Они рассказывают об уроженцах южной Руси, волынцах,
черниговцах, ушедших на далекий север, о западных новгородцах, прошедших на
восток за Пермь, за Волгу, и, наоборот, о северянах, устремившихся к святыням
Киева и Почаева. В этом тоже черты всенародности этого движения. Достигая
определенного уровня духовного строя, и князь, и крестьянин стремились
приобщиться к иночеству. Предсмертное пострижение становилось тогда традицией
Великих Князей. Схима иноплеменника, бойца и полководца князя Андрея
Ольгердовича не была выходящим из ряда вон явлением. Оно соответствовало духу
века, в котором подвиг служения Родине и подвиг служения Богу гармонично
сливались. Столь же созвучно духовному строю тех поколений было и
"прикомандирование" Св. Сергием иноков Пересвета и Ослябя к войску Великого
Князя Дмитрия. Можно предполагать, что таких было не два, а много больше. Ведь
кто-то же служил молебны и обедни для этих 150.000 ополченцев? И где были эти
служившие Богу, в первой стадии битвы, при отступлении русских за линии своего
обоза? Несомненно, они влились в ряды бойцов и вдохновили их на мощный
контрудар. Так монахи — интеллигенты того времени, выполняли свои общественные и
даже чисто военные функции.
"...Они — очаги духовной и материальной культуры. Обе эти формы прогресса
плотно связаны и гармонично слиты в среде иноков-интеллигентов. Через 80-100 лет
этот Кирилла-Белозерский монастырь уже знаменит богатством своей библиотеки.
Спаса-Андрониевский монастырь рождает замечательную школу
художников-иконописцев. Из Кирилла-Белозерского источника общественной мысли
вытекает мощное течение "Заволжских старцев", возглавляемое мыслителем Нилом
Сорским, стройная система религиозно-морально-общественного мировоззрения.
Так, по национально осознавшей себя Руси грядет могучая армия народной,
почвенной, религиозной интеллигенции. Впереди — сотни святителей и подвижников,
а во главе их — Божий Угодник и Чудотворец русский — Святой Сергий Радонежский".
Эти мысли Бориса Ширяева совершенно верны. Он только неправильно называет
творцов культуры средневековой Руси — интеллигентами. Это были не интеллигенты,
а образованные люди, такие, какие имелись и имеются во всяком нормально
развивавшемся государстве.
II
В ХIV веке, несмотря на политическую зависимость от татар Русь переживает
новый расцвет культуры, который, по мнению Л. Ковалевского, "вполне можно
назвать русским возрождением". (11)
"Как и на Западе в XIV веке, в канун Возрождения, идет интенсивная,
напряженная работа по созданию русской национальной культуры. Причем
национальное своеобразие русской культуры ХIV-ХV вв., — как справедливо пишет Д.
С. Лихачев в своей книге "Культура Руси эпохи образования русского национального
государства", — было выражено отчетливее, чем национальные черты культуры
Франции, Англии, Германии и т. д. того же времени.
Единство русского языка гораздо крепче в этот период, чем единство
национальных языков во Франции, Англии. в Германии и Италии. Русская литература
гораздо строже подчинена единой теме государственного строительства, чем
литературы других народов.
Русская культура начала XVI века ближе к чисто народному деревянному
зодчеству, а следовательно, сильнее выражает национальное своеобразие, чем
архитектуры других стран. Распространение исторических знаний и интерес к родной
истории глубже и шире в России в ХV-ХVI вв., чем где бы то ни было... "
А в предисловии к своей книге Лихачев с не меньшим основанием пишет:
"По мере того, как историческая наука отходит от традиционного
представления о древней Руси, как о мрачной поре культурного застоя,
неподвижности, замкнутости и упадка, по мере того, как искусствоведы, археологи,
литературоведы, обнаруживают новые факты, свидетельствующие о высоком уровне
русской средневековой культуры, выясняется и своеобразие отдельных эпох
культурного развития Руси. Киевская Русь Х-ХII вв., Галицко-Волынская Русь XIII
в., Владимиро-Суздальская Русь ХII-ХШ, Русь ХIV-ХV вв., Россия XVI в. и русская
культура ХVII в. предстает каждая в своем неповторимом своеобразии.
Вся история русской культуры свидетельствует о необычайной творческой
силе русского народа, о ее все нарастающем движении. Развитие русской культуры в
XI — начале XIII вв. представляет собою непрерывный поступательный процесс,
который накануне татаро-монгольского ига достиг своей наивысшей ступени: в
живописи — новгородские фрески, в архитектуре — владимиро-суздальское зодчество,
в литературе — летописи и Слово о полку Игореве. Татаро-монгольское нашествие
внешней силой, искусственно затормозило интенсивное развитие древне-русской
культуры.
