Направляя коня твердой рукой, женщина подбадривала и успокаивала его. Животное нервно всхрапывало и подрагивало всем телом. Все внимательно следили за движениями всадницы и старались не отставать от нее. Последним вошел в воду Жоаннес.
Погоня приближалась. Отчетливо слышался топот лошадей. Но в рядах преследователей случилась некоторая заминка. Когда пересекали железнодорожные пути, несколько передних лошадей, поскользнувшись на рельсах, упали, сбросив всадников. Задние вынуждены были остановиться. На этом патриоты выиграли несколько минут.
Марко злился и на чем свет стоит ругал нерадивых наездников.
Один из командиров подъехал к паше и, почтительно отдав честь, обратился к нему:
– Ваше превосходительство, расстояние позволяет. Мы могли бы открыть огонь. Уверяю вас, ни один не уйдет!
– Умерьте свой пыл, капитан. Стрелять запрещаю! К сожалению, я слишком хорошо знаю это место и опасаюсь трупов, которые легко могут уплыть от нас по течению.
– Река слишком глубока. Вряд ли кто сумеет выбраться!
– Много ты понимаешь! Тот, кто ведет этот отряд, выбрался отсюда со связанными руками и ногами, прямо под моим носом! Теперь тебе ясно?
Когда эскадрон во главе с Марко подошел к броду, патриоты, успев уже выбраться из воды, вновь пустили лошадей в галоп. Отдохнув на переправе, кони неслись как ветер. Расстояние между отрядами увеличивалось с каждой минутой, но Марко это не особенно беспокоило. Он не сомневался в успехе. С ним было двести отборных, что бы он там ни говорил в приступе раздражения, кавалеристов. Опытные наездники, они умели выжать из лошади максимум скорости, как можно меньше утомляя ее.
Вдруг бей заметил, что беглецы резко повернули в сторону долины.
– Ну, нет! Только не это! – закричал он. – Отрезать им путь! Пятьдесят человек направо, пятьдесят – налево, остальные – в центре! Их надо загнать в горы! Я хочу силой привести гостей к себе, мы окажем им соответствующий прием, не так ли, Хадж?
Услышав свое имя, леопард зарычал, словно по достоинству оценил шутку хозяина.
Юноша заметил маневр противника и понял, что отряду в долину не прорваться. Албанцы превосходили их в скорости.
– Негодяй! – воскликнул он. – Это было нашим спасением! Скачите к горам, будь что будет!
Действие разворачивалось в том же месте и почти в тех же условиях, что и в прошлом году, когда Жоаннес, Михаил и Паница верхом на лошадях, отбитых у турецких жандармов, уходили от погони по дороге к родовому гнезду Марко-разбойника, скрытому среди неприступных скал.
– Пусть мы даже загоним коней, зато оторвемся от албанцев, – подгонял Жоаннес.
Впереди оказалось высохшее русло горного потока. Отряд углубился в него, не снижая скорости.
Шагов через пятьдесят один из всадников резко качнулся в седле и едва не упал. Это был Дарниа. Парень потерял много крови и сильно ослаб. До сих пор он еще крепился, но теперь силы оставили его. Падение было бы неизбежным, если бы кто-то из товарищей не подхватил раненого. Бег коней замедлился.
– Оставьте меня! – простонал Дарниа. – Спасайтесь! Я вам только помеха!
– Не смей так говорить! – возразил подоспевший на помощь. – Я буду поддерживать тебя.
– Нельзя, чтобы вы все погибли из-за меня! Уходите, прошу! Вы должны жить и бороться за наше общее дело!
В тот же момент быстро, ни слова больше не говоря, раненый выхватил здоровой рукой револьвер и с возгласом «Да здравствует свободная Македония!» выстрелил себе в висок… Еще несколько секунд товарищ поддерживал в седле его труп, потом с рыданиями в голосе произнес:
– Бедный Дарниа!.. Он пожертвовал собой ради нас.
