Ограбить меня! Я своей копейки тронуть не дам, умру за нее. Я вас под суд, в Сибирь, грабители!
Лютов(другому будочнику). Возьми его!
Будочник берет Крутицкого.
Ведите их! (Епишкину и Петровичу.) За вами пришлют, когда будет надо.
Елеся. Что делать-то, Истукарий Лупыч! Русская пословица: от сумы да от тюрьмы не отказывайся! Так я говорю?
Лютов. Ну, марш, без разговоров!
Уходят.
Мигачева. Батюшки, куда их повели-то?
Петрович. Да сначала, как по делу-то видно, надо быть, в острог. Посидят там года два, ну, а потом уж вдоль по Владимирской.
Мигачева. Как же мне быть-то? Батюшка, помоги ты мне!
Петрович. Изволь. Просудишь дом-то. Уж тогда буду я хозяином, а ты у меня в жильцах жить.
Мигачева. За что его взяли-то? Какая беда-то его?
Петрович. Ограбили кого-то с Михеем да не разделят. Вот и все. (Смеется.) Дело-то пустое, а люди-то вяжутся…
Действие пятое
Лица
Крутицкий.
Анна.
Настя.
Епишкин.
Фетинья.
Лариса.
Мигачева.
Елеся.
Петрович.
Баклушин.
Декорация та же.
Явление первое
Входит Крутицкий, бледный и расстроенный.
Крутицкий. Куда я пришел, куда? (Осматривается.) Ах! Домой пришел. Зачем, зачем? (Берется за голову.) Нечего мне дома делать, нечего. Тоска меня загрызет, лютая тоска загрызет. (Сквозь слезы.) Пойду я лучше погуляю. Меня немножко ветром пообдует. (Печально.) Пойду. Далеко пойду, за заставу куда-нибудь, от людей подальше. Тяжело на людей-то смотреть. Ох, как голова горит! (Снимает картуз и кладет его на крыльцо.) Пойду погуляю. В Тюфелеву рощу пойти? Там хорошо, глухо так, никто туда, никто не ходит. Кто туда пойдет? Пойдет бедняк какой-нибудь с горя да с тоски погулять, да уж… и удавится тут же. Вот, говорили, там нынче весной один закладчик повесился; обокрали его на двадцать тысяч. Да и есть от чего. Как это пережить! Как пережить? Невозможно! У всякого своя радость, своя утеха; он копил, берег, в том и вся жизнь его была; ничего ему не нужно, одни только деньги, одни свои деньги, а украли деньги, нет денег, зачем ему жить? Зачем жить-то? Что делать-то на свете? Плакать, тосковать, проклинать себя, биться об угол головою, двадцать раз в день на гвоздь петлю повесить да опять снять. Еще вот нам бог сон дал; ну, заснешь, забудешь, а проснешься-то? Опять та же тоска, и каждый день, каждый день. Так уж лучше один конец. Ох, ох! (С отчаянием.) Пойду, погуляю. Ох, как тяжело, душно как! Пойду, пойду. Далеко ведь! Что ж, я извозчика найму. На что мне деньги? На что они мне теперь? Возьму вот, возьму да и брошу. Столько ли Михей бросил. Убить его, убить! Ну, и кидай, ну, все и кидай! (Вынимает несколько медных денег и бросает.) Нате, подбирайте, кто хочет; не надо мне, не надо, я их беречь не умею. Пойду, сейчас пойду. (Идет, шатаясь, и видит на земле медную монету.) Ай! Вот он! (Поднимает пятак и с радостью бежит на прежнее место.) Нашел, нашел! (Судорожно прячет его в карман жилета.) Сюда его, спрятать его поскорей, благо не видали. (Помолчав, опускает руки.) Мало. А моих много было. Как скучно! Ах, тоска смертная! Пойду погуляю. (Идет нетвердыми шагами. Осматривается и, махнув рукой, поворачивает в сад Епишкина.)
Выходят Мигачева из калитки, Фетинья и Лариса из лавки.
Явление второе
Мигачева, Фетинья, Лариса.
Фетинья(Ларисе). Не видать нашего-то?
Мигачева(про себя). Ох, и моего не видать.
Фетинья(не глядя на Мигачеву). Очень нужно. Хоть бы и век его не видать, беда невелика.
Мигачева(не глядя на Фетинью). Всякому свое. Мне мой-то, может, дороже вашего втрое.
Лариса. Маменька, их совсем засудят или не совсем?
Фетинья. Никому неведомо. Каков судья: сердит, так засудит, а милостив так простит.
