Как и другие заселенные планеты, Грейсон имел собственный календарь, но здесь его, в отличие от остальных планет, использовали только для определения времени года. А события датировали не с первой высадки колонистов, как принято в других системах. С необычным даже для грейсонцев упрямством они цеплялись в официальных датах за древний григорианский календарь Старой Земли, который никак не подходил даже к продолжительности суток, не говоря уже о длине года. Хуже того, они сохранили датировку христианской эры, и, чтобы уж окончательно все запутать, в написании даты использовали обозначение A. D. – Anno Domini note 5, тогда как для всего остального мира эти буквы означали Ante Diaspora – После Расселения. Все это могло окончательно свести с ума любого несчастного новичка, и Хонор почему-то никак не могла запомнить, 3919 сейчас год или 3920, несмотря на уйму документов, которые ей приходилось подписывать. Хорошо хоть, они использовали сутки Старой Земли и на военных кораблях, так что не пришлось перестраиваться под новые единицы измерения. Осталось только вспомнить, сколько дней в каждом месяце.
Она припомнила глупый стишок, которому научил ее Говард Клинкскейлс, чтобы затвердить количество дней в месяцах, и нахмурилась. Февраль был самым коротким, так что до шестого марта осталось всего сорок дней. Хмурясь все сильнее, она проверила подсчеты, надеясь, что ошиблась. Но она не ошиблась, поняла Хонор и взглянула на Бэгвелла и Мерседес Брайэм.
– Значит, у нас очень мало времени. – По их лицам Хонор догадалась, что ляпнула очевидную банальность, и усмехнулась. – Справимся?
Бэгвелл посмотрел на Брайэм, явно обрадовавшись возможности переадресовать вопрос начальнику штаба.
– Можем попробовать, миледи, – сказала она. – Адмирал Брентуорт уже два месяца тренирует «Великолепный», «Отважный» и «Дар Мантикоры» как единый усиленный дивизион. «Яростный» и «Славный» только две недели как вступили в строй, но они уже тоже подтягиваются. Конечно, никто еще не участвовал в учениях целой эскадрой, а «Грозный» только в пятницу сошел с верфи. Тут весь вопрос в том, как скоро мы сможем полностью ввести его в действие.
– Вы согласны, капитан Ю?
Голос Хонор прозвучал чуть холоднее, но Ю, казалось, этого не заметил. Он откинулся в кресле, потер подбородок, прикрыв глаза, и кивнул.
– Да, миледи. Со сроками, однако, будет напряженно. Адмирал Брентуорт хорошо справился с учениями, так что у нас есть прочная база для дальнейшего развития, но адмирал Трейлман и адмирал Янаков – всего несколько дней в эскадре. Мы пока что даже на тренажерах не работали всей эскадрой, не то что в реале. Думаю, когда начнем, наши командиры быстро разберутся, что к чему, но в то же время, – глаза его помрачнели, – у «Грозного» до сих пор торчат на борту представители верфи для последних наладок, и я еще не провел ходовые испытания на полной мощности и тестовые стрельбы. Официально мы в строю, но, – он взглянул прямо в глаза Хонор, – вам стоит подумать о том, чтобы на несколько дней перенести флаг на другой корабль, миледи. Тогда вы сможете сразу начать работу с эскадрой в космосе, пока я тут заканчиваю приемку и разбираюсь с неожиданностями и осложнениями.
Хонор задумчиво посмотрела на него. Никакой капитан не любит признавать, что его корабль не вполне готов к вылету, а Ю находился к тому же в особых обстоятельствах. Он не мог не знать, что, если она хочет от него избавиться, он сам дает ей в руки прекрасный повод сделать это. Если «Грозный» задерживается, почему бы ей не выбрать другого флагманского капитана? А потом она вправе оставить этого капитана на месте Ю, поскольку у нее уже будет сработавшаяся команда.
Но Ю не опускался до уверток. Он высказал свое мнение – как лучше для эскадры, – и она знала, что он прав. Но Хонор почему-то ужасно не хотелось принимать его предложение. Не разобравшись в своих мотивах, она покачала головой.
– Пока нет, капитан. Сначала давайте посмотрим, как пройдут испытания, – она улыбнулась. – Я и сама командовала хромым флагманом. Я не могу быть с вами менее терпеливой, чем был мой адмирал со мной.
Сумрак во взгляде Альфредо Ю слегка рассеялся. Он ничего не сказал, только отрывисто кивнул в знак благодарности, и Хонор снова повернулась к Пакстону.
– Ладно, коммандер. Сейчас перейдем к оперативным вопросам. Но мы отвлеклись от вашего обзора ситуации.