Только исключительно тяжелым гнетом татаро-монгольского ига может быть
объяснена та задержка в культурном развитии Руси, которая наступила в средине
XIII в. — с того самого времени, когда как раз особенно интенсивным становится
культурное развитие Западной Европы, защищенной русской кровью от
опустошительного урагана с востока.
Тем не менее и в годы тяжелого "томления и муки" татаро-монгольского ига,
культурная жизнь Руси продолжала теплиться. Русский народ сохранил интерес к
своему прошлому.
Идеи осознанного национального единства — единого русского народа в
единой русской земле, — возникшие чрезвычайно рано и засвидетельствованные
древнейшими памятниками русской письменности, а затем необычайно ярко
сказавшиеся и в летописи и в Слове о полку Игореве, бережно сохранялись на
северо-востоке, чтобы вылиться затем в твердую политическую программу собирания
"всея Руси": ее земель, ее народа и ее культуры.
В средневековой Руси, вплоть до XVII века, то есть на протяжении более
шести веков, наиболее типичным явлением русской культуры была летопись.
Вся культура древней Руси, долгое время бывшей под чужеземным игом, была
пронизана интересом к родной истории. (12)
III
В средневековой Руси и летописание и литература играли важную роль в
развитии национального государства. В этом отношении и летописцы и писатели
древней Руси совсем не походили на историков и писателей из числа русской
интеллигенции, которые все свои силы и таланты обратили на разрушение
национального государства. Средневековая русская литература так же как и
летопись была проникнута идеей строительства национального государства и
национальной культуры. В ней нет места радищевским настроениям. Литература ни
одного из народов в средние века не была так охвачена идеями развивающейся
национальной государственности, как русская.
Одно из первых крупных произведений средневековой Руси было посвящено
организатору Куликовской битвы. Это Слово "О житии и преставлении Великого Князя
Дмитрия Ивановича, Царя Русского". В это же время крупный писатель той эпохи,
монах Епифаний Премудрый создает замечательные Жития двух величайших
национальных святых XIV века — Сергия Радонежского и Стефана Пермского.
Куликовская битва породила большое число литературных произведений самых
различных жанров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
черниговцах, ушедших на далекий север, о западных новгородцах, прошедших на
восток за Пермь, за Волгу, и, наоборот, о северянах, устремившихся к святыням
Киева и Почаева. В этом тоже черты всенародности этого движения. Достигая
определенного уровня духовного строя, и князь, и крестьянин стремились
приобщиться к иночеству. Предсмертное пострижение становилось тогда традицией
Великих Князей. Схима иноплеменника, бойца и полководца князя Андрея
Ольгердовича не была выходящим из ряда вон явлением. Оно соответствовало духу
века, в котором подвиг служения Родине и подвиг служения Богу гармонично
сливались. Столь же созвучно духовному строю тех поколений было и
"прикомандирование" Св. Сергием иноков Пересвета и Ослябя к войску Великого
Князя Дмитрия. Можно предполагать, что таких было не два, а много больше. Ведь
кто-то же служил молебны и обедни для этих 150.000 ополченцев? И где были эти
служившие Богу, в первой стадии битвы, при отступлении русских за линии своего
обоза? Несомненно, они влились в ряды бойцов и вдохновили их на мощный
контрудар. Так монахи — интеллигенты того времени, выполняли свои общественные и
даже чисто военные функции.
"...Они — очаги духовной и материальной культуры. Обе эти формы прогресса
плотно связаны и гармонично слиты в среде иноков-интеллигентов. Через 80-100 лет
этот Кирилла-Белозерский монастырь уже знаменит богатством своей библиотеки.
Спаса-Андрониевский монастырь рождает замечательную школу
художников-иконописцев. Из Кирилла-Белозерского источника общественной мысли
вытекает мощное течение "Заволжских старцев", возглавляемое мыслителем Нилом
Сорским, стройная система религиозно-морально-общественного мировоззрения.
Так, по национально осознавшей себя Руси грядет могучая армия народной,
почвенной, религиозной интеллигенции. Впереди — сотни святителей и подвижников,
а во главе их — Божий Угодник и Чудотворец русский — Святой Сергий Радонежский".
Эти мысли Бориса Ширяева совершенно верны. Он только неправильно называет
творцов культуры средневековой Руси — интеллигентами. Это были не интеллигенты,
а образованные люди, такие, какие имелись и имеются во всяком нормально
развивавшемся государстве.
