У обоих бешено работает мозг, воображение, а именно там, это доказано, и находится она — любовь. Эти двое контролируют друг друга и потому конец у них иной, чем у героев «Последнего танго в Париже». В финале фильма, вынужденные скрываться от бывших сослуживцев эсэсовца у него в квартире, любовники голодают. Они обложены, и будут убиты, если попытаются покинуть квартиру. Они все равно мрачно совокупляются, причавкивая и причмокивая. Следует сцена с вареньем, когда она ранит его банкой из-под варенья и затем жадно вылизывает кровь. Сцена, как ни странно, не проваливается, но благородно держится. В «Ночном портье», как ни в одном фильме со времен «Сало или 120 дней Содома» Пазолини, царят садизм, мазохизм плюс нездоровые интеррасовые отношения. Он ведь фашист-эсэсовец, она — еврейка, присутствует, мягко говоря, «нестандартное» изображение «нестандартных» сексуальных сцен в концлагере, короче, растоптаны всевозможные табу европейской цивилизации. И за это, конечно, нужно поблагодарить эту итальянскую тетку Лилиану Кавани, храбрую тетку.
В самой-самой финальной сцене портье надевает свою эсэсовскую черную форму (не забыта и нарукавная красная повязка со свастикой), она надевает простое светлое платьице, в котором он насиловал ее в концлагере (он сохранил) и они выходят. Раннее-раннее утро, еще только светает. Они идут, взяв друг друга под руку по железнодорожному мосту. Гулко стучат шаги. Где-то на середине моста их убивают аккуратными профессиональными выстрелами. Они падают друг на друга. Это, конечно, мелодрама. У зрителя слезы застилают глаза. Но мистика соития очень удалась. Понятно, что такая любовь сильнее смерти. Ну, по меньшей мере, они бросили вызов. Пренебрегли.
Здесь, как и в фильме «Последнее танго в Париже», удача фильма — это его два заглавных актера. Они несут на себе всю тяжесть фильма, на них держится мистика пола. Все их лицевые гримасы верны (может быть, те, что были неточны и неверны, срезала Лилиана Кавани, но это ее работа и ее гений в этом, в искусстве срезания). Философски задумавшись над фильмом и его темой, констатирую, что и в моей жизни были временные периоды, когда вся она сводилась к слизистой щели между ног у любимой. Для того, чтобы это наваждение произошло, нужен хотя бы один компонент иррационального, что-то от безжалостной Воли Богов, которые прижали и не оставляют выбора.
У Бертолуччи и у Кавани в фильмах действуют ярко выраженные персонифицированные протагонисты (не скажешь же «герои»). Поскольку, как я уже замечал, фильмы созданы в «я-эпоху», еще в 70-е годы. И только тогда такие киногерои и могли существовать.
Есть смысл взять два шедевра последующего десятилетия — 80-х годов. Дабы понять, что это шедевры разных эпох.
«Pulp Fiction» — история банальных криминальных кровопролитий и убийств, но необыкновенно сочных, даже смешных, с оттенком черного юмора убийств. Режиссер давно уже стал культовым, однако ничего лучше «Pulp Fiction» не создал, мельчает от фильма к фильму. Он тоже (третий у нас среди создателей шедевров!) итальянец. Это Тарантино! Его фамилия звучит как знаменитый брэнд, не хуже какого-нибудь «МакДональдса» или «Жилетт». И Тарантино действительно успел стать брэндом. Он и сам снимается в своих фильмах — худощавый, высокий, похожий на дегенерата человек с косым лицом.
Нельзя сказать, кто же собственно заглавный протагонист «Pulp Fiction». Растолстевший длинноволосый идол 70-х годов из «Saturday night seaver» Джон Траволта, исполняющий роль одного из гангстеров? Нет, вторая роль. Девка, некрасивая, черноволосая подружка гангстера, босса Траволты с собачьим или кошачьим именем Ума? А фамилия ее, похожа по звучанию на Лив Ульман… Ума Турман? Ума Турмер? Короче, Ума? Нет, она второстепенный персонаж и участвует лишь в части фильма. Брус Виллис? Нет, и не он. Ничем не выпячивается из других. Харви Кейтель? Вторая роль. А кто? А в «Pulp…» нет главного героя. Это уже эпоха «мы», а точнее «они-эпоха». Протагонисты Тарантино — это типажи, социальные силуэты, и только. Бесчувственные убийцы (между прочим), коллектив, стая без главного, без вожака. Тарантино взял эпизод обычной рабочей ситуации новых бандитов, увеличил его, раскрасил, и выпустил в прокат. У него никогда нет истории, у этого режиссера, у него есть эпизод истории и крупный план деталей. И ядовитые цвета. И ни одного индивидуума. Принципиально. Первый гангстер, второй гангстер, а босс гангстеров сам даже еще более незаметный гангстер.
