Им с леди Дарлингтон предстояло обедать в шесть часов в большом Банкетном зале. Сегодня — как, впрочем, почти каждый вечер — там будет царить веселье. Надевая белое атласное платье поверх нижней юбки из синей тафты, Тея испытывала радостное волнение.
В Банкетном зале ощущались такие величие и красота, которые неизменно приводили ее в восторг. Трубачи и литавристы в алых куртках, отделанных серебряным галуном, с украшенными парчовыми лентами инструментами, казались девушке существами из какой-то волшебной сказки. Игра королевских флейтистов заставляла ее чувствовать себя принцессой, а когда придворные дамы и лорды торжественной процессией шли к столу, в воздухе витали ароматы цветов и французских духов, которые так любил король.
Когда в зале появлялись король и королева, все замолкало. В его величестве тоже было нечто такое, что заставляло Тею смотреть на него как на героя какой-то саги. Он был такой высокий, стройный, смуглый, а в его устало улыбающихся глазах таилась ирония. Даже сейчас, по прошествии двух лет, она видела восторг, который появлялся а глазах придворных, когда они смотрели на своего короля, за которого многие недавно тайно поднимали тосты, о котором грезили и имя которого решались упоминать только шепотом. Это был их король. Он много страдал, однако сумел сохранить чувство юмора. Он был невероятно щедр и добр, любил животных и обожал своих детей. Он наслаждался танцами, музыкой и театром, ему нравилось говорить об астрономии, архитектуре, химии и садоводстве. И у него был неисчерпаемый запас историй, почти всегда остроумных, хотя порой и недостаточно утонченных.
Многие прозаичные англичане находили своего короля загадочным. Наверное, понятнее всего им была его любовь к спорту, охота и поездки верхом летом по утренней прохладе, его страстная любовь к путешествиям по воде — королевское судно в постоянной готовности всегда стояло у причала близ королевского дворца.
Это был странный, необъяснимый человек. Образованный, с безупречными манерами и невероятной мужской привлекательностью. Человек, который во всем оставался королем. И вот он входил в Банкетный зал в сопровождении свиты под звуки любовных песен, которые на галерее пел мальчик-француз.
Порой, когда Тея смотрела на короля, пока он усаживался за стол, и думала, как долго пришлось ему страдать от бедности и лишений, изгнания и горя, на глаза у нее наворачивались слезы. А потом она вдруг замечала, как королева с обожанием смотрит на своего супруга, а взгляд Карла устремлен туда, где Барбара Каслмейн демонстрирует свою вызывающую красоту.
И тогда Tee становилось грустно. Волшебная сказка заканчивалась не так, как должно было быть. Карлу следовало вернуть себе трон и жить долго и счастливо. Но пребывание рядом с ним леди Каслмейн лишало сказку счастливого конца. Иллюзия волшебной красоты исчезала, и на ее месте Тея видела человеческие чувства, страсти и обиды, которые скрывались под всем этим блеском.
Робкая королева в вечном страхе лишиться доброго расположения мужа. Барбара Каслмейн — жадная, хищная, требовательная, желавшая все большего внимания короля, все более щедрых подарков, которыми он без конца осыпал ее.
Их лица притягивали внимание Теи, как и озабоченное лицо лорда-канцлера, который пытался примирить короля и парламент, и плотоядные взгляды герцога Букингемского, чья связь с графиней Шрусбери стала при дворе притчей во языцех, и грубое плебейское лицо генерала Монка, которого все забывали величать его новым титулом герцога Олбимарлского, и его болезненной раздражительной жены, которая была его портнихой, прачкой и любовницей. В Банкетном зале было еще множество лиц, и на всех лежала печать мыслей и чувств, желаний и страстей. А порой, на другом конце залаяли рядом с собой, Тея видела лицо Рудольфа и пыталась понять, о чем он думает. Иногда он улыбался ей, пытаясь привлечь ее внимание, но чаще смотрел на Барбару Каслмейн. И тогда в его взгляде появлялось выражение, которое и отталкивало, и пугало девушку.
Долгое время ей не удавалось определить, что это было за выражение, но в конце концов она все-таки поняла. Оно впервые промелькнуло на лице Рудольфа во время первого его разговора с леди Дарлингтон, когда графиня сказала, что законным наследником маркизата считается Лусиус. Это было выражение отчаянного беспокойства, растущего нетерпения, желания удовлетворить свои амбиции и — ради удовлетворения их — готовности убить. Убить, чтобы знать: тень разбойника больше не стоит на его пути.
Глава 5
Две старые дамы согласно кивнули.
— Говорят, граф уехал во Францию, чтобы уйти там в монастырь.
Леди Дарлингтон издала негромкое и неодобрительное восклицание.
— Стоит ли удивляться, — фыркнула она, — что поведение жены вызывает у него отвращение.
