Через несколько минут мужчина встал и снова прошел мимо, держа в руке письмо. Он уронил письмо прямо к ее ногам.
Уловка с целью завести разговор выглядела столь очевидной, что Фиона была изумлена, особенно когда незнакомец проговорил: «Пардон, мадам», — и медленно наклонился, подбирая измятый листок.
— Как неловко с моей стороны… прошу прощения, — добавил он по-английски.
— Ничего страшного, — холодно отвечала Фиона и вернулась к своей газете.
Однако отделаться от смуглого мужчины оказалось не так-то просто.
— Я уверен, что вы извините меня за вопрос, — продолжал он, — не скажете ли, на какой улице в Лондоне располагается отель «Кларидж»?
Письмо его было уже запечатано, адрес на нем тоже был написан, так что вопрос он задал явно для того, чтобы завести знакомство.
Грубить все же не стоило. «На Брук-стрит», — бросила Фиона и углубилась в газету.
Последовало молчание, и Фиона подняла на него глаза. Он улыбался, и она, встретившись с ним взглядом, тоже засмеялась.
— Не сердитесь, — предупредил он, как только девушка попыталась спрятать улыбку. — Я поступил так потому, что хотел с вами заговорить.
Он тут же сел в соседнее кресло.
— Поговорите со мной, — попросил он. — Я видел вас в поезде и все гадал, кто вы и куда едете.
Держался он непринужденно, и после четырех дней одиночества ей было приятно, что кто-то опять говорит по-английски, пусть даже с небольшим акцентом, и разговаривает с ней на равных.
Через минуту Фиона уже смеялась, вспоминая поезд, в котором она его увидела, а еще через какое-то время уже рассказывала ему о своих мытарствах.
— Вы подыскиваете работу? — недоверчиво переспросил он. — На вас непохоже. У вас вид, я бы сказал, очень богатый!
Фиона, смеясь, покачала головой.
— Остатки прежней роскоши, — пояснила она, — если вы имеете в виду одежду. Я должна найти что-нибудь в течение ближайших двух дней.
— Пойдемте обедать со мной, — предложил он. «Почему бы и нет? — подумала Фиона. — В конце концов я хочу есть и должна экономить деньги. Он кажется вполне милым и совсем не опасным». Немного поколебавшись, она согласилась.
— Прекрасно! — воскликнул он. — Где пообедаем? Фиона опять рассмеялась.
— Что толку меня спрашивать? Я ничего не знаю в Париже.
— Тогда здесь, — решил он. — Мне хочется с вами поговорить. Меня, кстати, зовут Ремон… а вас?
— Фиона, — ответила она, довольная уже тем, что, не назвав своей фамилии, он и ее избавил от этой необходимости.
Они пошли обедать и выбрали столик у окна, которое выходило в маленький садик.
Фиона была довольна обедом и нашла своего нового знакомого умным и обаятельным.
Он хорошо знал Париж и уверял, что во Франции, где собирается обосноваться, чувствует себя неплохо.
— Впрочем, я путешественник, — добавил Ремон. — Разъезжаю туда-сюда, по всему свету. Но сейчас Франция… как бы это сказать… мой родной дом.
— Довольно обширный, — заметила девушка, но он покачал головой и сказал:
— Люди везде одинаковые, и на севере, и на юге, хоть поначалу кажутся разными. Расчетливые и строгие, веселые и щедрые. К знакомым…
У Фионы создалось впечатление, будто ее собеседник немного посмеивается, отпустив шутку, которая ей непонятна.
Видя дружелюбное внимание Ремона, она стала советоваться с ним, что ей дальше делать.
— Не знаю, зачем пристаю к вам со своими проблемами, — сказала Фиона, — но я очень обеспокоена своим положением. Мне надо как можно скорее получить работу, пока не растаяли мои последние пять фунтов.
Как по-вашему, что можно найти в это время года? Я теперь вижу, что трудно выбрать более неблагоприятный сезон для поисков работы в Париже, чем лето.
