(Королю.) Гиркан, коронованный хам, ядовитейшая из культурных бестий, убей меня. Хочу боли и смерти – слишком много я сегодня пережила.
Мать. Элла, как ты выражаешься! Кто научил тебя этим ужасным словам?
Элла. Сама не знаю. Понимаю, что это позерство, но я так безумно страдаю. (Королю.) Умоляю – убей меня.
Гиркан IV. Ты хочешь? Мне ничего не стоит. В Гиркании все возможно. Жизненный абсолют – понимаете ли вы это, вы, жалкие пожиратели объедков?
Бездека. Подождите – а вдруг все удастся уладить к общему удовольствию? Терпеть не могу сцен и скандалов. Элла спокойно вернется к матери, а я по крайней мере уеду с чистой совестью.
Элла. Нет, нет, нет – я хочу умереть.
Мать. Ты хочешь отравить последние дни моей старости? А как же наша квартирка, наши чудные вечера втроем, а потом в окружении детей, твоих и господина Павла, моих любимых внучат?
Элла. Мама, не мучай меня. Я скорее отравлю тебе жизнь, если останусь с тобой, чем если погибну сейчас от руки короля.
Мать (в отчаянии). Не все ли равно, кто тебя убьет? Смерть есть смерть, и старость моя будет окончательно отравлена.
Элла. Нет – я должна умереть сейчас. Каждый миг жизни – невыносимая мука.
Гиркан IV. Барышня, вы это серьезно? (X)
Элла. Да. Я никогда еще не была так серьезна.
Гиркан IV. Ну хорошо же.
Хватает меч, лежащий на куче королевского платья, и ударяет Эллу по голове. Элла падает без стона.
Мать. Ах!!!
Рухнув на тело дочери, остается в этом положении до конца. Гиркан стоит, опираясь на меч. Старцы лихорадочно перешептываются. 2-я матрона спокойна. (+)
Бездека. Только теперь я начинаю понимать, что такое гирканизм страстей. В чем состоит жизненный абсолютизм, я уже понял.
Он и Гиркан пожимают друг другу руки.
Юлий II. Я совершил немало злодеяний, но это прагматическое преступление растрогало меня до глубины души. Благословляю тебя, несчастная мать, и тебя, дух девочки, чистой и возвышенной сверх всякой реальной меры. (Благословляет левую группу; Гиркану.) Итак, сир, она тоже была жизненной абсолютисткой – ты должен это признать.
Гиркан IV. И меня эта смерть растрогала. Я познал новую красоту. Вот уж не думал, что где-нибудь, кроме Гиркании, может произойти нечто столь неожиданное.
Один из пожилых господ (подходя). Ну хорошо, господа, а что теперь? Как это оформить? Мы все понимаем, точнее – догадываемся. В сущности, банальная история, вот только чем все это оправдать?
Юлий II. Господа, я человек корректный, но вашего общества больше выносить не в силах. Поймите – я же был папой римским. Живо целуйте туфлю и убирайтесь, пока целы. Терпеть не могу убожества мысли под маской фальшивой добродетели.
Пожилые господа целуют ему туфлю и, теребя шляпы, с вытянутыми лицами выходят направо. В это время продолжается разговор.
Гиркан IV. Павел – а сейчас иди с этим лакеем и собирайся в путь. «Гиркания-экспресс» отправляется через час. Я здесь инкогнито, и специального поезда у меня нет.
Бездека. Хорошо. Тетрикон, оставь этих дам и пошли.
Бездека и Тетрикон идут к правой двери. 2-я матрона приближается к Гиркану. Они останавливаются на пороге.
2-я матрона. Гиркан – ты не узнаешь меня? Я твоя мать.
Гиркан IV. Я тебя сразу узнал, мамуля, но ты в моей жизни единственная постыдная тайна. К своей матери я предпочел бы не применять гирканическое мировоззрение. Моя мать, мать короля – обычная потаскуха! Омерзительно!
Юлий И. А, так, значит, и у тебя, на дне твоего преступно-прагматического сердца, сокрыто нечто святое? Не ожидал.
Гиркан IV. Святой отец, прошу вас, не лезьте не в свое дело. (2-й матроне.) Мамуля, советую тебе, иди-ка ты отсюда и больше никогда не попадайся на моем пути. Ты знаешь, что от отца я унаследовал нрав пылкий и крутой.
