Для проведения крупных операций сил, по существу, не было.
Так прошли 60-е годы. Конец 70-х годов характеризовался осложнением обстановки на наших южных границах и, в первую очередь, с Афганистаном.
Но о каком, собственно, осложнении идет речь? Казалось бы, об афганской войне написано множество книг, приняты политические решения, введение войск признано ошибочным.
Все так. Однако в порыве отрицания сегодня мы зачастую пытаемся отринуть объективную реальность, закрыть глаза на сложившуюся предвоенную обстановку.
Послушаем же профессионалов. Слово бывшему начальнику Управления нелегальной разведки КГБ СССР генерал-майору Юрию Дроздову.
«Впервые с афганской проблемой мне пришлось столкнуться в Нью-Йорке. Внимательное наблюдение за этой проблемой еще в 1978-1979 годах указывало на обострение тревоги руководства СССР за положение на самых южных границах.
Изменения, которые произошли в политической жизни Афганистана в 1978 году, серьезно обеспокоили противников СССР, ибо затрудняли осуществление их планов. В ЦРУ, например, было решено активно с помощью специально подготовленной агентуры противодействовать укреплению режима Тараки. Американские разведчики, готовившие агентуру из числа афганцев, утверждали, что так просто русским Афганистан не отдадут, что создадут международную вооруженную коалицию сопротивления новому режиму и будут вести работу по ослаблению советского влияния в стране, вплоть до развертывания басмаческого движения в советской Средней Азии.
Как бы я хотел, чтобы приведенное выше было только отражением неосторожных высказываний американских разведчиков в беседах с агентами, но все свершившееся потом было практическим осуществлением этих замыслов».
Думается, что генерал Дроздов глубоко прав.
Таджикистан, а точнее Горный Бадахшан, — уникальная кладовая мира. Еще в 50-60 годы советские ученые провели изыскания и сделали вывод: здесь огромные запасы урановой руды. Чего практически нет в нынешней России. Ведь уже давно не является секретом тот факт, что на территории России ныне осталось одно-единственное месторождение урана.
Таджикистан несказанно богат и другими ископаемыми. Тут вся таблица Менделеева, да еще высшего качества.
Вот почему Россию всеми силами пытаются вытеснить из Таджикистана, спешат наладить новый шелковый путь из «кладовой мира».
А ведь неплохо бы напомнить кое-кому, что еще столетие назад население Горного Бадахшана добровольно присоединилось к России.
Так вот, все, что творится в Таджикистане, начиналось в конце 70-х в, казалось бы, далеком Афганистане.
Неправда, что Брежнев, Андропов, Устинов, которым приписывают ныне единоличное решение о вводе войск, не пытались разрубить «афганский» узел мирным путем. Нынешние реалии показывают: увы, не все проблемы можно решить за столом переговоров. Так случилось в 1979 году.
Мне рассказывал тот же генерал Дроздов, что 31 декабря, после его доклада Андропову о ходе операции в Кабуле, Юрий Владимирович признался: пытались разрешить эту проблему по-другому, не вышло.
С оперативной и тактической точки зрения, переворот в афганской столице 27 декабря прошел успешно. Утром следующего дня афганский народ имел уже другого президента.
Однако всякая операция, в особенности такая, без тщательной подготовки невозможна. И поэтому готовить ее начали еще летом-осенью 1979 года. Нет, это не значит, что уже в июле КГБ была поставлена конкретная задача — совершить переворот в Кабуле. Думаю, такое решение «кремлевским старцам» пришло значительно позже. Но там, где осложняется обстановка, всегда активизируется разведка. А обстановка осложнялась непосредственно на наших южных границах, и поэтому повышенный интерес Комитета госбезопасности вполне объясним.
Летом 1979 года в Афганистан выехала первая группа сотрудников, объединенная в единое подразделение под кодовым названием «Зенит».
Во главе группы стоял руководитель курсов усовершенствования офицерского состава полковник КГБ Бояринов. Григорий Иванович неспроста был назначен командовать первым «Зенитом». Он опытный разведчик-диверсант, фронтовик, а в подразделении его ученики, воспитанники.
Однако начиналось все это значительно раньше...
БОЙЦЫ ДЛЯ «ЗЕНИТА»
В «УАЗ» начальника кафедры высшей школы КГБ полковника Бояринова набился добрый десяток преподавателей. Переезжали с одной учебной точки на другую. Пешком шагать не хотелось: ночь, темнота, лес, под ногами сыро. Потому и решили — лучше плохо ехать, чем хорошо идти.
«Гриша», как звали между собой начальника кафедры преподаватели, сидел впереди, на месте старшего. Ехали долго. «УАЗ» петлял в темноте лесными дорогами, выхватывая лучом фар то белые стволы берез у обочины, то глухую черноту чащобы, то кустарник прямо на пути. Офицеры уже поглядывали на часы: по времени должны были бы приехать.
— Заблудился Гриша, — шепнул чуть слышно кто-то из молодых преподавателей, — во, хохма будет..
— А ты сам на его место сядь, хохмач! — вступился за Бояринова другой.
