От рыцарей ордена иоаннитов из Иерусалима мы узнали многое об этих околдованиях и, между прочим, следующее. В городе Саламисе, находящемся в Кипрском королевстве, одна женщина продала некоторое количество яиц иностранному юноше, который закупал себе провизию для дальнейшего путешествия на корабле. На берегу около корабля он съел несколько штук этих яиц. Некоторое время спустя, он почувствовал, что потерял дар речи. Когда он захотел взойти на корабль, то матросы палками прогнали его и кричали при этом: «Смотрите что случилось с ослом? Будь ты проклят, скотина! Не хочешь ли ты путешествовать на корабле?». Тогда юноше стало ясно, что его околдовала продавщица яиц. Он поплёлся к ней в надежде на то, что она снимет с него околдование. Вместо этого, он был принуждён ею к тяжёлой работе, которую он не исполнял руками, за исключением приноски дров и зёрна на потребности обитателей дома. Всё же остальное он носил на спине, как вьючное животное. Все окружающие принимали его за осла, но ведьмы, являвшиеся в дом, признавали в нём человека и разговаривали с ним, как с таковым. Он всё понимал, но отвечать им не мог. По его собственному признанию, такую жизнь вёл он в течение трех лет.
Августин («О граде божьем», XVIII) рассказывает о скотницах, превративших гостей во вьючных животных, а также об отце Престанции, принявшем облик лошади и носившем мешки вместе с настоящими лошадьми.
Мы видим аналогию между этими превращениями и тем, которое нами приведено выше, и полагаем, что, в нашем случае, мы имеем дело с трояким обманом чувств:
1) по отношению к окружающим, видевшим в юноше осла;
2) по отношению к тяжестям, которые ему пришлось носить; ведь не он, а лишь демон мог их нести, раз они превосходили силы человека;
3) по отношению к самому юноше, который и сам считал себя вьючным животным.
Это происходило, по крайней мере, в его воображении и в его суждении, хотя и не в рассудке. Ведь он понимал, что он обманут в своих восприятиях с помощью чародейской силы.
На четвёртый год подобной жизни указанный юноша, в виде осла, шёл вслед за ведьмой в город. По пути ему повстречался храм, где в это время происходило поднятие тела Христова. Он сел на задние копыта и сложил передние, как бы для молитвы, на паперти, стремясь получить исцеление, но боясь ударов в случае своего появления в церкви. Генуэзские купцы, видевшие это, направили в суд и осла, и ведьму, которая созналась в околдовании юноши и вернула ему его настоящий облик, после чего понесла заслуженную кару.
Глава V. Средства врачевания тех, которые стали одержимыми вследствие околдования
Мы уже доказали, что демоны, вследствие околдования, могут субстанционально обитать в человеке. Это происходит не из-за собственных преступлений одержимых, но вследствие их больших заслуг или вследствие лёгких и тяжёлых чужих проступков, или вследствие чужих позорных поступков. В зависимости от этих проступков меняется и вид одержимости. Об этом повествует Нидер в своём «Муравейнике». Выше, при описании одержимости одного чешского священника, были указаны соответствующие средства врачевания. Но имеется ещё три средства, а именно:
1) причащение;
2) паломничество по святым местам или предстательство праведников;
3) снятие отлучения.
Кассиан в первом из своих «Собеседований» утверждает, что употребление святого причащения в защиту от козней демонов никогда не воспрещалось. Скорее наоборот, наши предки советовали прибегать к нему по возможности ежедневно. Это служит для защиты тела и души. Принятое святое причащение обращает в бегство всякого духа, стремящегося обитать в теле человека. Таким способом был излечен от бесов авва Андроник. Таково мнение Кассиана.
Апостол говорит: «Да исследует человек самого себя и затем лишь вкусит от того хлеба» (т. е. причастия). Как же можно одержимым, лишённым способности пользоваться своим разумом, давать святое причащение? Ответ даётся святым Фомой (III, вопр. 80). Он советует различать людей с помрачённым разумом по следующим признакам:
1) люди с несильным разумом; их можно причащать;
2) люди от рождения лишённые разума; им причащение давать не надо;
3) люди со слабыми признаками разума, у которых не исчезло благоговение к таинству; они достойны причаститься на смертном одре, если нет основания опасаться, что их вырвет или что они станут выплёвывать тело Господне.