– Да, миледи. – Пакстон заглянул в планшет. – Не считая перемещений в системе Ельцина, гранд-адмирал Мэтьюс решил укрепить заградительный отряд в системе Эндикотта половиной Второй эскадры линейных крейсеров. Это отражает его беспокойство по поводу…
Ясный четкий голос продолжил доклад о местных проблемах и перестановках, и Хонор, слушая, откинулась назад.
* * *
Гражданин вице-адмирал Терстон прочитал краткое сообщение, стараясь сохранять на лице абсолютно нейтральное выражение. Трудно скрывать свое презрение к глупости штатских выскочек, но за последний год у него было много поводов попрактиковаться. Он положил планшет рядом с блокнотом для заметок и, прежде чем поднять голову, проверил, удалось ли ему сохранить маску безразличия.
Может, Терстон официально и командовал операцией «Кинжал», но его собеседник слишком хорошо знал, как обстоит дело в реальности. На комбинезоне гражданина Михаила Презникова знаки различия отсутствовали, и это было проявлением своеобразного высокомерия. Он один на корабле «Конкистадор» не носил никаких знаков различия, потому что он был народным комиссаром линкора и прямым представителем Комитета общественного спасения.
А еще, напомнил себе Терстон, он мог заставить исчезнуть любого члена экипажа корабля, включая вице-адмирала, который посмел бы критиковать гражданскую власть или его приказы. Терстон старался помнить об этом постоянно – пока не придет время изменить ситуацию.
– У вас проблема, гражданин адмирал? – спросил Презников.
Терстон заставил себя ответить с чисто профессиональной озабоченностью.
– Еще одна задержка, – сказал он как можно мягче.
Он передал планшет Презникову – тот имел право читать любую информацию, как личную, так и официальную, – и мысленно скрежетал зубами, пока комиссар читал.
Александер Терстон был одним из немногих офицеров, не имевших никаких семейных связей с Законодателями, но дослужившихся при старом режиме до капитана флота Народной Республики Хевен. При Комитете общественного спасения это давало ему некоторые преимущества: отсутствие патронажа, которое гарантированно не позволило бы ему стать адмиралом при старом режиме, при новом стало почти гарантией продвижения. Он прекрасно понимал, почему так происходит… и Комитет ведь не будет править вечно. Слишком уж Пьер зависит от толпы; когда-нибудь он не сможет выполнить свое обещание, толпа набросится на него, и в образовавшемся хаосе появится просвет для победоносного военачальника… Терстон готов был мириться с нынешними неудобствами, чтобы основательно подготовиться к грядущему шансу, но ему не нравилось, когда приходилось считаться с навязчивыми советами прожженного политика, не имеющего военного опыта.
А Презников был не один такой. Комитет не мог выбирать своих сторожевых псов среди тех самых офицеров, которых следовало сторожить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Она припомнила глупый стишок, которому научил ее Говард Клинкскейлс, чтобы затвердить количество дней в месяцах, и нахмурилась. Февраль был самым коротким, так что до шестого марта осталось всего сорок дней. Хмурясь все сильнее, она проверила подсчеты, надеясь, что ошиблась. Но она не ошиблась, поняла Хонор и взглянула на Бэгвелла и Мерседес Брайэм.
– Значит, у нас очень мало времени. – По их лицам Хонор догадалась, что ляпнула очевидную банальность, и усмехнулась. – Справимся?
Бэгвелл посмотрел на Брайэм, явно обрадовавшись возможности переадресовать вопрос начальнику штаба.
– Можем попробовать, миледи, – сказала она. – Адмирал Брентуорт уже два месяца тренирует «Великолепный», «Отважный» и «Дар Мантикоры» как единый усиленный дивизион. «Яростный» и «Славный» только две недели как вступили в строй, но они уже тоже подтягиваются. Конечно, никто еще не участвовал в учениях целой эскадрой, а «Грозный» только в пятницу сошел с верфи. Тут весь вопрос в том, как скоро мы сможем полностью ввести его в действие.
– Вы согласны, капитан Ю?
Голос Хонор прозвучал чуть холоднее, но Ю, казалось, этого не заметил. Он откинулся в кресле, потер подбородок, прикрыв глаза, и кивнул.
