Тогда она не обращала на эти разговоры внимания, теперь они зловеще всплывали у нее в памяти.
Магнолия понимала, что если мать каким-нибудь чудесным образом, как фокусник из шляпы, заманит в мужья своей дочери герцога, она, несомненно, станет победителем этого состязания.
— Я… я не сделаю этого, папа! — взволнованно сказала она. — Я убегу… или лучше… ты увезешь меня! Мы сможем… так хорошо спрятаться, что мама… нас не найдет!
Говоря это, она умоляюще сложила руки, но замерла, когда отец строго произнес:
— Ты же сама понимаешь, что это невозможно, дорогая. Кроме того, в один прекрасный день тебе все равно придется выйти замуж.
— Да, конечно, — согласилась Магнолия. — Но я хочу выйти замуж за человека, которого… выберу сама, которого… полюблю, как это случалось во всех сказках, которые ты рассказывал мне в детстве.
Лицо мистера Вандевилта стало печальным:
— Мне бы хотелось, чтобы так вышло, дорогая. Но, Магнолия, ты достаточно умна, чтобы понять ситуацию. Где ты собираешься найти такого человека?
— Я думаю… мне кажется… Я повстречала его… вчера вечером.
После небольшой паузы мистер Вандевилт мягко ответил:
— Я видел, как ты танцевала с тем, о ком говоришь.
— Если ты его хоть немного знаешь, папа, расскажи мне что-нибудь о нем, пожалуйста, — встрепенулась Магнолия.
— Да, он обаятельный молодой англичанин, — начал отец. — Я перебросился с ним парой фраз позже вечером, и он напросился, чтобы его представили мне — не сомневаюсь, только затем, чтобы вновь увидеть тебя.
— Ах… папа!
Это восклицание обнажило все чувства Магнолии; не мог их скрыть и блеск ее глаз.
— Да, но должен тебе сказать, от кое-кого мне стала известна цель приезда мистера Эрика Динсдейла в Америку.
Что-то в тоне отца насторожило Магнолию, а когда он закончил фразу, свет померк у нее в глазах.
— Он здесь, дорогая, для того, чтобы найти богатую жену!
Магнолии показалось, что сердце ее упало и разбилось на тысячу осколков, а отец продолжал:
— Ты, моя дорогая, редко встречалась с молодыми людьми — что, надо сказать, я всегда считал ошибкой в твоем воспитании, — и теперь тебе нелегко отличить истину рт лжи.
— И… ты думаешь, — спросила Магнолия не своим голосом, — что он… заинтересовался мной… только потому, что я… богата?
— Ни капли не сомневаюсь, — ответил отец, — что он заинтересовался тобой, потому что ты красива и затмила всех остальных девушек на балу. Но одновременно с тем он думал о том, как удачно сложилось для него, что та, кем он увлекся, еще и неплохо обеспечена.
Едва сдерживая слезы, Магнолия вскочила на ноги.
— В твоем изложении… все выглядит ужасно и подло! — взорвалась она. — И как после этого я… смогу полюбить мужчину, не зная, думает ли он… обо мне или… о моих деньгах?
На последних словах голос ее надломился. Отец взял Магнолию за руку и вновь усадил на софу.
Он обнял ее, и после недолгого сопротивления она опустила голову ему на плечо, как делала в детстве.
— А теперь послушай меня, — тихо проговорил он. — Никто в этой жизни не застрахован от неприятностей. — Мистер Вандевилт помолчал и, убедившись, что дочь внимательно его слушает, спросил: — Ты никогда не задумывалась, каково это — родиться горбатой или слепой? Или унаследовать какую-нибудь неизлечимую болезнь?
Магнолия пробормотала что-то, а он продолжал:
— Деньги могут приносить людям удобства и удовольствия. Но они могут и доставлять неприятности. Поэтому тебе придется привыкнуть жить с ними, точно так же, как слепые привыкают жить в темноте, развивая прочие чувства, чтобы компенсировать потерю зрения; или как глухие учатся читать по губам.
