Для сравнения можно представить себе, что предстоит заменить иллюстрациями передовицу политической газеты. В таких случаях работа сновидения должна сперва заменить текст отвлеченных мыслей конкретными, которые каким-нибудь образом связаны с первыми посредством сравнения, символики аллегорического намека, но лучше всего генетически, и которые становятся вместо них материалом работы сновидения. Отвлеченные мысли допускают так называемое анагогическое толкование, которые при толковании легче угадать, чем настоящие аналитические. Согласно верному замечанию О. Rank'a, некоторые сны пациентов во время лечения анализом являются лучшими образцами для понимания таких сновидений, допускающих несколько толкований.
- 202
сновидении связь между активностью предсознательных словесных представлений Vbw (Wortbesetzungen) и активностью бессознательных вещественных представлений Ubw (Sachbesetzungen) остается открытой; для шизофрении характерно то, что эта связь прерывается. Впечатление от этого различия ослабляется именно благодаря толкованию сновидений, которое мы предпринимаем в психоаналитической практике. Толкование сновидений производит впечатление то остроты, то шизофренической выходки благодаря тому, что выявляет течение работы сновидений, прослеживает пути, ведущие от латентных мыслей к элементам сновидений, показывает, как используется двусмысленность слов, и вскрывает словесные связи между различными группами материалов; благодаря этому мы иногда забываем, что все операции над словами являются только подготовкой к вещественной регрессии.
Завершение процесса сновидения состоит в том, что содержание мыслей, превращенное благодаря регрессии и переработанное в фантазирование, проникает в сознание как чувственное восприятие, причем подвергается вторичной переработке, которой подлежит всякое содержание восприятия. Мы говорим, что желание сновидения воспринимается как галлюцинация и в таком виде внушает веру в реальность своего исполнения. Именно с этой заключительной частью сновидения связаны самые сильные сомнения, для выяснения которых мы и хотим сравнить сновидение с родственными ему патологическими состояниями.
Образование фантастического желания и его регрессии к форме галлюцинации составляет самую существенную часть работы сновидения, однако же они свойственны не одному ему: они встречаются еще при двух болезненных состояниях - при острой галлюцинаторной спутанности, Amentia (Meynert), и при галлюцинаторной фазе шизофрении. Галлюцинатор
- 203
ный делирий при аменции представляет из себя вполне ясное фантазирование, часто развитое во вполне определенной последовательности, подобно прекрасной грезе. Можно было бы говорить вообще о галлюцинаторном психозе, выражающем желание (hallucinatorische Wunschpsychose), и в разной мере считать таковым как сновидение, так и аменцию. Встречаются также сновидения, которые состоят только из очень содержательных, неискаженных фантазий. Хуже изучена галлюцинаторная фаза шизофрении, обыкновенно она кажется составленной из различных частей и, вероятно, по существу соответствует новой попытке самоисцеления, стремящейся вернуть либидозные привязанности к представлениям объектов.1 Я не могу еще привести сравнения с остальными галлюцинаторными состояниями при разнообразных патологических явлениях, потому что не располагаю ни личным опытом, ни опытом других.
Постараемся понять, что галлюцинаторный психоз, воплощающий желание в сновидении или в других случаях, выполняет двойную работу совершенно различного свойства. Он не только доводит до сознания скрытые или вытесненные желания, но представляет их уже выполненными, вселяя в это полную веру. Важно понять это совпадение. Нельзя утверждать, что бессознательные желания, став сознательными, должны приниматься за реальные, потому что, как известно, наше суждение прекрасно умеет отличать действительность от самых интенсивных представлений и желаний. Напротив, весьма правильным кажется предполагать, что вера в реальность восприятия связана с восприятием посредством чувств. Если какая-нибудь мысль
1 С первой такой попыткой увеличения концентрации активной силы на словесных представлениях мы познакомились в статье "Бессознательное".