2-я матрона. А может, я стала бы жрицей любви в твоем государстве? Когда-то сирийские царевны сознательно отдавали девственность незнакомцам за пару медяков.
Гиркан IV. Это было давно и потому прекрасно. Ты начинала не с этого. Ты была содержанкой наших отупевших аристократов и разжиревших семитских банкиров. Я даже не знаю, чей я сын, я, король. Гнусная история.
2-я матрона. Какая разница? Тем больше твоя заслуга, что из низов ты вознесся к высотам трона. Шутовского, но все же трона.
Гиркан IV. Однако я предпочел бы лучше знать свою генеалогию, а не теряться в догадках.
2-я матрона. Ты смешон. Какая разница, ариец ты, семит или монгол. Среди моих любовников был и посланец Небесной Державы принц Ценг. По нынешним временам…
Гиркан IV. Молчать – не доводи меня до бешенства!
Юлий II. Обыкновенный прагматический снобизм. Значит, даже в Гиркании есть несущественные проблемы. Да – прав был Наполеон: recherche de paternit? interdite.
Статуя. Ха-ха-ха! Гиркан и проблемы материнства – это уж слишком смешно.
Гиркан IV. Я ухожу, потому что не желаю нового скандала. Если бы не мое инкогнито, все кончилось бы иначе.
Направляется к двери и выходит вместе с Бездекой и Тетриконом.
2-я матрона (бежит к двери). Гиркан, Гиркан! Сын мой! (Выбегает.)
Юлий II. Вот так заварушка! Что ты на это скажешь, дочь моя?
Статуя. Я так и знала, что без диссонансов не обойдется.
За сценой слышен выстрел и чудовищный рык Гиркана IV.
Юлий II. Что там еще такое? Какой-нибудь адский сюрприз. Пребывание в Небе сделало мои когда-то стальные нервы слишком чувствительными. Я отвык от выстрелов.
Мать Эллы даже не дрогнула.
Статуя. Тише. От Павла всего можно ожидать. Подождем, момент в самом деле странный. Я чувствую необычайное неэвклидово напряжение всего пространства. Мир сжался до размеров апельсина.
Юлий II. Тихо – идут.
Вбегает Бездека с револьвером в руке, за ним 2-я матрона.
Бездека. Я его убил. Я отомстил за смерть бедной Эллы.
Юлий II. Кого? Гиркана?
Бездека (обнимая 2-ю матрону). Да. А знаете, что оттолкнуло меня от него окончательно? Сцена с матерью. Я своей матери не помню, но чувствую, что так бы с ней не поступил. Уж если жизненный абсолютизм, так жизненный абсолютизм. Он, бестия, сам меня спровоцировал.
Юлий II. Ну хорошо – это очень мило с твоей стороны, сын мой. Но что будет дальше?
Бездека (2-й матроне). Сейчас. Прежде всего прошу тебя в память о твоем сыне, моем друге, считать меня своим вторым сыном. Первый был тебя недостоин. Матрона-потаскуха – может ли у меня быть мать лучше, чем эта?
2-я матрона (целует его в лоб). Спасибо тебе, Павел – мой сын, мой настоящий, мой дорогой сыночек!
Бездека. Довольно. Идем.
Юлий II. Но куда? Что мы будем делать без этой канальи Гиркана? Хуже того – что мы будем делать без Гирканик? Теперь, когда наши гирканические стремления достигли пика, когда они, так сказать, раскрутились до максимума?
Бездека. Э, я вижу, все ваше остроумие как ветром сдуло, ваше святейшество. Кто же достоин имени короля Гиркании, если не я? Кто больший жизненный абсолютист, чем я? Дайте мне весь мир, и я задушу его в объятиях любви. Только теперь мы сотворим нечто дьявольское: я ощущаю в себе мощь четырех Гирканов. Я, Павел Гиркан Пятый. Уж я-то не буду шутом, как этот. Долой тряпье (пинает лежащее на полу королевское одеяние и меч). Я устрою вам поистине дивный уголок в Бесконечности мира. Искусство, философия, любовь, наука, общество, одна великая мешанина. И мы, словно киты, пышущие наслаждением, а не как подлые черви, будем во всем этом купаться. Мир – не гнилой сыр. Бытие всегда прекрасно, если только по-настоящему понять всеединство Вселенной.
