Все, как один, мы бросаемся вперед.
Ура! Скала перекрыла ров. Мы спасены! Да будет благословенна тень почтенного Роджера Бэкона! Измученные путешественники покидают наконец это гибельное место, выстроившись в полном порядке, так сказать, повзводно, ибо теперь, когда аборигены следуют за нами по пятам, нельзя, чтобы хоть один человек отстал от плотно сомкнувшегося каравана.
Лошади почуяли близость травы. В воздухе потянуло влагой, и они ускоряют ход, так что мы едва поспеваем за ними. Бедные мои собаки, их пасти в пене, бессильно висят языки.
Вот наконец благословенный лес!
Каменистая пустыня пройдена. Мы ступаем на траву. Здесь тень, здесь вода! Аборигены исчезли. И все же надо смотреть в оба и удвоить бдительность.
Источник имеет в ширину около четырех метров. Он глубок, и вода в нем свежая и прозрачная. Его берега покрыты цветами. Травянистый покров тянется сколько видит глаз.
Все пьют воду с наслаждением, маленькими глотками, долго ее потягивая, как дегустаторы, пробующие волшебный ликер, от которого нельзя оторваться. Надо было испытать пытку жаждой, худшую, чем голод, когда язык не двигается и висит, как сухая пакля, чтобы оценить благо глотка воды!
Какое блаженство ощущать, как вода попадает в сжавшийся желудок и возрождает организм, усиливает циркуляцию крови, нарушенную испарением влаги, Однако такое опьянение водой может оказаться роковым, и надо сдержать исступленность, впрочем, вполне понятную, которую проявляют даже самые благоразумные. Лично я выпил лишь несколько глотков кофе, случайно оставшихся в моей фляге, потом пожевал лист эвкалипта. Некогда в Индии я чуть не умер, когда после длительной жажды выпил холодной воды в жуткую жару, и теперь это воспоминание побуждает меня сдержать нетерпение. Мой героизм объясняется страхом перед болями в желудке.
Том, настоящий туземец, кажется, не испытывает ни голода, ни жажды, Животных напоили и щедро обмыли водой, а я собираюсь, как гурман, медленно насладиться мелкими глотками воды. И в тот момент, когда я наклоняюсь над источником, чтобы попить в охотку, меня останавливает громкий крик.
Мисс Мэри, бледная, испуганная, с расширенными зрачками, падает на землю и издает сдавленные крики. Майора, МакКроули и Робартса тоже охватывает какое-то недомогание. Они бегут, не разбирая дороги, натыкаются на деревья и вопят как сумасшедшие. Страшные гримасы искажают их лица. Они закрывают руками глаза от света, который, видимо, причиняет им невыносимую боль.
– Мисс, что с вами? – спрашиваю я с тревогой.
– Мне больно, – шепчет бедная девушка прерывающимся голосом. – У меня горит в груди. Болят глаза. Дядя! Дик! Эдвард! На помощь!
Молодые люди и старик, находящиеся в странном оцепенении, разражаются нелепым смехом.
Часть путешественников, кажется, пала жертвой той же непонятной болезни. Не иначе, как я попал в сумасшедший дом. Или сам сошел с ума?
Верховые и тягловые лошади тоже вскоре начинают беситься, еще больше усиливая сумятицу.
Я подбегаю к друзьям. Робартс хватает руками воздух, как эпилептик, потом падает ничком, скребет землю руками и ногами, а затем теряет сознание.
Сириль, мой бедный Сириль, душераздирающим голосом взывает ко мне:
– Брат! Я сошел с ума. У меня горит в желудке. Я ничего не вижу. О, боже, я умираю!
– Не покидайте меня, мсье Б… – жалобно стонет мисс Мэри.
Я стараюсь не терять присутствия духа, хотя сердце мое сжимается от ужаса.
– Том, скорее к своему хозяину!
– Да, Друг, бедный мастер! Я идет.