Мигачева. Ох, да, да! Не бойся суда, а бойся судьи. Пуще всего ты его бойся!
Фетинья. Да, вот причитай тут, еще голосом завой! По вашей милости и мой-то попал.
Мигачева. Ох, должно быть, по наговору, по чьему-нибудь наговору. От злобы людской, от соседей все больше люди погибают. Есть же такие соседи злодеи, ненавистники.
Фетинья. Уж именно злодеи, ненавистники. Сам ограбил кого-то, да взял да моего свидетелем и выставил назло, чтоб по судам таскали.
Мигачева. Есть же варвары, из-за малости, из-за сажи рады человека погубить.
Фетинья. Мало того, что взял да назло окрасил меня, взял да назло мужа запутал.
Мигачева. Вот она сажа-то! Шути с ней! Все квартальный виноват! За сажу да в острог попал. Оговорили по злобе.
Фетинья. Мало ему. Какой живописец проявился! Красил, красил заборы-то, да за людей принялся. Так ему и дать волю? И хорошо сделали, что в острог посадили.
Лариса. Маменька, у вас совсем никакой разности в разговоре нет. Наладите одно и твердите, как сорока. Ведь отмылось, что ж толковать!
Фетинья. Еще б не отмылось! Что ж мне арабкой, что ли, ходить прикажешь!
Мигачева. Сам тому не рад. По нечаянности…
Фетинья. Окрасил по нечаянности, а украл по отчаянности. Славный парень, смиренный.
Входит Петрович.
Явление третье
Мигачева, Фетинья, Лариса, Петрович.
Петрович(Мигачевой). Ну, прощайся ты с сыном. (Фетинье.) А ты с мужем. Только и видели.
Мигачева. Где они теперь?
Петрович. На цепи сидят.
Фетинья. А ты сорвался, что ли? Полно ты, не глупей себя нашел.
Мигачева. Каким судом моего судят-то?
Петрович. Шемякиным.
Мигачева. Полно ты! судов только и есть, что гражданский да уголовный; по гражданскому – в яму, а по уголовному – в острог.
Петрович. Много ты знаешь! И Шемякин есть.
Мигачева. Есть, да только в сказке.
Петрович. Да ведь сказка-то взята же с чего-нибудь. Чего нет, того не выдумаешь.
Входят Епишкин и Елеся.
Явление четвертое
Мигачева, Фетинья, Лариса, Петрович, Елеся, Епишкин.
Елеся(запыхавшись). Маменька, невидимая рука, невидимая рука!
Мигачева. Где она, где она?
Елеся. Вот она! (Подает деньги.) Три тысячи с половиной! А? Довольно хорошо? Жив бог, жива душа моя. Так я говорю?
Епишкин. Верно, Елеся. Молодец!
Мигачева. Уж не с неба ли свалились?
Елеся. С неба, маменька, за правду за нашу. Нашел. Сейчас суд да дело, свидетелев налицо. Судили, рядили, сосчитали все деньги, отсудили мне три тысячи с половиной; получай, говорят. Ух, устал! Получаю, говорю. Остальные Михею.
Мигачева. Да разве его деньги-то были?
Елеся. Его; на суде добрались. Вот теперь мы как миллионщики жить будем.
Мигачева. Есть-таки разница.
Елеся. Никакой, те же двадцать четыре часа в сутки.
Мигачева. Золотой ты мой! (Обнимает сына.) Как я рада-то!
Фетинья. Ну, как не обрадоваться! Не было ни гроша, да вдруг алтын!
Елеся. А уж как я-то рад! (Обнимает вместо матери Ларису.)
Фетинья. Что ты, что ты! Ишь ты, на чужое-то разлакомился! Это ведь не находка твоя; третью часть не дадим.
Епишкин. На что ему третью часть! Видно, уж ему ее всю отдать. Мы не как Михей, об этой потере не заплачем.
Фетинья(берет Елесю за руку). Не тронь, говорят! Что ты облапил, точно свою собственность? Еще крепости у тебя на нее нет.
Лариса. Как это вы, маменька, вдруг останавливаете! Коль скоро человек в таком чувстве, надо ему свободу дать.
Епишкин. Дай, Фетинья, свободу, дай.
Фетинья. Как ты говоришь свободу дать? Да что ж это у них будет-то?
Епишкин. Что у них будет-то? А нам-то что за дело! Нам какой убыток! Вот нашла печаль! Ты б лучше вспомнила, догадалась, что муж еще с утра водки не пил.
Фетинья. А если я роду их, мигачевского, видеть не могу.