Секса в фильме тоже нет. Есть сцена — наказания сексом, гомосексуальная, и единственная женщина фильма та же отвратная Ума с грязными волосами а ля Гоголь, по-гоголевски кокетничающая с Траволтой в ресторане, куда ее с ним отправил ее якобы man, — босс Траволты — начинает загибаться от героина. Вместо секса.
И все-таки, и именно поэтому, «Pulp Fiction» — шедевр. Потому что это в первый раз, и это правдоподобно, это как в жизни, где истинно любопытные и цельные характеры чрезвычайно редки, но бродят недоделанные, брошенные на полпути люди. Остроумничают, жуют гамбургеры, убивают, и все это не свое, даже своей родинки на заднице нет.
«Прирожденные убийцы» — также фильм «они-эпохи». Это фильм отвращения к Соединенным Штатам, к тому, что называется цивилизацией, к людям. Все окружающие пару (вполне условную) основных персонажей — nightmares people — люди кошмаров. Да и сама пара героев, пародирующая классическую американскую гангстерскую балладу-историю Бонни и Клайда — тоже nightmares couple. Это, разумеется, метод — намеренный гротеск. Интересно, что режиссер Оливер Стоун — известный своими вполне традиционными фильмами, такими как «Platoon» (фильм о вьетнамской войне) для «Прирожденных убийц» вдруг воспользовался стилем другого, прямо противоположного ему американского режиссера — Дэвида Линча. И создал шедевр. По мне — это Дэвид Линч.
Почему шедевр? А он довел до абсурда отвращение к Америке. Ко всей Америке, во всех ее проявлениях. Фильм смотришь, как будто нажравшись наркотиков, вызывающих отрицательные галлюцинации. Отвратительна семья «Бонни». Показан отвратительный еврейский отец героини, пузатый, в трусах, вожделеющий дочь, мертвякового типа мамаша.
Отвратителен в фильме один из активистов — героев фильма — тележурналист. Отвратительны «правоохранительные органы» — полицейские и больной изувер — начальник тюрьмы. Сказать, что это — приговор Америке — мало. Это скорее призыв к уничтожению Америки. Я бы рукоплескал, если бы кто-нибудь создал подобный фильм о России, также достаточно отвратительной стране, ибо она зазналась и нуждается в хорошем зеркале.
Хладнокровные, рождённые убивать архетипические «Бонни и Клайд» мочат всех направо и налево. И никого из тех, кого они уложили, не жалко. Разумеется, это гротескное преувеличение и символизирует степень отвращения «героев» к миру, к своей Америке. В Штатах время от времени появлялись фильмы, где содержались элементы отвращения к Америке, но чтобы такая обжигающая волна ненависти и отвращения! Никогда ещё!
Рождённые убивать, как выяснилось, не выдумка Тарантино или Стоуна, но социальное явление, талантливо замеченное ими. Уже через несколько лет прирождённые убийцы будут хладнокровно бомбить Сербию с крылатых машин. А сегодня засыпают бомбами Афганистан. За штурвалами сидят герои Тарантино и Стоуна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
В самой-самой финальной сцене портье надевает свою эсэсовскую черную форму (не забыта и нарукавная красная повязка со свастикой), она надевает простое светлое платьице, в котором он насиловал ее в концлагере (он сохранил) и они выходят. Раннее-раннее утро, еще только светает. Они идут, взяв друг друга под руку по железнодорожному мосту. Гулко стучат шаги. Где-то на середине моста их убивают аккуратными профессиональными выстрелами. Они падают друг на друга. Это, конечно, мелодрама. У зрителя слезы застилают глаза. Но мистика соития очень удалась. Понятно, что такая любовь сильнее смерти. Ну, по меньшей мере, они бросили вызов. Пренебрегли.
Здесь, как и в фильме «Последнее танго в Париже», удача фильма — это его два заглавных актера. Они несут на себе всю тяжесть фильма, на них держится мистика пола. Все их лицевые гримасы верны (может быть, те, что были неточны и неверны, срезала Лилиана Кавани, но это ее работа и ее гений в этом, в искусстве срезания). Философски задумавшись над фильмом и его темой, констатирую, что и в моей жизни были временные периоды, когда вся она сводилась к слизистой щели между ног у любимой. Для того, чтобы это наваждение произошло, нужен хотя бы один компонент иррационального, что-то от безжалостной Воли Богов, которые прижали и не оставляют выбора.
У Бертолуччи и у Кавани в фильмах действуют ярко выраженные персонифицированные протагонисты (не скажешь же «герои»). Поскольку, как я уже замечал, фильмы созданы в «я-эпоху», еще в 70-е годы. И только тогда такие киногерои и могли существовать.
Есть смысл взять два шедевра последующего десятилетия — 80-х годов. Дабы понять, что это шедевры разных эпох.
