Однако иронический изгиб его губ сказал ей, что смех этот язвителен.
Она обнаружила, что ей нестерпимо хочется смотреть на него, и поспешила заговорить со своим соседом справа.
Пока завтрак продолжался, она узнала, что он граф Эжен де Марэ.
Он был уже не первой молодости, лет под сорок, и тотчас начал флиртовать с ней, как она и ожидала.
В каждое слово он вкладывал намек и осыпал ее такими немыслимыми комплиментами, что они не смущали ее, а только забавляли. Однако она успевала слушать и то, о чем говорилось за столом, и эта общая беседа показалась ей очень интересной.
И она с удовольствием убедилась, что понимает почти все, что обсуждали гости.
Ее отец, хотя и редко слушал других, был очень умным человеком и за столом имел обыкновение подвергать подробной критике все, что писали утренние газеты. Поэтому Лоретта неплохо представляла себе политическое положение во Франции. Она знала подробности скандала, который привел к падению премьер-министра и уходу в отставку президента Греви, который сложил с себя полномочия, когда выяснилось, что его зять торговал представлениями к различным наградам и особенно заветному ордену Почетного легиона.
Таким образом, она могла принять участие в беседе и говорила так уместно и умно, что, как ей показалось, Ингрид смотрела на нее с одобрением.
Однако она все-таки удивилась, когда маркиз сказал ей через стол:
— Неужели вы не только красивы, но и умны? Нечестно, когда простому смертному приходится иметь дело с подобным сочетанием!
Лоретта засмеялась. А потом сказала:
— Как вы прекрасно знаете, месье, я всего лишь скромная ученица, внимающая великим мудрецам.
— Я убежден, все присутствующие здесь должны быть весьма польщены таким мнением о себе, — сказал маркиз насмешливо.
Но Лоретта сказала, следуя ходу своей мысли:
— Так, вероятно, беседовали между собой древние греки и тем научили мыслить цивилизованный мир.
Маркиз посмотрел на нее вопросительно, но тут же воскликнул:
— Ну конечно! Теперь я понял, что мне чудилось с первой минуты, когда я вас увидел! Вы явились к нам из Греции, но только не из Афин, а с Олимпа!
Лоретте стало смешно. Она не сомневалась, что эту фразу он говорил уже много раз: слишком уж легко и гладко он ее произнес.
И тем не менее он казался искренним. Но она тут же сказала себе презрительно, что все это входит в роль.
Вспомнив наставления Ингрид, она снова попыталась бросить на него холодный взгляд и повернулась к Хью, чтобы спросить его о возможности революции, которую горячо обсуждал ее отец.
— Не думаю, что может произойти подобный взрыв, — ответил Хью. — Франция становится все более преуспевающей, все более буржуазной. Бедности здесь стало заметно меньше, чем в прошлом.
— Не понимаю, — вмешался маркиз, — почему леди Бромптон так занимают наши проблемы. Если она, разумеется, не принадлежит к тем пылким любителям реформ, которые постоянно вмешиваются в чужие дела и забывают свои собственные.
Прежде чем Лоретта успела придумать достаточно колкий ответ, граф, ее сосед справа, сказал:
— Что до меня, я согласен, чтобы леди Бромптон вмешивалась во что угодно, до тех пор пока это связано со мной. Единственное, чего я хотел бы, чтобы она не забывала меня.
Судя по его тону, он считал, что его забыть невозможно.
Лоретта, желая показать маркизу, что он ее нисколько не заинтересовал, ответила с обворожительной улыбкой:
— Уверяю вас, месье, мне было бы очень трудно забыть того, кто сказал мне столько приятного!
И тут же она подумала, что несколько выбилась из роли ненавистницы мужчин. А потому сжала губы и замолчала. Впрочем, ее вскоре увлек спор, разгоревшийся за столом. Она догадалась, что Ингрид нарочно выбрала узкий стол, чтобы гостям было легко разговаривать не только с соседями, но и с сидящими напротив.