– Да, миледи. Со сроками, однако, будет напряженно. Адмирал Брентуорт хорошо справился с учениями, так что у нас есть прочная база для дальнейшего развития, но адмирал Трейлман и адмирал Янаков – всего несколько дней в эскадре. Мы пока что даже на тренажерах не работали всей эскадрой, не то что в реале. Думаю, когда начнем, наши командиры быстро разберутся, что к чему, но в то же время, – глаза его помрачнели, – у «Грозного» до сих пор торчат на борту представители верфи для последних наладок, и я еще не провел ходовые испытания на полной мощности и тестовые стрельбы. Официально мы в строю, но, – он взглянул прямо в глаза Хонор, – вам стоит подумать о том, чтобы на несколько дней перенести флаг на другой корабль, миледи. Тогда вы сможете сразу начать работу с эскадрой в космосе, пока я тут заканчиваю приемку и разбираюсь с неожиданностями и осложнениями.
Хонор задумчиво посмотрела на него. Никакой капитан не любит признавать, что его корабль не вполне готов к вылету, а Ю находился к тому же в особых обстоятельствах. Он не мог не знать, что, если она хочет от него избавиться, он сам дает ей в руки прекрасный повод сделать это. Если «Грозный» задерживается, почему бы ей не выбрать другого флагманского капитана? А потом она вправе оставить этого капитана на месте Ю, поскольку у нее уже будет сработавшаяся команда.
Но Ю не опускался до уверток. Он высказал свое мнение – как лучше для эскадры, – и она знала, что он прав. Но Хонор почему-то ужасно не хотелось принимать его предложение. Не разобравшись в своих мотивах, она покачала головой.
– Пока нет, капитан. Сначала давайте посмотрим, как пройдут испытания, – она улыбнулась. – Я и сама командовала хромым флагманом. Я не могу быть с вами менее терпеливой, чем был мой адмирал со мной.
Сумрак во взгляде Альфредо Ю слегка рассеялся. Он ничего не сказал, только отрывисто кивнул в знак благодарности, и Хонор снова повернулась к Пакстону.
– Ладно, коммандер. Сейчас перейдем к оперативным вопросам. Но мы отвлеклись от вашего обзора ситуации.
– Да, миледи. – Пакстон заглянул в планшет. – Не считая перемещений в системе Ельцина, гранд-адмирал Мэтьюс решил укрепить заградительный отряд в системе Эндикотта половиной Второй эскадры линейных крейсеров. Это отражает его беспокойство по поводу…
Ясный четкий голос продолжил доклад о местных проблемах и перестановках, и Хонор, слушая, откинулась назад.
* * *
Гражданин вице-адмирал Терстон прочитал краткое сообщение, стараясь сохранять на лице абсолютно нейтральное выражение. Трудно скрывать свое презрение к глупости штатских выскочек, но за последний год у него было много поводов попрактиковаться. Он положил планшет рядом с блокнотом для заметок и, прежде чем поднять голову, проверил, удалось ли ему сохранить маску безразличия.
Может, Терстон официально и командовал операцией «Кинжал», но его собеседник слишком хорошо знал, как обстоит дело в реальности. На комбинезоне гражданина Михаила Презникова знаки различия отсутствовали, и это было проявлением своеобразного высокомерия. Он один на корабле «Конкистадор» не носил никаких знаков различия, потому что он был народным комиссаром линкора и прямым представителем Комитета общественного спасения.
А еще, напомнил себе Терстон, он мог заставить исчезнуть любого члена экипажа корабля, включая вице-адмирала, который посмел бы критиковать гражданскую власть или его приказы. Терстон старался помнить об этом постоянно – пока не придет время изменить ситуацию.
– У вас проблема, гражданин адмирал? – спросил Презников.
Терстон заставил себя ответить с чисто профессиональной озабоченностью.
– Еще одна задержка, – сказал он как можно мягче.
Он передал планшет Презникову – тот имел право читать любую информацию, как личную, так и официальную, – и мысленно скрежетал зубами, пока комиссар читал.
Александер Терстон был одним из немногих офицеров, не имевших никаких семейных связей с Законодателями, но дослужившихся при старом режиме до капитана флота Народной Республики Хевен. При Комитете общественного спасения это давало ему некоторые преимущества: отсутствие патронажа, которое гарантированно не позволило бы ему стать адмиралом при старом режиме, при новом стало почти гарантией продвижения. Он прекрасно понимал, почему так происходит… и Комитет ведь не будет править вечно. Слишком уж Пьер зависит от толпы; когда-нибудь он не сможет выполнить свое обещание, толпа набросится на него, и в образовавшемся хаосе появится просвет для победоносного военачальника… Терстон готов был мириться с нынешними неудобствами, чтобы основательно подготовиться к грядущему шансу, но ему не нравилось, когда приходилось считаться с навязчивыми советами прожженного политика, не имеющего военного опыта.
А Презников был не один такой. Комитет не мог выбирать своих сторожевых псов среди тех самых офицеров, которых следовало сторожить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110