«Pulp Fiction» — история банальных криминальных кровопролитий и убийств, но необыкновенно сочных, даже смешных, с оттенком черного юмора убийств. Режиссер давно уже стал культовым, однако ничего лучше «Pulp Fiction» не создал, мельчает от фильма к фильму. Он тоже (третий у нас среди создателей шедевров!) итальянец. Это Тарантино! Его фамилия звучит как знаменитый брэнд, не хуже какого-нибудь «МакДональдса» или «Жилетт». И Тарантино действительно успел стать брэндом. Он и сам снимается в своих фильмах — худощавый, высокий, похожий на дегенерата человек с косым лицом.
Нельзя сказать, кто же собственно заглавный протагонист «Pulp Fiction». Растолстевший длинноволосый идол 70-х годов из «Saturday night seaver» Джон Траволта, исполняющий роль одного из гангстеров? Нет, вторая роль. Девка, некрасивая, черноволосая подружка гангстера, босса Траволты с собачьим или кошачьим именем Ума? А фамилия ее, похожа по звучанию на Лив Ульман… Ума Турман? Ума Турмер? Короче, Ума? Нет, она второстепенный персонаж и участвует лишь в части фильма. Брус Виллис? Нет, и не он. Ничем не выпячивается из других. Харви Кейтель? Вторая роль. А кто? А в «Pulp…» нет главного героя. Это уже эпоха «мы», а точнее «они-эпоха». Протагонисты Тарантино — это типажи, социальные силуэты, и только. Бесчувственные убийцы (между прочим), коллектив, стая без главного, без вожака. Тарантино взял эпизод обычной рабочей ситуации новых бандитов, увеличил его, раскрасил, и выпустил в прокат. У него никогда нет истории, у этого режиссера, у него есть эпизод истории и крупный план деталей. И ядовитые цвета. И ни одного индивидуума. Принципиально. Первый гангстер, второй гангстер, а босс гангстеров сам даже еще более незаметный гангстер.
Секса в фильме тоже нет. Есть сцена — наказания сексом, гомосексуальная, и единственная женщина фильма та же отвратная Ума с грязными волосами а ля Гоголь, по-гоголевски кокетничающая с Траволтой в ресторане, куда ее с ним отправил ее якобы man, — босс Траволты — начинает загибаться от героина. Вместо секса.
И все-таки, и именно поэтому, «Pulp Fiction» — шедевр. Потому что это в первый раз, и это правдоподобно, это как в жизни, где истинно любопытные и цельные характеры чрезвычайно редки, но бродят недоделанные, брошенные на полпути люди. Остроумничают, жуют гамбургеры, убивают, и все это не свое, даже своей родинки на заднице нет.
«Прирожденные убийцы» — также фильм «они-эпохи». Это фильм отвращения к Соединенным Штатам, к тому, что называется цивилизацией, к людям. Все окружающие пару (вполне условную) основных персонажей — nightmares people — люди кошмаров. Да и сама пара героев, пародирующая классическую американскую гангстерскую балладу-историю Бонни и Клайда — тоже nightmares couple. Это, разумеется, метод — намеренный гротеск. Интересно, что режиссер Оливер Стоун — известный своими вполне традиционными фильмами, такими как «Platoon» (фильм о вьетнамской войне) для «Прирожденных убийц» вдруг воспользовался стилем другого, прямо противоположного ему американского режиссера — Дэвида Линча. И создал шедевр. По мне — это Дэвид Линч.
Почему шедевр? А он довел до абсурда отвращение к Америке. Ко всей Америке, во всех ее проявлениях. Фильм смотришь, как будто нажравшись наркотиков, вызывающих отрицательные галлюцинации. Отвратительна семья «Бонни». Показан отвратительный еврейский отец героини, пузатый, в трусах, вожделеющий дочь, мертвякового типа мамаша.
Отвратителен в фильме один из активистов — героев фильма — тележурналист. Отвратительны «правоохранительные органы» — полицейские и больной изувер — начальник тюрьмы. Сказать, что это — приговор Америке — мало. Это скорее призыв к уничтожению Америки. Я бы рукоплескал, если бы кто-нибудь создал подобный фильм о России, также достаточно отвратительной стране, ибо она зазналась и нуждается в хорошем зеркале.
Хладнокровные, рождённые убивать архетипические «Бонни и Клайд» мочат всех направо и налево. И никого из тех, кого они уложили, не жалко. Разумеется, это гротескное преувеличение и символизирует степень отвращения «героев» к миру, к своей Америке. В Штатах время от времени появлялись фильмы, где содержались элементы отвращения к Америке, но чтобы такая обжигающая волна ненависти и отвращения! Никогда ещё!
Рождённые убивать, как выяснилось, не выдумка Тарантино или Стоуна, но социальное явление, талантливо замеченное ими. Уже через несколько лет прирождённые убийцы будут хладнокровно бомбить Сербию с крылатых машин. А сегодня засыпают бомбами Афганистан. За штурвалами сидят герои Тарантино и Стоуна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44