Поэтому в каноне XXVI, вопр. 6 говорится: «Если больной захочет раскаяться, но при появлении священника потеряет дар слова или впадёт в беспамятство, надлежит за него свидетельствовать тем, которые слышали его слова. И если думают, что он стоит пред самой смертью, то пусть он будет примерен руковозложением, а евхаристия пусть будет вложена ему в уста». В «Комментариях к сентенциям Петра Ломбардского» (IV) святой Фома, однако, советует не причащать одержимых, если есть уверенность в том, что они мучимы бесом за какое-либо своё преступление. Пётр Палуданус прибавляет в своих «Комментариях», что, в этих случаях, таких больных надобно считать за отлучённых, преданных сатане.
Относительно излечения одержимых с помощью предстательства праведников или с помощью усердной молитвы много говорят жития святых. Ведь заслуги святых мучеников, исповедников и девственниц требуют того, чтобы злые духи были побеждены молитвою и предстательством святых, пребывающих в лоне отца. Так же и молитвы праведных людей на земле ведут к исцелению одержимых. Об этом говорит Кассиан в вышеуказанном «Собеседовании».
Что касается снятия с одержимого отлучения, то надо сказать, что оно не общепринято и может применяться лишь в том случае, когда есть уверенность в том, что одержимость произошла вследствие церковного отлучения.
Святой Фома («Комментарии», IV) учит, что принятие в члены церкви ведёт к преумножению благодати, укрепляет в добродетели и защищает от врага, тогда как отлучение лишает благодати и защиты и предоставляет больше власти демону над человеком. В первоначальной церкви отлучённый был телесно мучим бесом. Отлучение служит не к проклятию, а к улучшению. Ведь церковь обладает властью принять отлучённого обратно в свою среду и вырвать его из когтей дьявола, когда она этого захочет. Таково мнение Фомы.
Если экзорцист примет отлучённого в лоно церкви, то это не является неуместным. Нидер даёт понять, что экзорцист не должен переоценивать своих сил и остерегаться примешивать к этому возвышенному делу остроту или шутку или употреблять при этом суеверные или похожие на колдовство ритуалы.
Что касается переоценки экзорцистом своих сил, то Григорий Великий в своих «Диалогах» рассказывает следующее: одна женщина, по настоянию своего мужа, должна была согласиться на половое соитие с ним во время заутрени при освящении церкви святого Севастьяна. Сознавая греховность участвования, вслед за тем, в церковной процессии, она всё же к ней примкнула. Тогда в неё вошёл злой дух, и она начала бесноваться на улице. Увидев это, священник, желая ей помочь, взял с престола покрывало и осенил её им. Тотчас же демон вошёл и в него, и он тоже стал бесноваться, доказав этим, что и он согрешил. Таково сообщение Григория.
Что остроты при экзорцизмах недопустимы, об этом сообщает Нидер следующее. В Кёльнской епархии священствовал один монах, бывший острым на язык и отличавшийся даром изгнания бесов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Августин («О граде божьем», XVIII) рассказывает о скотницах, превративших гостей во вьючных животных, а также об отце Престанции, принявшем облик лошади и носившем мешки вместе с настоящими лошадьми.
Мы видим аналогию между этими превращениями и тем, которое нами приведено выше, и полагаем, что, в нашем случае, мы имеем дело с трояким обманом чувств:
1) по отношению к окружающим, видевшим в юноше осла;
2) по отношению к тяжестям, которые ему пришлось носить; ведь не он, а лишь демон мог их нести, раз они превосходили силы человека;
3) по отношению к самому юноше, который и сам считал себя вьючным животным.
Это происходило, по крайней мере, в его воображении и в его суждении, хотя и не в рассудке. Ведь он понимал, что он обманут в своих восприятиях с помощью чародейской силы.
На четвёртый год подобной жизни указанный юноша, в виде осла, шёл вслед за ведьмой в город. По пути ему повстречался храм, где в это время происходило поднятие тела Христова. Он сел на задние копыта и сложил передние, как бы для молитвы, на паперти, стремясь получить исцеление, но боясь ударов в случае своего появления в церкви. Генуэзские купцы, видевшие это, направили в суд и осла, и ведьму, которая созналась в околдовании юноши и вернула ему его настоящий облик, после чего понесла заслуженную кару.