1 2 3 4 5 6 7 8
Мать. Элла, как ты выражаешься! Кто научил тебя этим ужасным словам?
Элла. Сама не знаю. Понимаю, что это позерство, но я так безумно страдаю. (Королю.) Умоляю – убей меня.
Гиркан IV. Ты хочешь? Мне ничего не стоит. В Гиркании все возможно. Жизненный абсолют – понимаете ли вы это, вы, жалкие пожиратели объедков?
Бездека. Подождите – а вдруг все удастся уладить к общему удовольствию? Терпеть не могу сцен и скандалов. Элла спокойно вернется к матери, а я по крайней мере уеду с чистой совестью.
Элла. Нет, нет, нет – я хочу умереть.
Мать. Ты хочешь отравить последние дни моей старости? А как же наша квартирка, наши чудные вечера втроем, а потом в окружении детей, твоих и господина Павла, моих любимых внучат?
Элла. Мама, не мучай меня. Я скорее отравлю тебе жизнь, если останусь с тобой, чем если погибну сейчас от руки короля.
Мать (в отчаянии). Не все ли равно, кто тебя убьет? Смерть есть смерть, и старость моя будет окончательно отравлена.
Элла. Нет – я должна умереть сейчас. Каждый миг жизни – невыносимая мука.
Гиркан IV. Барышня, вы это серьезно? (X)
Элла. Да. Я никогда еще не была так серьезна.
Гиркан IV. Ну хорошо же.
Хватает меч, лежащий на куче королевского платья, и ударяет Эллу по голове. Элла падает без стона.
Мать. Ах!!!
Рухнув на тело дочери, остается в этом положении до конца. Гиркан стоит, опираясь на меч. Старцы лихорадочно перешептываются. 2-я матрона спокойна. (+)
Бездека. Только теперь я начинаю понимать, что такое гирканизм страстей. В чем состоит жизненный абсолютизм, я уже понял.
Он и Гиркан пожимают друг другу руки.
Юлий II. Я совершил немало злодеяний, но это прагматическое преступление растрогало меня до глубины души. Благословляю тебя, несчастная мать, и тебя, дух девочки, чистой и возвышенной сверх всякой реальной меры. (Благословляет левую группу; Гиркану.) Итак, сир, она тоже была жизненной абсолютисткой – ты должен это признать.
Гиркан IV. И меня эта смерть растрогала. Я познал новую красоту. Вот уж не думал, что где-нибудь, кроме Гиркании, может произойти нечто столь неожиданное.
Один из пожилых господ (подходя). Ну хорошо, господа, а что теперь? Как это оформить? Мы все понимаем, точнее – догадываемся. В сущности, банальная история, вот только чем все это оправдать?
Юлий II. Господа, я человек корректный, но вашего общества больше выносить не в силах. Поймите – я же был папой римским. Живо целуйте туфлю и убирайтесь, пока целы. Терпеть не могу убожества мысли под маской фальшивой добродетели.
Пожилые господа целуют ему туфлю и, теребя шляпы, с вытянутыми лицами выходят направо. В это время продолжается разговор.
Гиркан IV. Павел – а сейчас иди с этим лакеем и собирайся в путь. «Гиркания-экспресс» отправляется через час. Я здесь инкогнито, и специального поезда у меня нет.
Бездека. Хорошо. Тетрикон, оставь этих дам и пошли.
Бездека и Тетрикон идут к правой двери. 2-я матрона приближается к Гиркану. Они останавливаются на пороге.
2-я матрона. Гиркан – ты не узнаешь меня? Я твоя мать.
Гиркан IV. Я тебя сразу узнал, мамуля, но ты в моей жизни единственная постыдная тайна. К своей матери я предпочел бы не применять гирканическое мировоззрение. Моя мать, мать короля – обычная потаскуха! Омерзительно!
Юлий И. А, так, значит, и у тебя, на дне твоего преступно-прагматического сердца, сокрыто нечто святое? Не ожидал.
Гиркан IV. Святой отец, прошу вас, не лезьте не в свое дело. (2-й матроне.) Мамуля, советую тебе, иди-ка ты отсюда и больше никогда не попадайся на моем пути. Ты знаешь, что от отца я унаследовал нрав пылкий и крутой.