И опять ночь, размытая дождями, едва приметная дорога.
Бояринов, до этого, казалось, дремавший, встряхнулся, наклонился к водителю:
— Потише, Вася. Сейчас будет маленький поворотик, ты прижмись к левой стороне и тормозни на минутку.
— Что, Григорий Иванович, — пошутили в машине, — мину заложили?
Полковник не ответил. «УАЗ» притормозил, остановился. Бояринов открыл дверцу, вгляделся в темноту, удовлетворенно вздохнул:
— Тут, моя птичка, тут, родимая, на гнезде сидит. Уже яйца отложила. — И кивнул шоферу: — Трогай потихоньку, только не газуй. Спугнем.
Автомобиль качнулся и почти бесшумно пополз вперед. В салоне притихли. Вот так Гришка!
За поворотом выехали на знакомую опушку.
— Все, ребята, выгружайся, — сказал Бояринов, — третья учебная точка. Как заказывали... А ты, Анатолий Алексеевич, посиди пока, — обратился он к преподавателю кафедры Набокову, — дело есть.
Набоков смотрел, как, удивленно озираясь на Бояринова, вылезают из «УАЗа» молодые преподаватели. Они считали, что Гриша заблудился. Глупые. Гриша не мог заблудиться. Гриша — бог в ориентировании, видит, будто сова, в темноте. Лес, как книгу, наизусть читает.
Откуда это у него? С войны. Партизанил, воевал, командовал школой снайперов, готовил диверсионные группы для заброски в тыл, сам не раз летал за линию фронта.
— Толя! — Бояринов повернулся к Набокову. — Мы возвращаемся в Москву.
— То есть как — в Москву? А учения, Григорий Иванович?
— Учения закончатся без нас.
— Что-нибудь случилось?
— Как тебе сказать. — Бояринов замолчал, потер тыльной стороной ладони отросшую щетину. — Хотелось бы верить, что ничего серьезного не произошло. В общем, надо нам переделать учебную программу.
— Увеличить курс?
— Нет, сократить. Нынешний набор мы выпускаем не в августе, а июне.
— А дальше?
— Спецзадание. Афганистан.
— Афганистан? — удивился Набоков. Столь неожиданно прозвучало имя далекой страны, что он с трудом попытался вспомнить ее очертания на карте.
— Завтра жду твоих предложений по программе.
...Вернувшись в Москву, они засели за перекройку учебного курса. Пересчитали, перелопатили, отвели побольше часов на боевые темы, такие как разведка в заданном районе, в городе, организация засады, налета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Так прошли 60-е годы. Конец 70-х годов характеризовался осложнением обстановки на наших южных границах и, в первую очередь, с Афганистаном.
Но о каком, собственно, осложнении идет речь? Казалось бы, об афганской войне написано множество книг, приняты политические решения, введение войск признано ошибочным.
Все так. Однако в порыве отрицания сегодня мы зачастую пытаемся отринуть объективную реальность, закрыть глаза на сложившуюся предвоенную обстановку.
Послушаем же профессионалов. Слово бывшему начальнику Управления нелегальной разведки КГБ СССР генерал-майору Юрию Дроздову.
«Впервые с афганской проблемой мне пришлось столкнуться в Нью-Йорке. Внимательное наблюдение за этой проблемой еще в 1978-1979 годах указывало на обострение тревоги руководства СССР за положение на самых южных границах.
Изменения, которые произошли в политической жизни Афганистана в 1978 году, серьезно обеспокоили противников СССР, ибо затрудняли осуществление их планов. В ЦРУ, например, было решено активно с помощью специально подготовленной агентуры противодействовать укреплению режима Тараки. Американские разведчики, готовившие агентуру из числа афганцев, утверждали, что так просто русским Афганистан не отдадут, что создадут международную вооруженную коалицию сопротивления новому режиму и будут вести работу по ослаблению советского влияния в стране, вплоть до развертывания басмаческого движения в советской Средней Азии.
Как бы я хотел, чтобы приведенное выше было только отражением неосторожных высказываний американских разведчиков в беседах с агентами, но все свершившееся потом было практическим осуществлением этих замыслов».
Думается, что генерал Дроздов глубоко прав.
Таджикистан, а точнее Горный Бадахшан, — уникальная кладовая мира. Еще в 50-60 годы советские ученые провели изыскания и сделали вывод: здесь огромные запасы урановой руды. Чего практически нет в нынешней России. Ведь уже давно не является секретом тот факт, что на территории России ныне осталось одно-единственное месторождение урана.
Таджикистан несказанно богат и другими ископаемыми. Тут вся таблица Менделеева, да еще высшего качества.
Вот почему Россию всеми силами пытаются вытеснить из Таджикистана, спешат наладить новый шелковый путь из «кладовой мира».
А ведь неплохо бы напомнить кое-кому, что еще столетие назад население Горного Бадахшана добровольно присоединилось к России.
Так вот, все, что творится в Таджикистане, начиналось в конце 70-х в, казалось бы, далеком Афганистане.