Леди Гейдж, худая и бледная, с лошадиным лицом, подвинулась чуть ближе.
— Шепчутся, будто она снова ждет ребенка.
— И это меня не удивило бы, — мрачно откликнулась леди Дарлингтон. — То, что подобная женщина продолжает занимать место при дворе, — это позор для Англии.
Рядом с ними сидела Тея, положив на колени свое рукоделие. Ей казалось, что все только и говорят, что о поведении леди Каслмейн. Она слышала все это уже сотню раз, но леди Каслмейн продолжала свое триумфальное шествие, а король был полностью в ее власти.
Она даже как-то сумела установить дружеские отношения с королевой. Никто не знал, как ей это удалось, но все видели, что королева не только смирилась с неизбежностью, приняв леди Каслмейн в качестве своей фрейлины, но и явно старалась смягчить двусмысленную ситуацию. Королева публично являла Барбаре свои милости, вызывая немалую досаду остальных фрейлин.
Это сильно повредило тем, кто советовал ее величеству не принимать любовницу своего супруга. Они оказались в неловком положении, и только немногие из них по-прежнему игнорировали торжествующую графиню.
Придворные помоложе, с самого начала настроенные не столь решительно, теперь тем более изменили свое отношение, предоставив немногочисленным и беспомощным старым дамам гневаться, перешептываться и сплетничать.
Тея подумала, что леди Гейдж, которая совсем недавно появилась при дворе, поступает неосмотрительно, позволяя вовлечь себя в эту конфронтацию на стороне проигравших.
Это было тем более неразумно, что отношение леди Гейдж к леди Каслмейн определялось исключительно завистью, злобной завистью некрасивой женщины к той, что явно демонстрировала уверенность в своих чарах и возможности получить с их помощью все, чего она ни пожелает.
— Я слышала, что лорд-канцлер в ужасе от того, сколько денег из королевской казны она присваивает.
— Ходят слухи, что король обещал купить ей Беркшир-Хаус в Сент-Джеймсе. За пять тысяч фунтов!
— Она совершенно ненасытна в своих требованиях. Только вчера лорд-канцлер сказал: «Эта женщина продаст все что угодно!»
Тея встала и неслышно вышла. Старые дамы даже не заметили ее исчезновения. Их крючковатые носы, похожие на клювы попугаев, казались еще более хищными, когда их поблекшие губы шептали последние сплетни.
Идя по коридору, Тея устало размышляла, что это злословие совершенно бесплодно. Ей самой леди Каслмейн внушала невольное восхищение. Она была такая веселая, так заразительно смеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
В Банкетном зале ощущались такие величие и красота, которые неизменно приводили ее в восторг. Трубачи и литавристы в алых куртках, отделанных серебряным галуном, с украшенными парчовыми лентами инструментами, казались девушке существами из какой-то волшебной сказки. Игра королевских флейтистов заставляла ее чувствовать себя принцессой, а когда придворные дамы и лорды торжественной процессией шли к столу, в воздухе витали ароматы цветов и французских духов, которые так любил король.
Когда в зале появлялись король и королева, все замолкало. В его величестве тоже было нечто такое, что заставляло Тею смотреть на него как на героя какой-то саги. Он был такой высокий, стройный, смуглый, а в его устало улыбающихся глазах таилась ирония. Даже сейчас, по прошествии двух лет, она видела восторг, который появлялся а глазах придворных, когда они смотрели на своего короля, за которого многие недавно тайно поднимали тосты, о котором грезили и имя которого решались упоминать только шепотом. Это был их король. Он много страдал, однако сумел сохранить чувство юмора. Он был невероятно щедр и добр, любил животных и обожал своих детей. Он наслаждался танцами, музыкой и театром, ему нравилось говорить об астрономии, архитектуре, химии и садоводстве. И у него был неисчерпаемый запас историй, почти всегда остроумных, хотя порой и недостаточно утонченных.
Многие прозаичные англичане находили своего короля загадочным. Наверное, понятнее всего им была его любовь к спорту, охота и поездки верхом летом по утренней прохладе, его страстная любовь к путешествиям по воде — королевское судно в постоянной готовности всегда стояло у причала близ королевского дворца.
Это был странный, необъяснимый человек. Образованный, с безупречными манерами и невероятной мужской привлекательностью. Человек, который во всем оставался королем. И вот он входил в Банкетный зал в сопровождении свиты под звуки любовных песен, которые на галерее пел мальчик-француз.
Порой, когда Тея смотрела на короля, пока он усаживался за стол, и думала, как долго пришлось ему страдать от бедности и лишений, изгнания и горя, на глаза у нее наворачивались слезы. А потом она вдруг замечала, как королева с обожанием смотрит на своего супруга, а взгляд Карла устремлен туда, где Барбара Каслмейн демонстрирует свою вызывающую красоту.
