(Название этого города лишь с конца XV века приняло современную, сокращенную форму – Переславль).
Участие Даниила в этом походе едва ли было его собственной инициативой. Скорее этого требовали интересы Москвы, оказавшейся втянутой в охватившую всю Северо-Восточную Русь кровавую усобицу старших сыновей Александра Невского (94, 97).
Князь Дмитрий Александрович Переяславский занимал великое княжение Владимирское с 1276 года. Поначалу он правил спокойно и уверенно, энергично занимаясь укреплением своих позиций в новгородских землях. Любовь к Новгороду, унаследованная Дмитрием от отца, была отнюдь не бескорыстной. Именно здесь, в торговых городах северо-запада, искали источников пополнения своих доходов вечно нуждавшиеся в деньгах северо-восточные князья. А сколько вожделенной добычи приносил удачный набег на богатые немецкие и шведские земли!
Увлекшись новгородскими предприятиями, Дмитрий ослабил внимание к делам Северо-Восточной Руси. А между тем здесь назревали драматические события. На их приближение указывали грозные знамения в природе. В 1280 году «быша громи страшнии и ветры мнозии и бури велицы, и люди многи гром поби, и мнозй молниями опалени быша, инудуже и дворы изо основания взя и с людьми восторже, и без вести быша. И тоя же зимы бысть знамение на небеси: явился облак огнен на западных странах, от него же искры на всю землю идяху; и, мало постояв, погибе.
И от того времени нача множитися в Руси брань меже-усобная... Завистию дияволею великий князь Андрей Александрович... шед во Орду и испроси себе великое княжение под старейшим си братом Дмитрием, на него же и брани многи воздвизаше; многажды же и поганых татар и царевичев Ординьских навожаше» (26, 306).
Тяжкие жернова борьбы двух сильнейших русских князей, каждый из которых стоял во главе целой коалиции, могли легко перемолоть маленькое Московское княжество. Понимая это, осторожный Даниил ловко лавировал между старшими братьями, до последней возможности уклоняясь от решительных шагов.
Но как ни старался осмотрительный московский князь уходить от беды – она все же нашла его. В 1292 году в природе опять явилось грозное знамение, предвещавшее беду. Однажды ночью с северной и южной стороны небосклона появилась какая-то жуткая тень – «стоаху убо в нощи на воздусе яко полк воинский на полудниа, такоже и на полунощие» (22, 168). На другой год пришла беда. И накликали ее сами русские. Несколько князей во главе с Андреем Александровичем Городецким поехали к хану Тохте жаловаться на великого князя Дмитрия Александровича. Они надеялись, что хан вызовет его в Орду на суд. А поскольку исход суда в Орде обычно зависел от того, кто из соперников мог больше дать взяток ханским приближенным, – князья-мятежники надеялись, тряхнув мошной, решить дело в свою пользу.
Вначале все шло так, как и было задумано. Даже ростовский епископ Тарасий приехал в Орду, чтобы способствовать низложению великого князя Дмитрия Александровича. Однако хан внезапно изменил свое решение. Вместо суда над князем Дмитрием он решил устроить разгром его земель, а также владений тех князей, которые были дружны с провинившимся. Карательный поход на беззащитную Северо-Восточную Русь обещал быть прибыльным делом. Руководить экспедицией Тохта поручил своему брату Дюденю.
Вот что рассказывает об этом летопись. «В лето 6801 [Даты в летописях даются „от сотворения мира“ и отличаются от современного счета „от Рождества Христова“ на 5508 лет.] бысть в Русской земли Дюденева рать на великаго князя Дмитрея Александровичя, и взяша столныи град славный Володимерь, и Суждаль, и Муром, Юрьев, Переяславль, Коломну, Москву, Можаеск, Волок, Дмитров, Углече поле, а всех городов взяша татарове 14. Поиде бо из Орды ратью с татары князь Андреи и князь Федор Ростиславич на князя великаго Дмитрея Александровичя, на брата своего стареишаго, а князь великий Дмитреи тогда был в Переяславли. Слышав же горожане переяславци рать татарскую, разбегошася разно люди черныя и все волости переяславскыя. После же и сам князь великий Дмитреи и з своею дружиною побеже к Волоку (Волоколамску. – Н. Б.), а оттоле к Пскову. И тако замятеся вся земля Суждалская.
Рать же татарская с князем Андреем и Федором, пришедше в Суждаль, и град весь взяша, такоже и Володимер взяша и церкви пограбиша, и дно (пол. – Н. Б.) чюдное медяное выдраша, и книги, и иконы, и кресты честныя, и сосуды священныя, и всяко узорочие пограбиша, а села и волости, и погосты, и монастыри повоеваша, и мнишьскому чину пору-гашася, попадьи жены оскверниша. Тако потом взяша Юрьев, и села, и люди, и кони, и скоты, и имение то все пограбиша. Таче же по сем приидоша к Переяславлю и стояли у города много дней, понеже людей несть, выбегли ис Переяславля, и поидоша к Москве, и московского Данила обольстиша, и тако въехаша в Москву, и сътвориша такоже, якоже и Суждалю и Володимерю, и прочим городом, и взяша Москву всю, и волости, и села» (25, 82).
