душевые панели с изливом германия 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Что за адскую услугу оказали мне мои гормоны, эти стражи эротических полетов в простынях вместо облаков?.. Мой мозг, словно едва потертое заветное местечко, уже не может думать ни о чем, кроме преступных подсвечников, тихого шепота, краденой любви... Мои виски послушно встречают пули мыслей о вынужденной борьбе за самку. Где они, завсегдатаи развратных салонов? Где блистательные казановы, донжуаны?.. Древние китайцы рекомендовали познавать за ночь минимум десять женщин, и ни одной не отдать свое семя... Я отдал бы все одной. Мне не нужно семерых! Или сколько там по китайским канонам? Они мне ни к чему. Эй, где вы, мои учителя?.. Научите меня обаять это перышко... Именно так – Мира словно перышко, так легка, так воздушна... И не такая уж она красавица... Но от этой некрасавицы моя африканская затычка наполняется всполохами пламени, спасением от которого мог бы быть лишь воистину реактивный минет, он самый, родимый, этот истинный бог подростков, для которых поиск влажных, зубастеньких тюрем превращается в единственное развлечение. Влюбленность – это вера в эрекцию новой эры. Только мы, русские дятлы, населяющую эту забытую Богом часть мира в начале девяностых двадцатого века, считаем друг друга бесполыми товарищами, компаньонами по зоне... Между тем фаллос, лингам... зовите как хотите... он, он король всех культов! И ему не страшны ни поддельные чудовища, ни опасные возможности, ни отловленные и пристреленные в пылу охоты лани...»
Трамвай трясло, и Николай снова переключил внутреннее внимание на свой беспокойный эквивалент.
«Вот он, мой округленный лингам... Единственный, безмозглый и отчаянный друг и предтеча неудач! Это же просто счастье, что моих мыслей не слышит какой-нибудь издевательский издатель... Он бы сладострастно опубликовал первые ужасы перезрелого девственника. Книги – это братские могилы потаенных мыслей...»
На следующий день он не видел ее до обеда, хотя она ни на минуту не выходила у него из головы. Лишь в очереди в столовую он встретил свою вчерашнюю собеседницу и поймал себя на неожиданном чувстве волнительного раздражения, которое – и он прекрасно осознавал это – было ничем иным, как чувством лисицы, той самой облезлой рыжей плутовки из басни, которая никак не могла достать виноград, слишком высоко нависающий над ее носом, и в утешение уверяла себя, что эта гроздь вовсе не так уж хороша... «И с чего она взяла, что понравилась мне? Попка плоская... Грудь слишком маленькая. И, видимо, неумна. Самоуверенная пустышка...» Но стоило Мире с улыбкой промолвить: «Ах, как хорошо, что ты мне подвернулся... Не так скучно будет стоять за котлетами», как раздражение вмиг растаяло и Николай почувствовал, что не может преодолеть ее обаяние.
Очередь была на полчаса, не меньше, а посему нужно было заводить разговор. Мира почти ласково смотрела на него и молчала.
– Как семья? – наигранно-заботливо спросил он, все еще надеясь, что замужество Миры не более чем розыгрыш.
– Спасибо... Так себе... – призналась Мира, и вдруг сказала нечто, заставившее Николая оставить всякие надежды.
– Муж приставал... Пришлось уступить. Он у меня ни рыба ни мясо, но приставучий... Хотя, в общем, скучный... Нет, не так. Очень скучный человек. Я обычно сплю совсем без одежды, ну, так кожа лучше дышит, а тут специально завалилась спать одетая, прямо в чем была, чтобы не приставал. А он растолкал...
Николай чувствовал, что Мира не шутит, хотя и не понимал, чем же он заслужил такую, казалось бы, опрометчивую или, того хуже, намеренную откровенность: она словно позволяла ему схватиться за эту ниточку и разом перевести общение на другой, более близкий, интимный уровень. Он попытался отделаться шуткой.
