда он тащил свое изломанное тело к Лазающему-Быстро. Как и Поющая-Истинно они почувствовали его страх за Лазающего-Быстро, его нежность и отчаянное беспокойство, его… любовь. И, как и Поющая-Истинно, они видели как детеныш – вне всяких сомнений, не более чем котенок – затянул жгут остановивший кровотечение Лазающего-Быстро прежде, чем тот умер. А затем они видели как двуногий прижал его к себе, обнял его, согрел его теплом собственного тела. Звук массового, одобрительного, мягкого урчания всего клана окружал двуногого. Клан потянулся, будучи способным прикоснутся к двуногому, хоть и не напрямую, а через его связь с Лазающим-Быстро, и его массовое прикосновение смягчило и ослабило страх и боль детеныша, нежно заволокло их в сознании дымкой. Народ Яркой Воды принял его боль на себя и убаюкал его в подобии сна. Это было совершенно безопасно, поскольку ничто из живущего в лесу не смогло бы прорваться к Лазающему-Быстро и его двуногому сквозь их кольцо когтей и клыков.
Поющая-Истинно видела все это, все это понимала и глубоко внутри ей хотелось – как не хотелось никогда раньше – возненавидеть двуногого. Лазающий-Быстро может выжить. Его мыслесвет был слаб, но все еще был, и она чувствовала, что его сознание медленно, но уверенно возвращается. Но он получил ужасные раны, и в этом был виноват двуногий. Ведь это двуногий привел его сюда. За двуногого он сражался, поставив на кон – и возможно потеряв – свою жизнь. Даже если он выживет, то останется только с одной передней лапой и в этом тоже виноват двуногий.
Но как бы страстно не хотела Поющая-Истинно возненавидеть двуногого, она понимала, что прийти сюда было выбором Лазающего-Быстро. Может быть нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25