Епишкин. Ты слушай, что тебе говорят-то. Я по два раза приказывать не мастер. Стало быть, надо тебе бежать закуску готовить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Лютов(другому будочнику). Возьми его!
Будочник берет Крутицкого.
Ведите их! (Епишкину и Петровичу.) За вами пришлют, когда будет надо.
Елеся. Что делать-то, Истукарий Лупыч! Русская пословица: от сумы да от тюрьмы не отказывайся! Так я говорю?
Лютов. Ну, марш, без разговоров!
Уходят.
Мигачева. Батюшки, куда их повели-то?
Петрович. Да сначала, как по делу-то видно, надо быть, в острог. Посидят там года два, ну, а потом уж вдоль по Владимирской.
Мигачева. Как же мне быть-то? Батюшка, помоги ты мне!
Петрович. Изволь. Просудишь дом-то. Уж тогда буду я хозяином, а ты у меня в жильцах жить.
Мигачева. За что его взяли-то? Какая беда-то его?
Петрович. Ограбили кого-то с Михеем да не разделят. Вот и все. (Смеется.) Дело-то пустое, а люди-то вяжутся…
Действие пятое
Лица
Крутицкий.
Анна.
Настя.
Епишкин.
Фетинья.
Лариса.
Мигачева.
Елеся.
Петрович.
Баклушин.
Декорация та же.
Явление первое
Входит Крутицкий, бледный и расстроенный.
Крутицкий. Куда я пришел, куда? (Осматривается.) Ах! Домой пришел. Зачем, зачем? (Берется за голову.) Нечего мне дома делать, нечего. Тоска меня загрызет, лютая тоска загрызет. (Сквозь слезы.) Пойду я лучше погуляю. Меня немножко ветром пообдует. (Печально.) Пойду. Далеко пойду, за заставу куда-нибудь, от людей подальше. Тяжело на людей-то смотреть. Ох, как голова горит! (Снимает картуз и кладет его на крыльцо.) Пойду погуляю. В Тюфелеву рощу пойти? Там хорошо, глухо так, никто туда, никто не ходит. Кто туда пойдет? Пойдет бедняк какой-нибудь с горя да с тоски погулять, да уж… и удавится тут же. Вот, говорили, там нынче весной один закладчик повесился; обокрали его на двадцать тысяч. Да и есть от чего. Как это пережить! Как пережить? Невозможно! У всякого своя радость, своя утеха; он копил, берег, в том и вся жизнь его была; ничего ему не нужно, одни только деньги, одни свои деньги, а украли деньги, нет денег, зачем ему жить? Зачем жить-то? Что делать-то на свете? Плакать, тосковать, проклинать себя, биться об угол головою, двадцать раз в день на гвоздь петлю повесить да опять снять. Еще вот нам бог сон дал; ну, заснешь, забудешь, а проснешься-то? Опять та же тоска, и каждый день, каждый день. Так уж лучше один конец. Ох, ох! (С отчаянием.) Пойду, погуляю. Ох, как тяжело, душно как! Пойду, пойду. Далеко ведь! Что ж, я извозчика найму. На что мне деньги? На что они мне теперь? Возьму вот, возьму да и брошу. Столько ли Михей бросил. Убить его, убить! Ну, и кидай, ну, все и кидай! (Вынимает несколько медных денег и бросает.) Нате, подбирайте, кто хочет; не надо мне, не надо, я их беречь не умею. Пойду, сейчас пойду. (Идет, шатаясь, и видит на земле медную монету.) Ай! Вот он! (Поднимает пятак и с радостью бежит на прежнее место.) Нашел, нашел! (Судорожно прячет его в карман жилета.) Сюда его, спрятать его поскорей, благо не видали. (Помолчав, опускает руки.) Мало. А моих много было. Как скучно! Ах, тоска смертная! Пойду погуляю. (Идет нетвердыми шагами. Осматривается и, махнув рукой, поворачивает в сад Епишкина.)
Выходят Мигачева из калитки, Фетинья и Лариса из лавки.
Явление второе
Мигачева, Фетинья, Лариса.
Фетинья(Ларисе). Не видать нашего-то?
Мигачева(про себя). Ох, и моего не видать.
Фетинья(не глядя на Мигачеву). Очень нужно. Хоть бы и век его не видать, беда невелика.
Мигачева(не глядя на Фетинью). Всякому свое. Мне мой-то, может, дороже вашего втрое.
Лариса. Маменька, их совсем засудят или не совсем?
Фетинья. Никому неведомо. Каков судья: сердит, так засудит, а милостив так простит.
Мигачева. Ох, да, да! Не бойся суда, а бойся судьи. Пуще всего ты его бойся!