– Не успели познакомиться, а ты мне уже изменила... Да еще с кем... С собственным мужем! Какая безвкусица!
Он внимательно посмотрел в глаза Миры, но ничего особенного в ее взгляде не нашел. Так, обычный взгляд, как будто речь шла о переписывании конспектов или еще о какой-нибудь университетской дребедени.
– Ну, в чем в чем, а в безвкусии меня еще не обвиняли.
– А ты всем рассказываешь о том, что спишь голая?
И опять ее ответ привел его в замешательство.
– Нет. Только тебе, – сказала она и совершенно неожиданно спросила: – А почему ты решил заняться философией?
– Надо же чем-то заниматься... – невнятно пробормотал Николай.
– А все-таки?
– Честно? Я ненавижу философию... – внезапно признался он.
– Вот как... Хорошая причина...
– Я имею в виду современную философию. Сенека говорил, что занятия философией имеют своей целью поиск пути к человеческому счастью, ну или что-то в этом роде. А то, во что превратилась современная философия – насмешка над человеком и его так и не обретенным счастьем. О чем спорят нынешние философы? О вопросах понятных, да и то вряд ли до конца понятных даже им самим. И что нам даст разрешение этих споров? Да и возможно ли найти удовлетворительные компромиссы между спорящими сторонами? И сделают ли они счастливее хоть кого-нибудь?
– А сделал ли твой Сенека хоть кого-нибудь счастливее?
– Он, по крайней мере, ставил перед собой такую задачу... Или вот, например, Эпикур... А знаешь, – вдруг сказал он, – возможно, они все же сделали людей счастливее...
– Ну, во всяком случае, они не сделали счастливым тебя...
– Почему? – растерялся он.
– Ты не похож на счастливого человека...
– Почему? – повторил он.
– Разве без хорошей, настоящей любви человек может быть счастлив? – Мира пристально посмотрела ему в глаза, и он поспешно отвел взгляд.
– Кто ты? Жорж Санд, которая готова совратить несчастное шопеновское тело, и тем или не тем самым... неважно, но в конце концов погубить его певчую душу?
– Я говорила тебе, что устала от Шопена... И почему ты все время намекаешь, что я собираюсь тебя совратить?.. Ишь, какой недотрога! – капризно поджала губки Мира.
– О, я вовсе не против, чтобы меня совратили... – с энтузиазмом поспешил оправдаться Николай. – Я никогда не пользовался популярностью у лиц противоположного пола. Я даже как-то записал: «Мне никогда не носить красивых шляп, не любить красивых женщин»...
– Не обольщайся... То, что ты мне понравился, вовсе не означает, что ты станешь популярным среди дам... У меня не то что плохой, а скорее, извращенный вкус, это известный факт, так что не раскатывай губу насчет других девушек.
– Меня девушки не любят! – попытался комично загнусавить Николай, но вышло фальшиво и не смешно.
– Зачем тебе другие девушки? Я тебя люблю, – тихо, как бы сама себе, сказала Мира.
Что это? Ему послышалось или она действительно призналась ему в любви? Вот так, сразу? В очереди за котлетами? Так не бывает. То есть с ним был однажды такой случай. Его первая любовь так и начала свой роман с ним – встретила на лестнице и внезапно, в лоб, сказала: «Я тебя люблю»... Дальше этого дело, правда, не пошло. Дальнейшие отношения складывались под рефрен: «Прости, Николай, я, кажется, ошиблась...» А потом, многократно отказав навязчивому влюбленному, любовь его юности отдалась по пьяни его приятелю Михею. Николай их простил, назначил ей свидание, но она не пришла, и он возложил купленные для нее розы на одну из многочисленных могил на прилегавшем к парку кладбище.
– Итак, ты явился в философию, чтобы ее убить, разрушить, так сказать, изнутри?
Мира, казалось, сама удивилась вырвавшейся как бы помимо ее воли фразе «Я тебя люблю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
 Ассортимент цена супер 

 AltaCera Lantana