Мало-помалу она убеждалась — как и подтвердилось в дальнейшем, — что французы, обсуждая политические вопросы, всегда словно произносили речи с трибуны и ждали, что остальные будут их внимательно слушать.
Как непохоже это было на довольно чопорную атмосферу званых завтраков и обедов, на которых ей довелось присутствовать дома!
Невольно Лоретта снова оживилась и начала высказывать свое мнение, едва речь касалась знакомых ей тем.
Когда они покинули столовую, маркиз подошел к ней со словами:
— Леди Бромптон, вы обещали, что позволите мне показать вам Париж. Предлагаю для начала посмотреть, как он красив вечером.
Лоретта взглянула на него с удивлением, а он продолжал:
— Я предлагаю вам отобедать в истинно французском ресторане с лучшей в Париже кухней, а потом мы прокатимся по набережным Сены.
Он улыбнулся ей.
— Конечно, их стоит осмотреть и днем, но, думаю, вы согласитесь со мной, что нет ничего красивее и романтичнее Сены в вечерние часы.
Лоретта заколебалась.
Обедать наедине с мужчиной? Нет, этого никак нельзя!
Но тут она вспомнила, что ее считают замужней женщиной, а во Франции в отличие от Англии не считается предосудительным, если дама обедает с кем-то в ресторане.
А уж тем более раз она бросила вызов всем условностям, поселившись у Ингрид.
— Я не приму отказа, — продолжал маркиз, не дожидаясь ее ответа. — А потому, леди Бромптон, не заставляйте меня упасть на колени, вымаливая ваше согласие.
— Вам незачем прибегать к столь эксцентричным театральным позам, — холодно уронила Лоретта. — Я только что приехала в Париж и поэтому пока свободна от других обязательств и буду в восторге принять ваше любезное приглашение, месье.
— Благодарю вас! И глубоко ценю оказанную мне честь!
Сказал он это с той же спокойной невозмутимостью, с какой говорила она, но Лоретта заметила веселый блеск в его глазах и поняла, что на самом деле он посмеивается над ней.
Тут к ним подошла Ингрид и сказала:
— Я не ослышалась? Вы пригласили мою подругу Лору пообедать с вами нынче вечером, Фабиан?
— Я пригласил ее, — ответил маркиз, — и она приняла приглашение.
— В таком случае, прошу вас, постарайтесь ничем ее не расстроить.
— Но каким образом?
— Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю, — сказала Ингрид. — Она приехала ко мне, так как ей нужны моя помощь и поддержка, и могу сказать лишь, что вы не тот человек, чтобы оказать их ей, и были бы последним, к кому я обратилась бы за содействием в данное время.
— Ну вот, вы опять со мной жестоки! — запротестовал маркиз. — Чем я заслужил подобную немилость?
— Вы знаете, Фабиан, что Хью и я очень вас любим, — ответила Ингрид. — Такого, каков вы есть. Но мне кажется, я должна защитить от вас мою подругу просто потому, что она вела в Англии очень спокойную жизнь и никогда не встречала людей вроде вас.
— Если у леди Бромптон появится повод быть мной недовольной, я тотчас извинюсь и искуплю свой проступок, — ответил маркиз, — но пока, право же, не могу покаяться в грехах, еще не совершенных.
Он наклонился над рукой Ингрид.
— Au revoir, — сказал он, — и благодарю вас за еще один восхитительный завтрак.
Затем он взял руку Лоретты, и вновь она ощутила исходящие от него магнетические флюиды, когда он посмотрел ей в глаза и сказал негромко:
— До вечера, и обещаю, что вы не будете разочарованы.
Он направился к двери, и Лоретта, глядя на его широкие плечи и узкие бедра, решила, что из присутствующих никто не может сравниться с ним атлетичностью фигуры и одновременно удивительной элегантностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30