Мисс Мэри теряет сознание, ее челюсти сжимаются, глаза закрыты. Я приподнимаю одно веко и отшатываюсь, потрясенный. Зрачок расширен, по меньшей мере, в три раза против обычного. Радужная оболочка настолько сократилась, что остался едва заметный круглый ободок.
Подхожу к Сирилю, к Робартсу, к другим больным: у всех тот же симптом, У всех одинаково расширены зрачки.
Меня осеняет: они отравились. Это безумие, наступившее чуть ли не моментально и сопровождающееся бредом, конвульсиями, болями в животе, светобоязнью, – все эти явления могут быть вызваны только одним растением – белладонной. Они пропали, если я не найду противоядия. Но почему только Том и я избежали отравления?
– Том, – говорю я аборигену, показывая ему на стебли белладонны, которая произрастает здесь в большом количестве, – ты видишь маленькие красные плоды на этом растении? Никто не ел их, эти ягоды?
– Нет! Нет! – Том вдруг спохватывается. – А… моя знает, – восклицает он в ярости, И тут же, словно сам обезумев, бросается в источник, тянется к его середине и опускает руки в воду, …Мне кажется, что сердце мое перестало биться, Ах! Я перевожу дыхание. Том поднимает голову, я протягиваю ему руку и помогаю подняться.
– Видишь, друг, – говорит он, весь промокший, бросая к моим ногам пребольшой пучок травянистого растения, из раздавленных листьев и маленьких плодов которого сочится зеленоватая жидкость, – Погоди! – Том вновь склоняется над источником и вытаскивает еще одну охапку этого растения. Он с успехом повторяет эту операцию и в третий, и в четвертый раз.
Том вновь склоняется над источником и вытаскивает еще одну охапку этого растения.
Теперь я все понимаю. Аборигены, не сумев одолеть нас силой, отравили источник, бросив в него огромное количество стеблей и листьев дурмана и белладонны, которые они придавили камнями, чтобы те остались под водой. Это один из обычных способов без всякой для себя опасности погубить белых, которые в этом случае не способны защищаться.
Нельзя терять времени! Уже семь часов вечера, через два часа стемнеет. Аборигены, без сомнения, нападут на нас, полагая, что все мы отравлены.
Бедные больные в отчаянном состоянии. Они просят воды, и мне приходится применять силу, чтобы помешать им пить из смертоносного источника.
Я не решаюсь послать Тома на поиски воды, но в это время ко мне, едва волоча ноги, подходит один из поселенцев.
– Мсье, – говорит он. – Мы поищем другой источник воды, но пока все же сможем напиться. Видите группу деревьев в двадцати шагах отсюда?
– Да, это эвкалипты.
– Надо подрезать корень дерева, и из него потечет струйкой свежий сок.
Я решил, что поселенец бредит. Он заметил мое удивление, – Не сомневайтесь, мсье, я уже чувствую себя лучше. Мне и раньше случалось пользоваться этим приемом. Сок эвкалипта много раз спасал мне жизнь, когда я умирал от жажды, и вылечивал, когда я пил из источника, отравленного аборигенами. Пойдемте со мной.
Он оказался прав: уже несколько его товарищей, лежа плашмя на траве, прижимались губами к корню дерева, ожидая, пока потечет, как из крана, его живительный сок.
Я, в свою очередь, надрезав охотничьим ножом корень одного из деревьев, пью сок и испытываю истинное наслаждение. Все с нетерпением устремляются к драгоценным деревьям и большими глотками утоляют мучительную жажду.