Фетинья. Да, вот причитай тут, еще голосом завой! По вашей милости и мой-то попал.
Мигачева. Ох, должно быть, по наговору, по чьему-нибудь наговору. От злобы людской, от соседей все больше люди погибают. Есть же такие соседи злодеи, ненавистники.
Фетинья. Уж именно злодеи, ненавистники. Сам ограбил кого-то, да взял да моего свидетелем и выставил назло, чтоб по судам таскали.
Мигачева. Есть же варвары, из-за малости, из-за сажи рады человека погубить.
Фетинья. Мало того, что взял да назло окрасил меня, взял да назло мужа запутал.
Мигачева. Вот она сажа-то! Шути с ней! Все квартальный виноват! За сажу да в острог попал. Оговорили по злобе.
Фетинья. Мало ему. Какой живописец проявился! Красил, красил заборы-то, да за людей принялся. Так ему и дать волю? И хорошо сделали, что в острог посадили.
Лариса. Маменька, у вас совсем никакой разности в разговоре нет. Наладите одно и твердите, как сорока. Ведь отмылось, что ж толковать!
Фетинья. Еще б не отмылось! Что ж мне арабкой, что ли, ходить прикажешь!
Мигачева. Сам тому не рад. По нечаянности…
Фетинья. Окрасил по нечаянности, а украл по отчаянности. Славный парень, смиренный.
Входит Петрович.
Явление третье
Мигачева, Фетинья, Лариса, Петрович.
Петрович(Мигачевой). Ну, прощайся ты с сыном. (Фетинье.) А ты с мужем. Только и видели.
Мигачева. Где они теперь?
Петрович. На цепи сидят.
Фетинья. А ты сорвался, что ли? Полно ты, не глупей себя нашел.
Мигачева. Каким судом моего судят-то?
Петрович. Шемякиным.
Мигачева. Полно ты! судов только и есть, что гражданский да уголовный; по гражданскому – в яму, а по уголовному – в острог.
Петрович. Много ты знаешь! И Шемякин есть.
Мигачева. Есть, да только в сказке.
Петрович. Да ведь сказка-то взята же с чего-нибудь. Чего нет, того не выдумаешь.
Входят Епишкин и Елеся.
Явление четвертое
Мигачева, Фетинья, Лариса, Петрович, Елеся, Епишкин.
Елеся(запыхавшись). Маменька, невидимая рука, невидимая рука!
Мигачева. Где она, где она?
Елеся. Вот она! (Подает деньги.) Три тысячи с половиной! А? Довольно хорошо? Жив бог, жива душа моя. Так я говорю?
Епишкин. Верно, Елеся. Молодец!
Мигачева. Уж не с неба ли свалились?
Елеся. С неба, маменька, за правду за нашу. Нашел. Сейчас суд да дело, свидетелев налицо. Судили, рядили, сосчитали все деньги, отсудили мне три тысячи с половиной; получай, говорят. Ух, устал! Получаю, говорю. Остальные Михею.
Мигачева. Да разве его деньги-то были?
Елеся. Его; на суде добрались. Вот теперь мы как миллионщики жить будем.
Мигачева. Есть-таки разница.
Елеся. Никакой, те же двадцать четыре часа в сутки.
Мигачева. Золотой ты мой! (Обнимает сына.) Как я рада-то!
Фетинья. Ну, как не обрадоваться! Не было ни гроша, да вдруг алтын!
Елеся. А уж как я-то рад! (Обнимает вместо матери Ларису.)
Фетинья. Что ты, что ты! Ишь ты, на чужое-то разлакомился! Это ведь не находка твоя; третью часть не дадим.
Епишкин. На что ему третью часть! Видно, уж ему ее всю отдать. Мы не как Михей, об этой потере не заплачем.
Фетинья(берет Елесю за руку). Не тронь, говорят! Что ты облапил, точно свою собственность? Еще крепости у тебя на нее нет.
Лариса. Как это вы, маменька, вдруг останавливаете! Коль скоро человек в таком чувстве, надо ему свободу дать.
Епишкин. Дай, Фетинья, свободу, дай.
Фетинья. Как ты говоришь свободу дать? Да что ж это у них будет-то?
Епишкин. Что у них будет-то? А нам-то что за дело! Нам какой убыток! Вот нашла печаль! Ты б лучше вспомнила, догадалась, что муж еще с утра водки не пил.
Фетинья. А если я роду их, мигачевского, видеть не могу.
Епишкин. Ты слушай, что тебе говорят-то. Я по два раза приказывать не мастер. Стало быть, надо тебе бежать закуску готовить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17