— Найти место, какое вам требуется… респектабельное… всегда трудно, — отвечал он. — Французам не очень-то нравится платить иностранцам. Им больше нравится, когда чужаки платят им.
— Не очень-то вы меня обнадеживаете, — вздохнула Фиона.
— Дорогая моя, — провозгласил Ремон, — я говорю правду. Лучше бы вам вернуться в Англию, пока есть деньги на дорогу.
— Я не могу, — быстро проговорила Фиона.
Он заинтересованно проследил за выражением ее лица и уточнил:
— Вы хотите сказать, что не можете туда вернуться? И она призналась:
— Я хочу сказать, что определенные обстоятельства этого не позволяют.
Фионе трудно было скрыть тоску и настойчивое желание снова очутиться в Англии, в добром старом Лондоне, увидеть Джима.
— Интересно, — уставился на нее Ремон.
И когда Фиона подняла на него глаза, продолжал:
— Я подумал, не сможете ли вы поработать на меня?
— Я бы с удовольствием, — подхватила Фиона. — А справлюсь?
— Кое с чем справитесь, — заверил Ремон, — только вот захотите ли — это другой вопрос. Если вы согласитесь, я готов заплатить восемь тысяч франков.
— Почти сотню фунтов! — воскликнула Фиона, и тут же подозрения накатили на нее.
Только в одном случае мужчина платит женщине большие деньги. Когда эта догадка осенила ее, он, будто читая ее мысли, ласково покачал головой и сказал:
— Нет, моя дорогая, не это. Вы очень хорошенькая, но не это.
Фиона подперла рукой подбородок и внимательно посмотрела на него.
— Так скажите же, — попросила она. — Если это в моих силах, я все сделаю.
Ремон долго и испытующе смотрел на нее. Его темные глаза, как заметила Фиона еще раньше, подмечали в человеке любую мелочь.
— Я могу вам доверять? — спросил он. — Могу положиться на вас?
Фиона кивнула:
— Можете. Я вам обещаю.
Ремон осмотрелся вокруг. За соседними столиками никого не было. Их никто не мог услышать. Пока он озирался, бросая по сторонам быстрые проницательные взгляды, Фиона подумала про себя:
«Я знаю, кого он напоминает, — пантеру, красивую, гладкую, но все-таки дикую. Что он от меня хочет? »
И в то же время что-то в этом мужчине ей нравилось и вселяло уверенность, что ему можно верить.
Фиона встречала в своей жизни много мужчин, которые вечно к ней липли, пытаясь заполучить ее.
Во сне, в ее ночных кошмарах они тянули к ней цепкие пальцы, желая овладеть ею.
Ей показалось, что Ремон нашел ее привлекательной в совершенно ином смысле.
Она уже знала, что между ними возникнет не страсть, а понимание.
Когда он, оглядев зал и соседние столики, вновь повернулся к ней, Фиона протянула ему руку:
— Я вам поверю, если вы мне поверите. Ремон на минуту задержал ее ладонь.
— Именно это я и собираюсь сделать, — сказал он.
Глава 5
Миссис Энгус Ванситтарт тихонько напевала про себя, намазывая лицо кремом.
В зеркале отражались ее туго завитые букли, у корней виднелась темная полоса непрокрашенных волос.
У нее была дряблая кожа, которую невозможно было скрыть даже под толстым слоем косметики.
В зеркале также отражался чувственный рот, рисунок которого был подчеркнут яркой помадой.
Горничная миссис Ванситтарт стояла возле сейфа, ожидая, пока госпожа закончит обильно посыпать пудрой подбородок и шею, после чего спросила:
— Что вы наденете сегодня — изумруды или жемчуг, мадам?
Миссис Ванситтарт серьезно обдумывала этот вопрос.
— Изумруды… нет, жемчуг… нет, лучше изумруды. По-моему, мсье Ремона изумруды восхищают больше, а вы как считаете, Паркер?
— Когда вы их в последний раз надевали, мадам, он был несомненно восхищен, — подтвердила Паркер, — помните, с серебряным платьем?
Миссис Ванситтарт кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39