- 204
совершает путь регрессии до бессознательных следов воспоминаний объектов, и далее до области восприятий, то восприятие ее мы считаем реальной. Галлюцинация приносит с собой, следовательно, веру в реальность. Спрашивается, каковы условия возникновения галлюцинации? Первый ответ гласит: регрессия, и благодаря этому вопрос о возникновении галлюцинации заменяется вопросом о механизме регрессии. Что касается сновидения, то нам не приходится долго ждать ответа. Регрессия предсознательных мыслей сновидения к образам воспоминания вещей является, очевидно, следствием притяжения, которое эти бессознательные психические корреляты влечений например, вытесненные воспоминания о переживаниях - оказывают на выраженные в словах мысли. Но скоро мы замечаем, что попали на неверный путь. Если бы тайна галлюцинации заключалась только в регрессии, то всякая интенсивная регрессия должна была бы повести к галлюцинации, сопровождающейся верой в ее реальность. Но нам прекрасно известны случаи, в которых регрессивное раздумье доводит до сознания очень ясные зрительные образы воспоминаний, которые мы, однако, ни на минуту не считаем реальным восприятием. Мы можем себе также прекрасно представить, что работа сновидений доходит до подобных образов воспоминаний, делает сознательными бывшие до сих пор бессознательными и рисует нам фантазию, которая воспринимается нами как очень желательная, но которую мы не можем принять за реальное исполнение желания. Галлюцинация должна быть чем-то большим, чем регрессивное оживление бессознательных образов воспоминаний.
Не следует упускать из вида, что способность отличать восприятие от представлений, даже очень интенсивно вспоминаемых, имеет большое практическое значение.
- 205
От этой способности зависит все наше отношение к внешнему миру, к реальности. Мы высказали предположение, что эта способность имелась у нас не всегда и что в начале нашей душевной жизни мы действительно видели как галлюцинацию объект, доставляющий это удовлетворение, когда в нем чувствовали потребность. Но удовлетворение в таких случаях не наступало, и неудача скоро должна была нас заставить создать такое приспособление, при помощи которого мы могли бы различать такое восприятие желания от реального осуществления и в будущем избегать его. Другими словами, мы очень рано отказались от галлюцинаторного удовлетворения желания и выработали у себя особого рода испытание реальности. И вот возникает вопрос, в чем же состояло это состояние реальности и каким образом галлюцинаторному психозу, осуществляющему желание в сновидении и в аменции, удается устранить это испытание реальности и снова вернуться к старому способу удовлетворения?
Нетрудно на это ответить, если более точно определить третью из наших психических систем - систему Вw, которую до настоящего времени мы нестрого отличали от Vbw. Уже в "Толковании сновидений" мы должны были решиться видеть в сознательном восприятии деятельность особой системы, которой мы приписали некоторые замечательные свойства и которую с полным основанием можем наделить еще другими качествами.
1 2 3 4
- 202
сновидении связь между активностью предсознательных словесных представлений Vbw (Wortbesetzungen) и активностью бессознательных вещественных представлений Ubw (Sachbesetzungen) остается открытой; для шизофрении характерно то, что эта связь прерывается. Впечатление от этого различия ослабляется именно благодаря толкованию сновидений, которое мы предпринимаем в психоаналитической практике. Толкование сновидений производит впечатление то остроты, то шизофренической выходки благодаря тому, что выявляет течение работы сновидений, прослеживает пути, ведущие от латентных мыслей к элементам сновидений, показывает, как используется двусмысленность слов, и вскрывает словесные связи между различными группами материалов; благодаря этому мы иногда забываем, что все операции над словами являются только подготовкой к вещественной регрессии.
Завершение процесса сновидения состоит в том, что содержание мыслей, превращенное благодаря регрессии и переработанное в фантазирование, проникает в сознание как чувственное восприятие, причем подвергается вторичной переработке, которой подлежит всякое содержание восприятия. Мы говорим, что желание сновидения воспринимается как галлюцинация и в таком виде внушает веру в реальность своего исполнения. Именно с этой заключительной частью сновидения связаны самые сильные сомнения, для выяснения которых мы и хотим сравнить сновидение с родственными ему патологическими состояниями.