Как «обольстили», то есть обманули татары московского князя Даниила Александровича – неизвестно. Летописец, как всегда, излагает следствия, но не стремится раскрыть причины. Такой подход соответствовал христианскому взгляду на мир, согласно которому все происходит по воле Божией. Уразуметь ее не дано простым смертным. Нашествие иноплеменников и другие «казни Божий» наказывают людей за грехи и заставляют вернуться на путь истинный. «Промысл Божий неведом и непостижим, и помыслы наши, и деяния, и будущее известны одному только Ему, – учил один из отцов Церкви святой Иоанн Дамаскин. – Говорю же я обо всем том, что не находится в нашей власти; ибо то, что находится в нашей власти, есть дело не Промысла, но нашей свободной воли» (40, 112).
Таинственный механизм осуществления Промысла является главной темой летописей. Он представлен летописцем в абсолютно чистом виде, без отвлечений на несущественные с этой точки зрения подробности и без неуместных в данном случае авторских комментариев. В этом отношении летопись подобна иконе, где представлено не столько само событие, сколько его вневременное общечеловеческое значение.
Не опускаясь до рассуждений о земных причинах «Дюденевой рати» и не вдаваясь в подробности нашествия, летописец сообщает лишь, что от Москвы татары и их русские подручники направились к Твери. Город был переполнен беженцами из подвергшихся нашествию земель. Тверичи во главе со своим молодым князем Михаилом Ярославичем приготовились к борьбе с неприятелем. Узнав об этом, каратели повернули назад, ограничившись разграблением Волоколамска и его окрестностей.
Однако и тверичи не избежали общей участи. Зимой туда нагрянул новый татарский отряд, которым командовал «царь татарьскыи... имя ему Токтомерь». Незваный гость «велику тягость учини людем», одних «посече», а других «в полон поведе» (25, 83).
Разгром Северо-Восточной Руси «Дюденевой ратью» в 1293 году современники называли новым Батыевым нашествием. «Победитель» князь Андрей Городецкий получил великое княжение Владимирское и вскоре был принят в Новгороде.
Князь Дмитрий Александрович во время нашествия со своей дружиной бежал во Псков. Там находили убежище многие князья-изгнанники того времени. В случае крайней опасности из Пскова всегда можно было уйти дальше – в Литву или Швецию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Участие Даниила в этом походе едва ли было его собственной инициативой. Скорее этого требовали интересы Москвы, оказавшейся втянутой в охватившую всю Северо-Восточную Русь кровавую усобицу старших сыновей Александра Невского (94, 97).
Князь Дмитрий Александрович Переяславский занимал великое княжение Владимирское с 1276 года. Поначалу он правил спокойно и уверенно, энергично занимаясь укреплением своих позиций в новгородских землях. Любовь к Новгороду, унаследованная Дмитрием от отца, была отнюдь не бескорыстной. Именно здесь, в торговых городах северо-запада, искали источников пополнения своих доходов вечно нуждавшиеся в деньгах северо-восточные князья. А сколько вожделенной добычи приносил удачный набег на богатые немецкие и шведские земли!
Увлекшись новгородскими предприятиями, Дмитрий ослабил внимание к делам Северо-Восточной Руси. А между тем здесь назревали драматические события. На их приближение указывали грозные знамения в природе. В 1280 году «быша громи страшнии и ветры мнозии и бури велицы, и люди многи гром поби, и мнозй молниями опалени быша, инудуже и дворы изо основания взя и с людьми восторже, и без вести быша. И тоя же зимы бысть знамение на небеси: явился облак огнен на западных странах, от него же искры на всю землю идяху; и, мало постояв, погибе.
И от того времени нача множитися в Руси брань меже-усобная... Завистию дияволею великий князь Андрей Александрович... шед во Орду и испроси себе великое княжение под старейшим си братом Дмитрием, на него же и брани многи воздвизаше; многажды же и поганых татар и царевичев Ординьских навожаше» (26, 306).
Тяжкие жернова борьбы двух сильнейших русских князей, каждый из которых стоял во главе целой коалиции, могли легко перемолоть маленькое Московское княжество. Понимая это, осторожный Даниил ловко лавировал между старшими братьями, до последней возможности уклоняясь от решительных шагов.
Но как ни старался осмотрительный московский князь уходить от беды – она все же нашла его. В 1292 году в природе опять явилось грозное знамение, предвещавшее беду. Однажды ночью с северной и южной стороны небосклона появилась какая-то жуткая тень – «стоаху убо в нощи на воздусе яко полк воинский на полудниа, такоже и на полунощие» (22, 168). На другой год пришла беда. И накликали ее сами русские. Несколько князей во главе с Андреем Александровичем Городецким поехали к хану Тохте жаловаться на великого князя Дмитрия Александровича. Они надеялись, что хан вызовет его в Орду на суд. А поскольку исход суда в Орде обычно зависел от того, кто из соперников мог больше дать взяток ханским приближенным, – князья-мятежники надеялись, тряхнув мошной, решить дело в свою пользу.
