Его люди были отведены — в некоторых случаях они отошли сами — за пределы досягаемости бурских пушек, и следующим утром все с горечью в сердце двинулись обратно в лагерь на реке Моддер.
Поражение при Магерсфонтейне стоило британцам около тысячи человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, из них более семисот принадлежали Шотландской бригаде. В этой бригаде погибло пятьдесят семь офицеров, включая бригадного генерала и полковника Даунмэна из Гордонского полка. Полковник Кодрингтон из Колдстримского полка получил ранение рано утром, продолжал сражаться весь день и вечером возвратился в лагерь на лафете «максима». Лорд Винчестер, из того же батальона, был убит, неразумно, но героически подвергая себя опасности в течение всего сражения. Один только полк «Блэк уотч» потерял убитыми и ранеными девятнадцать офицеров и более трехсот солдат, трагедия, которую во всей кровавой и славной истории этого великолепного полка можно сравнить лишь с бойней у форта Тикондерога в 1757 году, когда под мушкетами Монкальма погибло не менее пятисот воинов. Никогда ещё Шотландия не переживала столь горестного дня, как день сражения у Магерсфонтейна. Она всегда с огромной щедростью отдавала свою лучшую кровь за Империю, но вряд ли какая-либо другая битва приносила горе в столько благородных и простых семей от реки Твид до побережья Кейтнесса. Существует легенда, что, когда в Шотландию приходит горе, в древнем замке Эдинбурга загораются призрачные огни, и тёмной полночью они мерцают в каждом окне. Если кто-то когда-либо и видел столь зловещее зрелище, то это должно было случиться в ту роковую ночь 11 декабря 1899 года. Потери буров определить невозможно. В их официальных отчётах говорится о семидесяти убитых и пятидесяти раненых, однако сведения пленных и дезертиров говорят о значительно более высоких цифрах. Одно подразделение, Скандинавский корпус, стоявшее на передовой позиции в Спитфонтейне, разбили сифортцы, при этом они убили, ранили и взяли в плен восемьдесят человек из его состава. Все пленные и дезертиры называют куда более высокие потери, чем были официально признаны.
Говорили, что, обсуждая на следующий день итоги сражения, лорд Метуэн обидел Шотландскую бригаду, и этому сообщению позволили распространиться. Оно, однако, возникло неверного понимания слов лорда Метуэна, который, напротив, хвалил их за отвагу, на что имел все основания, и выражал свои соболезнования по поводу потерь прославленных полков бригады. Стойкость, с которой офицеры и рядовые держались в условиях, в какие ещё не попадали никакие другие войска, достойна самых лучших традиций британской армии. После гибели Ваухопа ранним утром и до того, как в конце дня командование бригадой принял Хьюз-Галлетт, никто, по-видимому, не двинулся обратно. «Мой лейтенант был ранен, а мой капитан убит»; — говорит рядовой. — Генерал погиб, но мы оставались там, где стояли, потому что приказа отступать не было». Так Действовала вся бригада, пока фланговый манёвр буров не заставил их отойти.
Самый важный урок этого сражения состоит в том, что в одних обстоятельствах на современной войне потери огромны, а в других — незначительны. Здесь из общих потерь примерно в тысячу человек около семисот пострадали в течение пяти минут, а весь день артиллерийского, пулемётного и ружейного огня добавил только три сотни. Точно так же произошло при Ледисмите, где британские силы (колонна Уайта) находились под интенсивным огнём с 5.30 до 11.30, и снова потери составили около трехсот человек. При умелом руководстве потери в сражениях в будущем будут значительно меньше, чем в прошлом, в результате сами сражения будут продолжаться дольше, и побеждать будет, скорее, самый стойкий, а не самый боевой. Исключительную важность приобретёт снабжение бойцов продовольствием и водой, чтобы поддерживать их во время длительных испытаний на выносливость, которые будут продолжаться, скорее всего, недели, а не дни. С другой стороны, если генерал будет подвергать свои силы большому риску, он получит такое наказание, что быстрое отступление станет единственным способом избежать полного уничтожения.
Что же касается боевого порядка в полковой колонне, оказавшегося для нас столь роковым, следует помнить, что любой другой порядок наступления вряд ли возможен во время ночной атаки, хотя в Тель-эль-Кебире особые обстоятельства марша по открытой пустыне позволяли войскам последние два-три километра двигаться в более разомкнутом строю. Линию батальонных колонн по двое в высшей степени сложно поддерживать в темноте, в то время как любое нарушение порядка может закончиться плачевно. Определяя расположение траншей неприятеля, ошиблись всего на несколько сотен метров. Если бы полки развернулись на пять минут раньше, возможно (хотя, естественно, не обязательно), позицию удалось бы взять.