Через час, то ли от благотворного действия сока эвкалипта, который является универсальным средством от всех болезней на Австралийском континенте, то ли по какой другой причине, мне неизвестной, общее состояние путешественников улучшается. Однако на многих напала страшная сонливость. Никто из отравившихся не в состоянии избавиться от нее. Я полагаю, что они спасены, но пройдет еще много дней, пока все окончательно выздоровеют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Ура! Скала перекрыла ров. Мы спасены! Да будет благословенна тень почтенного Роджера Бэкона! Измученные путешественники покидают наконец это гибельное место, выстроившись в полном порядке, так сказать, повзводно, ибо теперь, когда аборигены следуют за нами по пятам, нельзя, чтобы хоть один человек отстал от плотно сомкнувшегося каравана.
Лошади почуяли близость травы. В воздухе потянуло влагой, и они ускоряют ход, так что мы едва поспеваем за ними. Бедные мои собаки, их пасти в пене, бессильно висят языки.
Вот наконец благословенный лес!
Каменистая пустыня пройдена. Мы ступаем на траву. Здесь тень, здесь вода! Аборигены исчезли. И все же надо смотреть в оба и удвоить бдительность.
Источник имеет в ширину около четырех метров. Он глубок, и вода в нем свежая и прозрачная. Его берега покрыты цветами. Травянистый покров тянется сколько видит глаз.
Все пьют воду с наслаждением, маленькими глотками, долго ее потягивая, как дегустаторы, пробующие волшебный ликер, от которого нельзя оторваться. Надо было испытать пытку жаждой, худшую, чем голод, когда язык не двигается и висит, как сухая пакля, чтобы оценить благо глотка воды!
Какое блаженство ощущать, как вода попадает в сжавшийся желудок и возрождает организм, усиливает циркуляцию крови, нарушенную испарением влаги, Однако такое опьянение водой может оказаться роковым, и надо сдержать исступленность, впрочем, вполне понятную, которую проявляют даже самые благоразумные. Лично я выпил лишь несколько глотков кофе, случайно оставшихся в моей фляге, потом пожевал лист эвкалипта. Некогда в Индии я чуть не умер, когда после длительной жажды выпил холодной воды в жуткую жару, и теперь это воспоминание побуждает меня сдержать нетерпение. Мой героизм объясняется страхом перед болями в желудке.
Том, настоящий туземец, кажется, не испытывает ни голода, ни жажды, Животных напоили и щедро обмыли водой, а я собираюсь, как гурман, медленно насладиться мелкими глотками воды. И в тот момент, когда я наклоняюсь над источником, чтобы попить в охотку, меня останавливает громкий крик.
Мисс Мэри, бледная, испуганная, с расширенными зрачками, падает на землю и издает сдавленные крики. Майора, МакКроули и Робартса тоже охватывает какое-то недомогание. Они бегут, не разбирая дороги, натыкаются на деревья и вопят как сумасшедшие. Страшные гримасы искажают их лица. Они закрывают руками глаза от света, который, видимо, причиняет им невыносимую боль.
– Мисс, что с вами? – спрашиваю я с тревогой.
– Мне больно, – шепчет бедная девушка прерывающимся голосом. – У меня горит в груди. Болят глаза. Дядя! Дик! Эдвард! На помощь!
Молодые люди и старик, находящиеся в странном оцепенении, разражаются нелепым смехом.
Часть путешественников, кажется, пала жертвой той же непонятной болезни. Не иначе, как я попал в сумасшедший дом. Или сам сошел с ума?
Верховые и тягловые лошади тоже вскоре начинают беситься, еще больше усиливая сумятицу.
Я подбегаю к друзьям. Робартс хватает руками воздух, как эпилептик, потом падает ничком, скребет землю руками и ногами, а затем теряет сознание.
Сириль, мой бедный Сириль, душераздирающим голосом взывает ко мне:
– Брат! Я сошел с ума. У меня горит в желудке. Я ничего не вижу. О, боже, я умираю!
– Не покидайте меня, мсье Б… – жалобно стонет мисс Мэри.
Я стараюсь не терять присутствия духа, хотя сердце мое сжимается от ужаса.
– Том, скорее к своему хозяину!
– Да, Друг, бедный мастер! Я идет.