Вначале все шло так, как и было задумано. Даже ростовский епископ Тарасий приехал в Орду, чтобы способствовать низложению великого князя Дмитрия Александровича. Однако хан внезапно изменил свое решение. Вместо суда над князем Дмитрием он решил устроить разгром его земель, а также владений тех князей, которые были дружны с провинившимся. Карательный поход на беззащитную Северо-Восточную Русь обещал быть прибыльным делом. Руководить экспедицией Тохта поручил своему брату Дюденю.
Вот что рассказывает об этом летопись. «В лето 6801 [Даты в летописях даются „от сотворения мира“ и отличаются от современного счета „от Рождества Христова“ на 5508 лет.] бысть в Русской земли Дюденева рать на великаго князя Дмитрея Александровичя, и взяша столныи град славный Володимерь, и Суждаль, и Муром, Юрьев, Переяславль, Коломну, Москву, Можаеск, Волок, Дмитров, Углече поле, а всех городов взяша татарове 14. Поиде бо из Орды ратью с татары князь Андреи и князь Федор Ростиславич на князя великаго Дмитрея Александровичя, на брата своего стареишаго, а князь великий Дмитреи тогда был в Переяславли. Слышав же горожане переяславци рать татарскую, разбегошася разно люди черныя и все волости переяславскыя. После же и сам князь великий Дмитреи и з своею дружиною побеже к Волоку (Волоколамску. – Н. Б.), а оттоле к Пскову. И тако замятеся вся земля Суждалская.
Рать же татарская с князем Андреем и Федором, пришедше в Суждаль, и град весь взяша, такоже и Володимер взяша и церкви пограбиша, и дно (пол. – Н. Б.) чюдное медяное выдраша, и книги, и иконы, и кресты честныя, и сосуды священныя, и всяко узорочие пограбиша, а села и волости, и погосты, и монастыри повоеваша, и мнишьскому чину пору-гашася, попадьи жены оскверниша. Тако потом взяша Юрьев, и села, и люди, и кони, и скоты, и имение то все пограбиша. Таче же по сем приидоша к Переяславлю и стояли у города много дней, понеже людей несть, выбегли ис Переяславля, и поидоша к Москве, и московского Данила обольстиша, и тако въехаша в Москву, и сътвориша такоже, якоже и Суждалю и Володимерю, и прочим городом, и взяша Москву всю, и волости, и села» (25, 82).
Как «обольстили», то есть обманули татары московского князя Даниила Александровича – неизвестно. Летописец, как всегда, излагает следствия, но не стремится раскрыть причины. Такой подход соответствовал христианскому взгляду на мир, согласно которому все происходит по воле Божией. Уразуметь ее не дано простым смертным. Нашествие иноплеменников и другие «казни Божий» наказывают людей за грехи и заставляют вернуться на путь истинный. «Промысл Божий неведом и непостижим, и помыслы наши, и деяния, и будущее известны одному только Ему, – учил один из отцов Церкви святой Иоанн Дамаскин. – Говорю же я обо всем том, что не находится в нашей власти; ибо то, что находится в нашей власти, есть дело не Промысла, но нашей свободной воли» (40, 112).
Таинственный механизм осуществления Промысла является главной темой летописей. Он представлен летописцем в абсолютно чистом виде, без отвлечений на несущественные с этой точки зрения подробности и без неуместных в данном случае авторских комментариев. В этом отношении летопись подобна иконе, где представлено не столько само событие, сколько его вневременное общечеловеческое значение.
Не опускаясь до рассуждений о земных причинах «Дюденевой рати» и не вдаваясь в подробности нашествия, летописец сообщает лишь, что от Москвы татары и их русские подручники направились к Твери. Город был переполнен беженцами из подвергшихся нашествию земель. Тверичи во главе со своим молодым князем Михаилом Ярославичем приготовились к борьбе с неприятелем. Узнав об этом, каратели повернули назад, ограничившись разграблением Волоколамска и его окрестностей.
Однако и тверичи не избежали общей участи. Зимой туда нагрянул новый татарский отряд, которым командовал «царь татарьскыи... имя ему Токтомерь». Незваный гость «велику тягость учини людем», одних «посече», а других «в полон поведе» (25, 83).
Разгром Северо-Восточной Руси «Дюденевой ратью» в 1293 году современники называли новым Батыевым нашествием. «Победитель» князь Андрей Городецкий получил великое княжение Владимирское и вскоре был принят в Новгороде.
Князь Дмитрий Александрович во время нашествия со своей дружиной бежал во Псков. Там находили убежище многие князья-изгнанники того времени. В случае крайней опасности из Пскова всегда можно было уйти дальше – в Литву или Швецию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95