Неправда, что Брежнев, Андропов, Устинов, которым приписывают ныне единоличное решение о вводе войск, не пытались разрубить «афганский» узел мирным путем. Нынешние реалии показывают: увы, не все проблемы можно решить за столом переговоров. Так случилось в 1979 году.
Мне рассказывал тот же генерал Дроздов, что 31 декабря, после его доклада Андропову о ходе операции в Кабуле, Юрий Владимирович признался: пытались разрешить эту проблему по-другому, не вышло.
С оперативной и тактической точки зрения, переворот в афганской столице 27 декабря прошел успешно. Утром следующего дня афганский народ имел уже другого президента.
Однако всякая операция, в особенности такая, без тщательной подготовки невозможна. И поэтому готовить ее начали еще летом-осенью 1979 года. Нет, это не значит, что уже в июле КГБ была поставлена конкретная задача — совершить переворот в Кабуле. Думаю, такое решение «кремлевским старцам» пришло значительно позже. Но там, где осложняется обстановка, всегда активизируется разведка. А обстановка осложнялась непосредственно на наших южных границах, и поэтому повышенный интерес Комитета госбезопасности вполне объясним.
Летом 1979 года в Афганистан выехала первая группа сотрудников, объединенная в единое подразделение под кодовым названием «Зенит».
Во главе группы стоял руководитель курсов усовершенствования офицерского состава полковник КГБ Бояринов. Григорий Иванович неспроста был назначен командовать первым «Зенитом». Он опытный разведчик-диверсант, фронтовик, а в подразделении его ученики, воспитанники.
Однако начиналось все это значительно раньше...
БОЙЦЫ ДЛЯ «ЗЕНИТА»
В «УАЗ» начальника кафедры высшей школы КГБ полковника Бояринова набился добрый десяток преподавателей. Переезжали с одной учебной точки на другую. Пешком шагать не хотелось: ночь, темнота, лес, под ногами сыро. Потому и решили — лучше плохо ехать, чем хорошо идти.
«Гриша», как звали между собой начальника кафедры преподаватели, сидел впереди, на месте старшего. Ехали долго. «УАЗ» петлял в темноте лесными дорогами, выхватывая лучом фар то белые стволы берез у обочины, то глухую черноту чащобы, то кустарник прямо на пути. Офицеры уже поглядывали на часы: по времени должны были бы приехать.
— Заблудился Гриша, — шепнул чуть слышно кто-то из молодых преподавателей, — во, хохма будет..
— А ты сам на его место сядь, хохмач! — вступился за Бояринова другой.
И опять ночь, размытая дождями, едва приметная дорога.
Бояринов, до этого, казалось, дремавший, встряхнулся, наклонился к водителю:
— Потише, Вася. Сейчас будет маленький поворотик, ты прижмись к левой стороне и тормозни на минутку.
— Что, Григорий Иванович, — пошутили в машине, — мину заложили?
Полковник не ответил. «УАЗ» притормозил, остановился. Бояринов открыл дверцу, вгляделся в темноту, удовлетворенно вздохнул:
— Тут, моя птичка, тут, родимая, на гнезде сидит. Уже яйца отложила. — И кивнул шоферу: — Трогай потихоньку, только не газуй. Спугнем.
Автомобиль качнулся и почти бесшумно пополз вперед. В салоне притихли. Вот так Гришка!
За поворотом выехали на знакомую опушку.
— Все, ребята, выгружайся, — сказал Бояринов, — третья учебная точка. Как заказывали... А ты, Анатолий Алексеевич, посиди пока, — обратился он к преподавателю кафедры Набокову, — дело есть.
Набоков смотрел, как, удивленно озираясь на Бояринова, вылезают из «УАЗа» молодые преподаватели. Они считали, что Гриша заблудился. Глупые. Гриша не мог заблудиться. Гриша — бог в ориентировании, видит, будто сова, в темноте. Лес, как книгу, наизусть читает.
Откуда это у него? С войны. Партизанил, воевал, командовал школой снайперов, готовил диверсионные группы для заброски в тыл, сам не раз летал за линию фронта.
— Толя! — Бояринов повернулся к Набокову. — Мы возвращаемся в Москву.
— То есть как — в Москву? А учения, Григорий Иванович?
— Учения закончатся без нас.
— Что-нибудь случилось?
— Как тебе сказать. — Бояринов замолчал, потер тыльной стороной ладони отросшую щетину. — Хотелось бы верить, что ничего серьезного не произошло. В общем, надо нам переделать учебную программу.
— Увеличить курс?
— Нет, сократить. Нынешний набор мы выпускаем не в августе, а июне.
— А дальше?
— Спецзадание. Афганистан.
— Афганистан? — удивился Набоков. Столь неожиданно прозвучало имя далекой страны, что он с трудом попытался вспомнить ее очертания на карте.
— Завтра жду твоих предложений по программе.
...Вернувшись в Москву, они засели за перекройку учебного курса. Пересчитали, перелопатили, отвели побольше часов на боевые темы, такие как разведка в заданном районе, в городе, организация засады, налета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95