2-я матрона. А может, я стала бы жрицей любви в твоем государстве? Когда-то сирийские царевны сознательно отдавали девственность незнакомцам за пару медяков.
Гиркан IV. Это было давно и потому прекрасно. Ты начинала не с этого. Ты была содержанкой наших отупевших аристократов и разжиревших семитских банкиров. Я даже не знаю, чей я сын, я, король. Гнусная история.
2-я матрона. Какая разница? Тем больше твоя заслуга, что из низов ты вознесся к высотам трона. Шутовского, но все же трона.
Гиркан IV. Однако я предпочел бы лучше знать свою генеалогию, а не теряться в догадках.
2-я матрона. Ты смешон. Какая разница, ариец ты, семит или монгол. Среди моих любовников был и посланец Небесной Державы принц Ценг. По нынешним временам…
Гиркан IV. Молчать – не доводи меня до бешенства!
Юлий II. Обыкновенный прагматический снобизм. Значит, даже в Гиркании есть несущественные проблемы. Да – прав был Наполеон: recherche de paternit? interdite.
Статуя. Ха-ха-ха! Гиркан и проблемы материнства – это уж слишком смешно.
Гиркан IV. Я ухожу, потому что не желаю нового скандала. Если бы не мое инкогнито, все кончилось бы иначе.
Направляется к двери и выходит вместе с Бездекой и Тетриконом.
2-я матрона (бежит к двери). Гиркан, Гиркан! Сын мой! (Выбегает.)
Юлий II. Вот так заварушка! Что ты на это скажешь, дочь моя?
Статуя. Я так и знала, что без диссонансов не обойдется.
За сценой слышен выстрел и чудовищный рык Гиркана IV.
Юлий II. Что там еще такое? Какой-нибудь адский сюрприз. Пребывание в Небе сделало мои когда-то стальные нервы слишком чувствительными. Я отвык от выстрелов.
Мать Эллы даже не дрогнула.
Статуя. Тише. От Павла всего можно ожидать. Подождем, момент в самом деле странный. Я чувствую необычайное неэвклидово напряжение всего пространства. Мир сжался до размеров апельсина.
Юлий II. Тихо – идут.
Вбегает Бездека с револьвером в руке, за ним 2-я матрона.
Бездека. Я его убил. Я отомстил за смерть бедной Эллы.
Юлий II. Кого? Гиркана?
Бездека (обнимая 2-ю матрону). Да. А знаете, что оттолкнуло меня от него окончательно? Сцена с матерью. Я своей матери не помню, но чувствую, что так бы с ней не поступил. Уж если жизненный абсолютизм, так жизненный абсолютизм. Он, бестия, сам меня спровоцировал.
Юлий II. Ну хорошо – это очень мило с твоей стороны, сын мой. Но что будет дальше?
Бездека (2-й матроне). Сейчас. Прежде всего прошу тебя в память о твоем сыне, моем друге, считать меня своим вторым сыном. Первый был тебя недостоин. Матрона-потаскуха – может ли у меня быть мать лучше, чем эта?
2-я матрона (целует его в лоб). Спасибо тебе, Павел – мой сын, мой настоящий, мой дорогой сыночек!
Бездека. Довольно. Идем.
Юлий II. Но куда? Что мы будем делать без этой канальи Гиркана? Хуже того – что мы будем делать без Гирканик? Теперь, когда наши гирканические стремления достигли пика, когда они, так сказать, раскрутились до максимума?
Бездека. Э, я вижу, все ваше остроумие как ветром сдуло, ваше святейшество. Кто же достоин имени короля Гиркании, если не я? Кто больший жизненный абсолютист, чем я? Дайте мне весь мир, и я задушу его в объятиях любви. Только теперь мы сотворим нечто дьявольское: я ощущаю в себе мощь четырех Гирканов. Я, Павел Гиркан Пятый. Уж я-то не буду шутом, как этот. Долой тряпье (пинает лежащее на полу королевское одеяние и меч). Я устрою вам поистине дивный уголок в Бесконечности мира. Искусство, философия, любовь, наука, общество, одна великая мешанина. И мы, словно киты, пышущие наслаждением, а не как подлые черви, будем во всем этом купаться. Мир – не гнилой сыр. Бытие всегда прекрасно, если только по-настоящему понять всеединство Вселенной.
1 2 3 4 5 6 7 8