Образование фантастического желания и его регрессии к форме галлюцинации составляет самую существенную часть работы сновидения, однако же они свойственны не одному ему: они встречаются еще при двух болезненных состояниях - при острой галлюцинаторной спутанности, Amentia (Meynert), и при галлюцинаторной фазе шизофрении. Галлюцинатор
- 203
ный делирий при аменции представляет из себя вполне ясное фантазирование, часто развитое во вполне определенной последовательности, подобно прекрасной грезе. Можно было бы говорить вообще о галлюцинаторном психозе, выражающем желание (hallucinatorische Wunschpsychose), и в разной мере считать таковым как сновидение, так и аменцию. Встречаются также сновидения, которые состоят только из очень содержательных, неискаженных фантазий. Хуже изучена галлюцинаторная фаза шизофрении, обыкновенно она кажется составленной из различных частей и, вероятно, по существу соответствует новой попытке самоисцеления, стремящейся вернуть либидозные привязанности к представлениям объектов.1 Я не могу еще привести сравнения с остальными галлюцинаторными состояниями при разнообразных патологических явлениях, потому что не располагаю ни личным опытом, ни опытом других.
Постараемся понять, что галлюцинаторный психоз, воплощающий желание в сновидении или в других случаях, выполняет двойную работу совершенно различного свойства. Он не только доводит до сознания скрытые или вытесненные желания, но представляет их уже выполненными, вселяя в это полную веру. Важно понять это совпадение. Нельзя утверждать, что бессознательные желания, став сознательными, должны приниматься за реальные, потому что, как известно, наше суждение прекрасно умеет отличать действительность от самых интенсивных представлений и желаний. Напротив, весьма правильным кажется предполагать, что вера в реальность восприятия связана с восприятием посредством чувств. Если какая-нибудь мысль
1 С первой такой попыткой увеличения концентрации активной силы на словесных представлениях мы познакомились в статье "Бессознательное".
- 204
совершает путь регрессии до бессознательных следов воспоминаний объектов, и далее до области восприятий, то восприятие ее мы считаем реальной. Галлюцинация приносит с собой, следовательно, веру в реальность. Спрашивается, каковы условия возникновения галлюцинации? Первый ответ гласит: регрессия, и благодаря этому вопрос о возникновении галлюцинации заменяется вопросом о механизме регрессии. Что касается сновидения, то нам не приходится долго ждать ответа. Регрессия предсознательных мыслей сновидения к образам воспоминания вещей является, очевидно, следствием притяжения, которое эти бессознательные психические корреляты влечений например, вытесненные воспоминания о переживаниях - оказывают на выраженные в словах мысли. Но скоро мы замечаем, что попали на неверный путь. Если бы тайна галлюцинации заключалась только в регрессии, то всякая интенсивная регрессия должна была бы повести к галлюцинации, сопровождающейся верой в ее реальность. Но нам прекрасно известны случаи, в которых регрессивное раздумье доводит до сознания очень ясные зрительные образы воспоминаний, которые мы, однако, ни на минуту не считаем реальным восприятием. Мы можем себе также прекрасно представить, что работа сновидений доходит до подобных образов воспоминаний, делает сознательными бывшие до сих пор бессознательными и рисует нам фантазию, которая воспринимается нами как очень желательная, но которую мы не можем принять за реальное исполнение желания. Галлюцинация должна быть чем-то большим, чем регрессивное оживление бессознательных образов воспоминаний.
Не следует упускать из вида, что способность отличать восприятие от представлений, даже очень интенсивно вспоминаемых, имеет большое практическое значение.
- 205
От этой способности зависит все наше отношение к внешнему миру, к реальности. Мы высказали предположение, что эта способность имелась у нас не всегда и что в начале нашей душевной жизни мы действительно видели как галлюцинацию объект, доставляющий это удовлетворение, когда в нем чувствовали потребность. Но удовлетворение в таких случаях не наступало, и неудача скоро должна была нас заставить создать такое приспособление, при помощи которого мы могли бы различать такое восприятие желания от реального осуществления и в будущем избегать его. Другими словами, мы очень рано отказались от галлюцинаторного удовлетворения желания и выработали у себя особого рода испытание реальности. И вот возникает вопрос, в чем же состояло это состояние реальности и каким образом галлюцинаторному психозу, осуществляющему желание в сновидении и в аменции, удается устранить это испытание реальности и снова вернуться к старому способу удовлетворения?
Нетрудно на это ответить, если более точно определить третью из наших психических систем - систему Вw, которую до настоящего времени мы нестрого отличали от Vbw. Уже в "Толковании сновидений" мы должны были решиться видеть в сознательном восприятии деятельность особой системы, которой мы приписали некоторые замечательные свойства и которую с полным основанием можем наделить еще другими качествами.
1 2 3 4