Но у живых не было времени скорбеть о мертвых. Со всей энергией они стремились уйти от преследования. А это с каждой минутой становилось все труднее и опаснее.
Дорога круто забирала вверх. Скоро скачка станет невозможной, придется переходить на рысь, а потом и на шаг. К счастью, им все-таки удалось оторваться от эскадрона Марко.
Наконец Жоаннес понял, что быстрее продвигаться своим ходом, и приказал спешиться. Он знал, людям Марко тоже придется пойти на это. Другого выхода не оставалось.
– Что же делать дальше, когда доберемся туда? – обратился Жоаннес к Никее, разглядывая крепость на вершине горы. В голосе его слышалась озабоченность.
– Прежде всего не надо терять надежду! – ободряюще и как-то таинственно улыбнулась девушка.
– Надеяться мы можем только на себя. Будем отчаянно сопротивляться, стоять насмерть, до последнего патрона. Уложим этих бандитов, сколько сумеем!
– Их слишком много, а боеприпасов у нас чересчур мало, нам долго не продержаться.
– У тебя есть предложение?
– Если бы мы могли проникнуть в эту проклятую неприступную крепость, укрыться за ее прочными стенами!..
Юноша оживился.
– А почему бы, собственно, нет? Пожалуй, ты права!
Отряд продолжал карабкаться по скалистой тропинке вверх. Они уходили все дальше.
Марко видел это, но был спокоен.
– Ничего. Перед железной дверью им все равно придется остановиться, и тогда мы посмеемся от души.
Помогая Никее в особо трудных местах, Жоаннес продолжал начатый разговор:
– Ты знаешь, после того, как мы там побывали, этот разбойник бей еще основательней укрепил свое логово. Вон, посмотри! Над первой линией каменных глыб, окружающих крепость, он водрузил еще один такой ряд. Высота сооружения теперь не меньше тридцати метров. Ни взобраться туда, ни пушкой прошибить!
– Я еще вижу входную дверь, обитую массивным железом. Ей тоже никакие снаряды не страшны.
– Там-то нам и придется драться, между двух огней, и, скорее всего, умереть. Но они дорого заплатят за наши жизни!
На лице женщины опять появилась загадочная улыбка:
– Как знать.
Жоаннес не мог понять поведения жены.
– Послушай, Никея, умоляю тебя, скажи наконец, что дает тебе надежду в такой безвыходной ситуации? Я чувствую, ты пытаешься внушить мне, что спасти отряд возможно! Но как?
– Скоро увидишь.
Дорога в последний раз круто завернула и вывела на довольно обширное ровное пространство прямо под стены крепости. На серых камнях ярким пятном вырисовывалась железная дверь, окрашенная в красный цвет.
Никея быстро сбросила накидку, обернула ее вокруг талии и закрепила с помощью нашейной серебряной цепочки. Получилось нечто вроде длинной юбки. Затем она сняла феску и рассыпала по плечам длинные белокурые волосы.
Все в недоумении смотрели на нее. Девушка выглядела в своем новом пурпурном облачении, мягкими складками ниспадавшем к ногам, весьма впечатляюще.
Подобрав ружье, она медленно направилась к двери и несколько раз громко и требовательно стукнула в нее прикладом. Однако с той стороны никакой реакции не последовало.
Выждав немного, Никея постучала еще и еще. Дверь все так же оставалась замкнутой, но в ней приоткрылось смотровое окошечко.
Тогда в напряженной тишине зазвучал чудный голос девушки. Она запела героический гимн Косова, что всегда оказывало сильное впечатление на патриотические чувства славян. Люди, уставшие от тяжелейшего перехода, сразу приободрились и, замерев, внимали завораживающему пению.
Наконец за дверью послышалось движение, и старческий надломленный голос спросил:
– Женщина! Кто ты, если так проникновенно поешь о несчастиях нашей порабощенной родины?
– Посмотри как следует!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60