И тогда Tee становилось грустно. Волшебная сказка заканчивалась не так, как должно было быть. Карлу следовало вернуть себе трон и жить долго и счастливо. Но пребывание рядом с ним леди Каслмейн лишало сказку счастливого конца. Иллюзия волшебной красоты исчезала, и на ее месте Тея видела человеческие чувства, страсти и обиды, которые скрывались под всем этим блеском.
Робкая королева в вечном страхе лишиться доброго расположения мужа. Барбара Каслмейн — жадная, хищная, требовательная, желавшая все большего внимания короля, все более щедрых подарков, которыми он без конца осыпал ее.
Их лица притягивали внимание Теи, как и озабоченное лицо лорда-канцлера, который пытался примирить короля и парламент, и плотоядные взгляды герцога Букингемского, чья связь с графиней Шрусбери стала при дворе притчей во языцех, и грубое плебейское лицо генерала Монка, которого все забывали величать его новым титулом герцога Олбимарлского, и его болезненной раздражительной жены, которая была его портнихой, прачкой и любовницей. В Банкетном зале было еще множество лиц, и на всех лежала печать мыслей и чувств, желаний и страстей. А порой, на другом конце залаяли рядом с собой, Тея видела лицо Рудольфа и пыталась понять, о чем он думает. Иногда он улыбался ей, пытаясь привлечь ее внимание, но чаще смотрел на Барбару Каслмейн. И тогда в его взгляде появлялось выражение, которое и отталкивало, и пугало девушку.
Долгое время ей не удавалось определить, что это было за выражение, но в конце концов она все-таки поняла. Оно впервые промелькнуло на лице Рудольфа во время первого его разговора с леди Дарлингтон, когда графиня сказала, что законным наследником маркизата считается Лусиус. Это было выражение отчаянного беспокойства, растущего нетерпения, желания удовлетворить свои амбиции и — ради удовлетворения их — готовности убить. Убить, чтобы знать: тень разбойника больше не стоит на его пути.
Глава 5
Две старые дамы согласно кивнули.
— Говорят, граф уехал во Францию, чтобы уйти там в монастырь.
Леди Дарлингтон издала негромкое и неодобрительное восклицание.
— Стоит ли удивляться, — фыркнула она, — что поведение жены вызывает у него отвращение.
Леди Гейдж, худая и бледная, с лошадиным лицом, подвинулась чуть ближе.
— Шепчутся, будто она снова ждет ребенка.
— И это меня не удивило бы, — мрачно откликнулась леди Дарлингтон. — То, что подобная женщина продолжает занимать место при дворе, — это позор для Англии.
Рядом с ними сидела Тея, положив на колени свое рукоделие. Ей казалось, что все только и говорят, что о поведении леди Каслмейн. Она слышала все это уже сотню раз, но леди Каслмейн продолжала свое триумфальное шествие, а король был полностью в ее власти.
Она даже как-то сумела установить дружеские отношения с королевой. Никто не знал, как ей это удалось, но все видели, что королева не только смирилась с неизбежностью, приняв леди Каслмейн в качестве своей фрейлины, но и явно старалась смягчить двусмысленную ситуацию. Королева публично являла Барбаре свои милости, вызывая немалую досаду остальных фрейлин.
Это сильно повредило тем, кто советовал ее величеству не принимать любовницу своего супруга. Они оказались в неловком положении, и только немногие из них по-прежнему игнорировали торжествующую графиню.
Придворные помоложе, с самого начала настроенные не столь решительно, теперь тем более изменили свое отношение, предоставив немногочисленным и беспомощным старым дамам гневаться, перешептываться и сплетничать.
Тея подумала, что леди Гейдж, которая совсем недавно появилась при дворе, поступает неосмотрительно, позволяя вовлечь себя в эту конфронтацию на стороне проигравших.
Это было тем более неразумно, что отношение леди Гейдж к леди Каслмейн определялось исключительно завистью, злобной завистью некрасивой женщины к той, что явно демонстрировала уверенность в своих чарах и возможности получить с их помощью все, чего она ни пожелает.
— Я слышала, что лорд-канцлер в ужасе от того, сколько денег из королевской казны она присваивает.
— Ходят слухи, что король обещал купить ей Беркшир-Хаус в Сент-Джеймсе. За пять тысяч фунтов!
— Она совершенно ненасытна в своих требованиях. Только вчера лорд-канцлер сказал: «Эта женщина продаст все что угодно!»
Тея встала и неслышно вышла. Старые дамы даже не заметили ее исчезновения. Их крючковатые носы, похожие на клювы попугаев, казались еще более хищными, когда их поблекшие губы шептали последние сплетни.
Идя по коридору, Тея устало размышляла, что это злословие совершенно бесплодно. Ей самой леди Каслмейн внушала невольное восхищение. Она была такая веселая, так заразительно смеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61