II
В ХIV веке, несмотря на политическую зависимость от татар Русь переживает
новый расцвет культуры, который, по мнению Л. Ковалевского, "вполне можно
назвать русским возрождением". (11)
"Как и на Западе в XIV веке, в канун Возрождения, идет интенсивная,
напряженная работа по созданию русской национальной культуры. Причем
национальное своеобразие русской культуры ХIV-ХV вв., — как справедливо пишет Д.
С. Лихачев в своей книге "Культура Руси эпохи образования русского национального
государства", — было выражено отчетливее, чем национальные черты культуры
Франции, Англии, Германии и т. д. того же времени.
Единство русского языка гораздо крепче в этот период, чем единство
национальных языков во Франции, Англии. в Германии и Италии. Русская литература
гораздо строже подчинена единой теме государственного строительства, чем
литературы других народов.
Русская культура начала XVI века ближе к чисто народному деревянному
зодчеству, а следовательно, сильнее выражает национальное своеобразие, чем
архитектуры других стран. Распространение исторических знаний и интерес к родной
истории глубже и шире в России в ХV-ХVI вв., чем где бы то ни было... "
А в предисловии к своей книге Лихачев с не меньшим основанием пишет:
"По мере того, как историческая наука отходит от традиционного
представления о древней Руси, как о мрачной поре культурного застоя,
неподвижности, замкнутости и упадка, по мере того, как искусствоведы, археологи,
литературоведы, обнаруживают новые факты, свидетельствующие о высоком уровне
русской средневековой культуры, выясняется и своеобразие отдельных эпох
культурного развития Руси. Киевская Русь Х-ХII вв., Галицко-Волынская Русь XIII
в., Владимиро-Суздальская Русь ХII-ХШ, Русь ХIV-ХV вв., Россия XVI в. и русская
культура ХVII в. предстает каждая в своем неповторимом своеобразии.
Вся история русской культуры свидетельствует о необычайной творческой
силе русского народа, о ее все нарастающем движении. Развитие русской культуры в
XI — начале XIII вв. представляет собою непрерывный поступательный процесс,
который накануне татаро-монгольского ига достиг своей наивысшей ступени: в
живописи — новгородские фрески, в архитектуре — владимиро-суздальское зодчество,
в литературе — летописи и Слово о полку Игореве. Татаро-монгольское нашествие
внешней силой, искусственно затормозило интенсивное развитие древне-русской
культуры.
Только исключительно тяжелым гнетом татаро-монгольского ига может быть
объяснена та задержка в культурном развитии Руси, которая наступила в средине
XIII в. — с того самого времени, когда как раз особенно интенсивным становится
культурное развитие Западной Европы, защищенной русской кровью от
опустошительного урагана с востока.
Тем не менее и в годы тяжелого "томления и муки" татаро-монгольского ига,
культурная жизнь Руси продолжала теплиться. Русский народ сохранил интерес к
своему прошлому.
Идеи осознанного национального единства — единого русского народа в
единой русской земле, — возникшие чрезвычайно рано и засвидетельствованные
древнейшими памятниками русской письменности, а затем необычайно ярко
сказавшиеся и в летописи и в Слове о полку Игореве, бережно сохранялись на
северо-востоке, чтобы вылиться затем в твердую политическую программу собирания
"всея Руси": ее земель, ее народа и ее культуры.
В средневековой Руси, вплоть до XVII века, то есть на протяжении более
шести веков, наиболее типичным явлением русской культуры была летопись.
Вся культура древней Руси, долгое время бывшей под чужеземным игом, была
пронизана интересом к родной истории. (12)
III
В средневековой Руси и летописание и литература играли важную роль в
развитии национального государства. В этом отношении и летописцы и писатели
древней Руси совсем не походили на историков и писателей из числа русской
интеллигенции, которые все свои силы и таланты обратили на разрушение
национального государства. Средневековая русская литература так же как и
летопись была проникнута идеей строительства национального государства и
национальной культуры. В ней нет места радищевским настроениям. Литература ни
одного из народов в средние века не была так охвачена идеями развивающейся
национальной государственности, как русская.
Одно из первых крупных произведений средневековой Руси было посвящено
организатору Куликовской битвы. Это Слово "О житии и преставлении Великого Князя
Дмитрия Ивановича, Царя Русского". В это же время крупный писатель той эпохи,
монах Епифаний Премудрый создает замечательные Жития двух величайших
национальных святых XIV века — Сергия Радонежского и Стефана Пермского.
Куликовская битва породила большое число литературных произведений самых
различных жанров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25