Сражение явило и примеры воинской доблести, которые облегчают страдание и укрепляют наши надежды на будущее. Гвардейцы отходили с поля боя, как на параде, хотя над их шеренгами проносились снаряды буров. Великолепное самообладание проявила также батарея «G» конной артиллерии на следующее после сражения утро. Считалось, что объявлено прекращение огня, однако корабельное орудие на нашем левом фланге, не зная об этом, дало залп. Буры немедленно начали обстреливать конную артиллерию, которая, признавая нашу ошибку, никак не отвечала и стояла в боевом порядке, каждая лошадь и каждый артиллерист на своём месте, не обращая внимания на огонь, который некоторое время спустя ослабел и прекратился, когда неприятель наконец понял, в чем дело. Следует отметить и то, что в этом сражении три участвовавших полевых батареи, а также батарея «G» Королевской конной артиллерии, каждая выпустила более 1000 снарядов и в течение 30 часов находилась в 1500 метрах от бурской позиции.
Однако из всех заслуживающих славы частей самую большую доблесть проявили отважные хирурги и санитары, которые сталкиваются со всеми опасностями войны. В продолжение всего дня под постоянным огнём эти люди трудились и трудились среди раненых. Бивор, Энзор, Дуглас, Пробин — все с одинаковой преданностью делали своё дело. Это почти невероятно, однако уже к десяти часам утра на следующий день после сражения, ещё до того, как войска возвратились в лагерь, не менее пятисот раненых уже находились в поезде и следовали в Кейптаун.
Глава X.
Сражение при Стормберге
Итак, мы постарались в общих чертах описать последовательность событий, завершившихся блокадой Ледисмита в северном Натале, а также рассказать о том, что происходило в западной части театра военных действий с войсками, которые пытались наступать с целью освобождения Кимберли. Чтобы нагляднее обрисовать расстояние между двумя этими армиями, европейскому читателю скажем, что оно примерно равно расстоянию между Парижем и Франктфуртом, американцу же предложим представить, что Ледисмит — это Бостон, а Метуэн стремится прорвать осаду Филадельфии. Безводные пустыни и неприступные горные хребты разделяли эти два места действия. У британской стороны не могло быть связи между двумя направлениями, а вот буры имели даже два варианта сухопутного маршрута (каждый чуть больше ста шестьдесяти километров), по которому Кронье и Жубер могли бы поддержать друг друга — железная дорога Блумфонтейн-Йоханнесбург-Лаингс-Нек и прямая линия из Харрисмита в Ледисмит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
Поражение при Магерсфонтейне стоило британцам около тысячи человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, из них более семисот принадлежали Шотландской бригаде. В этой бригаде погибло пятьдесят семь офицеров, включая бригадного генерала и полковника Даунмэна из Гордонского полка. Полковник Кодрингтон из Колдстримского полка получил ранение рано утром, продолжал сражаться весь день и вечером возвратился в лагерь на лафете «максима». Лорд Винчестер, из того же батальона, был убит, неразумно, но героически подвергая себя опасности в течение всего сражения. Один только полк «Блэк уотч» потерял убитыми и ранеными девятнадцать офицеров и более трехсот солдат, трагедия, которую во всей кровавой и славной истории этого великолепного полка можно сравнить лишь с бойней у форта Тикондерога в 1757 году, когда под мушкетами Монкальма погибло не менее пятисот воинов. Никогда ещё Шотландия не переживала столь горестного дня, как день сражения у Магерсфонтейна. Она всегда с огромной щедростью отдавала свою лучшую кровь за Империю, но вряд ли какая-либо другая битва приносила горе в столько благородных и простых семей от реки Твид до побережья Кейтнесса. Существует легенда, что, когда в Шотландию приходит горе, в древнем замке Эдинбурга загораются призрачные огни, и тёмной полночью они мерцают в каждом окне. Если кто-то когда-либо и видел столь зловещее зрелище, то это должно было случиться в ту роковую ночь 11 декабря 1899 года. Потери буров определить невозможно. В их официальных отчётах говорится о семидесяти убитых и пятидесяти раненых, однако сведения пленных и дезертиров говорят о значительно более высоких цифрах. Одно подразделение, Скандинавский корпус, стоявшее на передовой позиции в Спитфонтейне, разбили сифортцы, при этом они убили, ранили и взяли в плен восемьдесят человек из его состава. Все пленные и дезертиры называют куда более высокие потери, чем были официально признаны.