— Я хочу… я могу понять, что ты имеешь в виду, папа. Но в то же время, неужели… неужели во всем мире не найдется человека, который полюбит меня… просто за то, что я есть я?
Мистер Вандевилт улыбнулся:
— Несомненно, многие мужчины полюбят тебя просто так и рано или поздно ты сама в кого-нибудь влюбишься. Но в мире, в котором ты живешь, женщине, чтобы освободиться от ограничений, налагаемых на нее с момента рождения и до самой смерти, просто необходимо выйти замуж.
— Да, но при этом она лишь меняет… зависимость от родителей на зависимость от мужа, — возразила Магнолия.
Говоря это, она подумала, что ее мать свободна от каких-либо ограничений и что всех своих друзей, будь то мужчины или женщины, она выбирала сама, без всякого вмешательства со стороны мужа.
Затем у нее в голове пронеслась мысль, что леди на вечеринках, которые собирала ее мать, нередко обсуждали любовные истории, прогремевшие на весь Нью-Йорк.
И хотя они весьма тщательно выбирали слова в присутствии дочерей, Магнолии хватало сообразительности, чтобы уловить то, что скрывалось за неявно высказанными намеками.
Магнолия знала, что те, кого обсуждали, имели супругов, и считала их «любовную связь» позорной и неприличной.
Немало слухов ходило об увлечении принца Уэльского Лили Лонгтрей.
Она была актрисой, мгновенно завоевавшей популярность у всей Америки, и при этом совершенно непостижимым путем умудрялась оставаться светской дамой, которую принимали в лучших домах Нью-Йорка; впрочем, миссис Вандевилт никогда ее к себе не приглашала.
Вслух Магнолия спросила:
— Неужели, папа, ты всерьез убеждаешь меня подчиниться воле мамы и выйти замуж за… герцога, совершенно не зная его? Уехать в Англию? А как же мои чувства?
— Я считаю, что на его месте джентльмен должен был бы сам приехать в Нью-Йорк для встречи с тобой, — ответил отец. — Будь это в моей власти, Магнолия, я бы запретил матери везти тебя в Англию и настоял, чтобы обручение состоялось здесь, как и должно быть.
— И ты позволишь маме… так со мной поступить? — вскричала Магнолия, — Как… как же ты можешь, папа?
— Не думаю, что мои слова способны что-нибудь изменить, — искренне ответил мистер Вандевилт. — Как ни жаль, но мне представляется, что у тебя только один выход — принять предложение. Магнолия подняла голову с его плеча.
— Я не понимаю… не понимаю, почему ты так говоришь. Не понимаю…
— Тогда позволь объяснить тебе, — произнес отец, беря ее за руку. — Ты и без меня знаешь, что являешься самой богатой невестой Америки. Не только мои деньги, но и состояние твоей матери рано или поздно перейдет к тебе, и, кроме того, бабушка оставила тебе огромную сумму. К тому времени, когда ты получишь приданое, его величина достигнет астрономической цифры.
— Мне это известно, — заметила Магнолия.
— А из этого вытекает, что ты — лучшая мишень для всех охотников за приданым из Америки, Англии, Европы и, кто знает, может быть, даже из Монголии.
Магнолия не могла удержать улыбки, невольно тронувшей ее губы, а ее отец продолжал:
— При таком положении вещей весьма маловероятно, что найдется честный человек, который бескорыстно предложит тебе руку и сердце.
Магнолия бросила на отца испуганный взгляд, а тот невозмутимо добавил:
— Это горькая правда, и тебе придется с ней смириться. Настоящий мужчина никогда не согласится жениться на женщине, которая богаче его. Особенно англичанин — он предпочтет за милю обойти такую женщину, лишь бы не прослыть охотником за приданым.
— Ты имеешь в виду, — тихо произнесла Магнолия, — что… ни один из тех людей, кого ты называешь «порядочными», никогда… не сделает мне… предложения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32