Мисс Мэри теряет сознание, ее челюсти сжимаются, глаза закрыты. Я приподнимаю одно веко и отшатываюсь, потрясенный. Зрачок расширен, по меньшей мере, в три раза против обычного. Радужная оболочка настолько сократилась, что остался едва заметный круглый ободок.
Подхожу к Сирилю, к Робартсу, к другим больным: у всех тот же симптом, У всех одинаково расширены зрачки.
Меня осеняет: они отравились. Это безумие, наступившее чуть ли не моментально и сопровождающееся бредом, конвульсиями, болями в животе, светобоязнью, – все эти явления могут быть вызваны только одним растением – белладонной. Они пропали, если я не найду противоядия. Но почему только Том и я избежали отравления?
– Том, – говорю я аборигену, показывая ему на стебли белладонны, которая произрастает здесь в большом количестве, – ты видишь маленькие красные плоды на этом растении? Никто не ел их, эти ягоды?
– Нет! Нет! – Том вдруг спохватывается. – А… моя знает, – восклицает он в ярости, И тут же, словно сам обезумев, бросается в источник, тянется к его середине и опускает руки в воду, …Мне кажется, что сердце мое перестало биться, Ах! Я перевожу дыхание. Том поднимает голову, я протягиваю ему руку и помогаю подняться.
– Видишь, друг, – говорит он, весь промокший, бросая к моим ногам пребольшой пучок травянистого растения, из раздавленных листьев и маленьких плодов которого сочится зеленоватая жидкость, – Погоди! – Том вновь склоняется над источником и вытаскивает еще одну охапку этого растения. Он с успехом повторяет эту операцию и в третий, и в четвертый раз.
Том вновь склоняется над источником и вытаскивает еще одну охапку этого растения.
Теперь я все понимаю. Аборигены, не сумев одолеть нас силой, отравили источник, бросив в него огромное количество стеблей и листьев дурмана и белладонны, которые они придавили камнями, чтобы те остались под водой. Это один из обычных способов без всякой для себя опасности погубить белых, которые в этом случае не способны защищаться.
Нельзя терять времени! Уже семь часов вечера, через два часа стемнеет. Аборигены, без сомнения, нападут на нас, полагая, что все мы отравлены.
Бедные больные в отчаянном состоянии. Они просят воды, и мне приходится применять силу, чтобы помешать им пить из смертоносного источника.
Я не решаюсь послать Тома на поиски воды, но в это время ко мне, едва волоча ноги, подходит один из поселенцев.
– Мсье, – говорит он. – Мы поищем другой источник воды, но пока все же сможем напиться. Видите группу деревьев в двадцати шагах отсюда?
– Да, это эвкалипты.
– Надо подрезать корень дерева, и из него потечет струйкой свежий сок.
Я решил, что поселенец бредит. Он заметил мое удивление, – Не сомневайтесь, мсье, я уже чувствую себя лучше. Мне и раньше случалось пользоваться этим приемом. Сок эвкалипта много раз спасал мне жизнь, когда я умирал от жажды, и вылечивал, когда я пил из источника, отравленного аборигенами. Пойдемте со мной.
Он оказался прав: уже несколько его товарищей, лежа плашмя на траве, прижимались губами к корню дерева, ожидая, пока потечет, как из крана, его живительный сок.
Я, в свою очередь, надрезав охотничьим ножом корень одного из деревьев, пью сок и испытываю истинное наслаждение. Все с нетерпением устремляются к драгоценным деревьям и большими глотками утоляют мучительную жажду.
Через час, то ли от благотворного действия сока эвкалипта, который является универсальным средством от всех болезней на Австралийском континенте, то ли по какой другой причине, мне неизвестной, общее состояние путешественников улучшается. Однако на многих напала страшная сонливость. Никто из отравившихся не в состоянии избавиться от нее. Я полагаю, что они спасены, но пройдет еще много дней, пока все окончательно выздоровеют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35