В ст. 4 Протокола устанавливалось, что налоги и пошлины на продукты японского рыболовного промысла в территориальных водах Советского Союза на каждый лот должны будут составлять 30%, что было значительно выше, чем это определялось ранее.
В ст. 5 Протокола устанавливались специальные повышенные платежи за лов таких ценных пород рыбы, как сибирский лосось, кижуч, чавыча и другие, а также на промысел краба.
В ноте, направленной полномочным представителем Японии в СССР Наотакэ Сато в день подписания Протокола, 30 марта 1944 г., заместителю министра иностранных дел СССР С.А. Лозовскому, подписавшему этот документ, выражалось согласие закрыть на период до окончания войны на Тихом океане рыболовные участки у восточного побережья полуострова Камчатки и в Олюторском заливе.
1 апреля 1944 г., на следующий день после подписания протоколов о ликвидации японских концессий на Северном Сахалине и продлении японо-советской рыболовной конвенции, все японские газеты поместили полные тексты этих документов и коммюнике информбюро Японии, в котором, как отмечал полномочный представитель СССР в Японии Я.А. Малик, подписанные советско-японские протоколы нарочито тесно увязывались с договоренностями между Токио и Москвой, зафиксированными в советско-японском пакте о нейтралитете 1941 г..
В коммюнике информбюро официальные власти Японии пытались скрыть вынужденный характер уступок Токио, связанных с укреплением позиции СССР на международной арене в результате побед на фронтах войны с фашистской Германией и ухудшения международных позиций Японии вследствие ее поражений в войне на Тихом океане с союзниками СССР. Пытаясь скрыть тревогу, вызванную коренным переломом во Второй мировой войне в пользу держав антифашистской коалиции и развалом после поражения Италии в 1943 г. блока «держав оси», заключивших тройственный пакт, официальные крути Токио стремились представить подписанные протоколы не как вынужденные уступки, сделанные Японией в результате активизации советской дипломатии в новых, благоприятно складывающихся условиях, а как фактор стабилизации и однозначного укрепления советско-японских отношений.
К сожалению, в некоторых работах, опубликованных в России и Японии в последние годы, лишь констатируется такая односторонняя оценка этих документов в японской печати, но не делается важный вывоз, а именно – что Токио при этом допустил серьезный просчет, не учтя того, что И.В. Сталин, идя на эти дипломатические шаги, с одной стороны, укреплял экономические позиции СССР на Дальнем Востоке, а с другой – стремился усыпить бдительность Японии после того, как на Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании в октябре 1943 г. в торге по вопросу о скорейшем открытии второго фронта против Германии он заверил Соединенные Штаты в том, что Советский Союз вступит в войну против Японии по окончании войны в Европе, даже если это потребовалось бы сделать вопреки пакту о нейтралитете между СССР и Японией, до вступления в силу Устава ООН, который предусматривал принятие коллективных мер против агрессоров (ст. 1, 103, 107).
В заключение можно сделать вывод, что препятствия, которые взаимно чинились судоходству на Дальнем Востоке (преимущественно Японией), объяснялись с обеих сторон военными и военно-политическими соображениями – участием СССР в коалиции с США и Великобританией и Японии – в союзе с Германией и Италией на основе тройственного пакта.
С ухудшением военного положения союзников Японии, а следовательно – и самой Японии задержания советских судов, идущих со стратегическими грузами из США, из опасения военного столкновения с СССР прекратились. Это вызвало даже обвинения со стороны Риббентропа в нарушении союзнического долга – например в беседах с послом Японии в Берлине Осима 25 марта и 18 апреля 1943 г. – и породило кризис в японо-германских отношениях.
Что касается международно-правовой оценки этого вопроса, в Приложении А «Агрессия (Японии) против СССР» к обвинительному акту и приговору Токийского процесса над главными японскими военными преступниками (1946–1948) все препятствия, которые чинились советскому судоходству, рассматривались как носящие характер косвенной подготовки к войне против Советского Союза в нарушение пакта о нейтралитете. В действительности в целом ряде случаев меры, предпринятые Японией, имели характер реторсий – ограничительных мер в ответ на ограничительные меры другой стороны в рамках международного права – или репрессалий – неправомерных действий в ответ на неправомерные действия другой стороны или применение права, впрочем не бесспорного, на досмотр иностранных нейтральных судов, проходящих через территориальные воды Японии, в особенности в условиях военного времени.
После закрытия советской стороной в начале 1941 г. пароходной линии Владивосток – Цуруга, что было, по утверждению Токио, сопряжено с экономическим ущербом для Японии и минированием советской стороной Татарского пролива, японская сторона ввела ограничения на плавание судов под флагом СССР через японские проливы.
Особенно важным, с точки зрения исторической истины, представляется вывод, что все советские суда в бассейне Тихого океана, которые советской стороной считались в период Второй мировой войны потопленными японскими подводными лодками (а это явилось одним из оснований для обвинения Японии в нарушении советско-японского пакта о нейтралитете 1941 г. при объявленной ей войны со стороны СССР), на самом деле потоплены подводными лодками США, командование которых намеренно создавало таким образом угрозу для Советского Союза войны на два фронта – не только с Германией, но и с Японией – и в результате этого могла возникнуть опасность его поражения во Второй мировой войне.
6. СОВЕТСКО-ЯПОНСКИЕ КОНФЛИКТЫ В СВЯЗИ С ПРЕПЯТСТВИЯМИ СУДОХОДСТВУ В МОРЯХ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
Этот вопрос имеет важное значение в связи с утверждением зарубежной, в частности латышской, историографии о том, что с июля 1941 г. СССР в нарушение международного права с помощью дрейфующих мин развязал в Японском море настоящую «войну, которая стала причиной гибели многих японских судов».
Что касается ущерба со стороны Японии советскому судоходству на Дальнем Востоке, то в официальных советских документах, которые фигурировали на Токийском процессе над главными японскими военными преступниками 1946–1948 гг., утверждается, что с июня 1941 г. по 1946 г. военно-морской флот Японии задержал 178 и потопил 18 советских торговых судов, нанеся СССР убытки на общую сумму в 637 млн. руб..
Эти данные повторяют все советские японоведы, которые рассматривали данный вопрос, за исключением А.П. Маркова, утверждающего без ссылки на документы, что японцы потопили 180 советских судов. И это несмотря на то, что в приговоре Токийского трибунала (в разделе «Препятствия, чинимые японцами советскому судоходству») содержатся сведения о потоплении в результате артиллерийского обстрела в Гонконге при занятии его японцами только одного советского судна и о повреждении нескольких советских судов (двух – К. Ч.) за один месяц (декабрь 1941 г. – А.Ч.) .
Данный вопрос нуждается в специальном рассмотрении, так как факты препятствия со стороны Японии в отношении СССР постоянно приводятся в советской, да и российской историографии в качестве одного из главных аргументов для доказательства несоблюдения Японией пакта о нейтралитете с СССР и юридической обоснованности отказа от него при принятии советским руководством решения о вступлении в войну на стороне союзников в период до формального истечения срока его действия – 13 апреля 1946 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88