Глава V. Средства врачевания тех, которые стали одержимыми вследствие околдования
Мы уже доказали, что демоны, вследствие околдования, могут субстанционально обитать в человеке. Это происходит не из-за собственных преступлений одержимых, но вследствие их больших заслуг или вследствие лёгких и тяжёлых чужих проступков, или вследствие чужих позорных поступков. В зависимости от этих проступков меняется и вид одержимости. Об этом повествует Нидер в своём «Муравейнике». Выше, при описании одержимости одного чешского священника, были указаны соответствующие средства врачевания. Но имеется ещё три средства, а именно:
1) причащение;
2) паломничество по святым местам или предстательство праведников;
3) снятие отлучения.
Кассиан в первом из своих «Собеседований» утверждает, что употребление святого причащения в защиту от козней демонов никогда не воспрещалось. Скорее наоборот, наши предки советовали прибегать к нему по возможности ежедневно. Это служит для защиты тела и души. Принятое святое причащение обращает в бегство всякого духа, стремящегося обитать в теле человека. Таким способом был излечен от бесов авва Андроник. Таково мнение Кассиана.
Апостол говорит: «Да исследует человек самого себя и затем лишь вкусит от того хлеба» (т. е. причастия). Как же можно одержимым, лишённым способности пользоваться своим разумом, давать святое причащение? Ответ даётся святым Фомой (III, вопр. 80). Он советует различать людей с помрачённым разумом по следующим признакам:
1) люди с несильным разумом; их можно причащать;
2) люди от рождения лишённые разума; им причащение давать не надо;
3) люди со слабыми признаками разума, у которых не исчезло благоговение к таинству; они достойны причаститься на смертном одре, если нет основания опасаться, что их вырвет или что они станут выплёвывать тело Господне.
Поэтому в каноне XXVI, вопр. 6 говорится: «Если больной захочет раскаяться, но при появлении священника потеряет дар слова или впадёт в беспамятство, надлежит за него свидетельствовать тем, которые слышали его слова. И если думают, что он стоит пред самой смертью, то пусть он будет примерен руковозложением, а евхаристия пусть будет вложена ему в уста». В «Комментариях к сентенциям Петра Ломбардского» (IV) святой Фома, однако, советует не причащать одержимых, если есть уверенность в том, что они мучимы бесом за какое-либо своё преступление. Пётр Палуданус прибавляет в своих «Комментариях», что, в этих случаях, таких больных надобно считать за отлучённых, преданных сатане.
Относительно излечения одержимых с помощью предстательства праведников или с помощью усердной молитвы много говорят жития святых. Ведь заслуги святых мучеников, исповедников и девственниц требуют того, чтобы злые духи были побеждены молитвою и предстательством святых, пребывающих в лоне отца. Так же и молитвы праведных людей на земле ведут к исцелению одержимых. Об этом говорит Кассиан в вышеуказанном «Собеседовании».
Что касается снятия с одержимого отлучения, то надо сказать, что оно не общепринято и может применяться лишь в том случае, когда есть уверенность в том, что одержимость произошла вследствие церковного отлучения.
Святой Фома («Комментарии», IV) учит, что принятие в члены церкви ведёт к преумножению благодати, укрепляет в добродетели и защищает от врага, тогда как отлучение лишает благодати и защиты и предоставляет больше власти демону над человеком. В первоначальной церкви отлучённый был телесно мучим бесом. Отлучение служит не к проклятию, а к улучшению. Ведь церковь обладает властью принять отлучённого обратно в свою среду и вырвать его из когтей дьявола, когда она этого захочет. Таково мнение Фомы.
Если экзорцист примет отлучённого в лоно церкви, то это не является неуместным. Нидер даёт понять, что экзорцист не должен переоценивать своих сил и остерегаться примешивать к этому возвышенному делу остроту или шутку или употреблять при этом суеверные или похожие на колдовство ритуалы.
Что касается переоценки экзорцистом своих сил, то Григорий Великий в своих «Диалогах» рассказывает следующее: одна женщина, по настоянию своего мужа, должна была согласиться на половое соитие с ним во время заутрени при освящении церкви святого Севастьяна. Сознавая греховность участвования, вслед за тем, в церковной процессии, она всё же к ней примкнула. Тогда в неё вошёл злой дух, и она начала бесноваться на улице. Увидев это, священник, желая ей помочь, взял с престола покрывало и осенил её им. Тотчас же демон вошёл и в него, и он тоже стал бесноваться, доказав этим, что и он согрешил. Таково сообщение Григория.
Что остроты при экзорцизмах недопустимы, об этом сообщает Нидер следующее. В Кёльнской епархии священствовал один монах, бывший острым на язык и отличавшийся даром изгнания бесов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107