Говорили, что, обсуждая на следующий день итоги сражения, лорд Метуэн обидел Шотландскую бригаду, и этому сообщению позволили распространиться. Оно, однако, возникло неверного понимания слов лорда Метуэна, который, напротив, хвалил их за отвагу, на что имел все основания, и выражал свои соболезнования по поводу потерь прославленных полков бригады. Стойкость, с которой офицеры и рядовые держались в условиях, в какие ещё не попадали никакие другие войска, достойна самых лучших традиций британской армии. После гибели Ваухопа ранним утром и до того, как в конце дня командование бригадой принял Хьюз-Галлетт, никто, по-видимому, не двинулся обратно. «Мой лейтенант был ранен, а мой капитан убит»; — говорит рядовой. — Генерал погиб, но мы оставались там, где стояли, потому что приказа отступать не было». Так Действовала вся бригада, пока фланговый манёвр буров не заставил их отойти.
Самый важный урок этого сражения состоит в том, что в одних обстоятельствах на современной войне потери огромны, а в других — незначительны. Здесь из общих потерь примерно в тысячу человек около семисот пострадали в течение пяти минут, а весь день артиллерийского, пулемётного и ружейного огня добавил только три сотни. Точно так же произошло при Ледисмите, где британские силы (колонна Уайта) находились под интенсивным огнём с 5.30 до 11.30, и снова потери составили около трехсот человек. При умелом руководстве потери в сражениях в будущем будут значительно меньше, чем в прошлом, в результате сами сражения будут продолжаться дольше, и побеждать будет, скорее, самый стойкий, а не самый боевой. Исключительную важность приобретёт снабжение бойцов продовольствием и водой, чтобы поддерживать их во время длительных испытаний на выносливость, которые будут продолжаться, скорее всего, недели, а не дни. С другой стороны, если генерал будет подвергать свои силы большому риску, он получит такое наказание, что быстрое отступление станет единственным способом избежать полного уничтожения.
Что же касается боевого порядка в полковой колонне, оказавшегося для нас столь роковым, следует помнить, что любой другой порядок наступления вряд ли возможен во время ночной атаки, хотя в Тель-эль-Кебире особые обстоятельства марша по открытой пустыне позволяли войскам последние два-три километра двигаться в более разомкнутом строю. Линию батальонных колонн по двое в высшей степени сложно поддерживать в темноте, в то время как любое нарушение порядка может закончиться плачевно. Определяя расположение траншей неприятеля, ошиблись всего на несколько сотен метров. Если бы полки развернулись на пять минут раньше, возможно (хотя, естественно, не обязательно), позицию удалось бы взять.
Сражение явило и примеры воинской доблести, которые облегчают страдание и укрепляют наши надежды на будущее. Гвардейцы отходили с поля боя, как на параде, хотя над их шеренгами проносились снаряды буров. Великолепное самообладание проявила также батарея «G» конной артиллерии на следующее после сражения утро. Считалось, что объявлено прекращение огня, однако корабельное орудие на нашем левом фланге, не зная об этом, дало залп. Буры немедленно начали обстреливать конную артиллерию, которая, признавая нашу ошибку, никак не отвечала и стояла в боевом порядке, каждая лошадь и каждый артиллерист на своём месте, не обращая внимания на огонь, который некоторое время спустя ослабел и прекратился, когда неприятель наконец понял, в чем дело. Следует отметить и то, что в этом сражении три участвовавших полевых батареи, а также батарея «G» Королевской конной артиллерии, каждая выпустила более 1000 снарядов и в течение 30 часов находилась в 1500 метрах от бурской позиции.
Однако из всех заслуживающих славы частей самую большую доблесть проявили отважные хирурги и санитары, которые сталкиваются со всеми опасностями войны. В продолжение всего дня под постоянным огнём эти люди трудились и трудились среди раненых. Бивор, Энзор, Дуглас, Пробин — все с одинаковой преданностью делали своё дело. Это почти невероятно, однако уже к десяти часам утра на следующий день после сражения, ещё до того, как войска возвратились в лагерь, не менее пятисот раненых уже находились в поезде и следовали в Кейптаун.
Глава X.
Сражение при Стормберге
Итак, мы постарались в общих чертах описать последовательность событий, завершившихся блокадой Ледисмита в северном Натале, а также рассказать о том, что происходило в западной части театра военных действий с войсками, которые пытались наступать с целью освобождения Кимберли. Чтобы нагляднее обрисовать расстояние между двумя этими армиями, европейскому читателю скажем, что оно примерно равно расстоянию между Парижем и Франктфуртом, американцу же предложим представить, что Ледисмит — это Бостон, а Метуэн стремится прорвать осаду Филадельфии. Безводные пустыни и неприступные горные хребты разделяли эти два места действия. У британской стороны не могло быть связи между двумя направлениями, а вот буры имели даже два варианта сухопутного маршрута (каждый чуть больше ста шестьдесяти километров), по которому Кронье и Жубер могли бы поддержать друг друга — железная дорога Блумфонтейн-Йоханнесбург-Лаингс-Нек и прямая линия из Харрисмита в Ледисмит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174