Ему стало ясно — где-то наверху Белова решили отмазать, и он, старший лейтенант милиции, просто не в силах воспрепятствовать этому.
И он смирился. Смирился с тем, что проиграл этот бой. Но только один этот бой, а не всю войну. Когда-нибудь — Каверин был уверен в этом — их с Беловым пути снова пересекутся, и тогда-то он прижмет ему хвост по-настоящему!
А Саша… Саша зализывал раны… Тогда, ранним октябрьским утром, Космос все-таки рискнул и отвез друга прямиком к своим старшакам. Тем о Белове было известно немногое, но главное — то, что этот парень загасил Муху, — они знали. Так ли все это было на самом деле или нет — никого, по большому счету, не интересовало.
Важно было другое — на той стороне, в лагере люберецких, многие были убеждены, что Муха получил пулю именно от Белова. Поэтому принять беглеца сейчас, когда его физиономия светилась на каждом столбе, дать ему кров и защиту — означало не только пойти на возможный конфликт с властями, но и бросить открытый вызов сильному и опасному конкуренту.
Как ни странно, именно это соображение и решило дело в пользу Белова. С люберецкими давно существовали трения, локальные стычки из-за спорных точек и территорий случались едва ли не каждый месяц. Конкуренты вели себя беспардонно, пренебрегая не только прежними договоренностями, но и принятыми в их среде понятиями. Необходимость поставить наглецов на место была совершенно очевидна, и, что называется, давно назрела. Кстати подвернувшийся Белов мог послужить прекрасным поводом для крупной и решительной разборки. Причем в этом случае зачинщиками конфликта становились бы люберецкие — а это означало, что «общественное мнение» наверняка было бы против них.
Вот почему Белов был не просто принят, но принят как свой, по первому разряду.
Его незамедлительно доставили в надежное место — крохотную деревеньку в часе езды от города — и привезли к нему врача. Приставили к Саше и постоянную сиделку — немногословную женщину лет пятидесяти — и ещё одного парня по имени Куцый для связи, мелких поручений и так, на всякий случай.
Ранение Белова оказалось неопасным. Доктор, осматривавший его, сказал, что ничего серьезного пуля, к счастью, не задела, и даже пошутил, назвав его рану «дырочкой в правом боку». Обработав простреленный бок, врач оставил лекарства, подробно проинструктировал сиделку и укатил.
Уход за Сашей был хороший (сиделка оказалась профессиональной медсестрой), кормили его как на убой, и он стал быстро поправляться. Уже через пару недель он почувствовал себя вполне здоровым, но, несмотря на это, покинуть свое убежище он пока не мог. Вынужденное затворничество и безделье тяготило Белова, его активная натура жаждала дела, но заняться ему было совершенно нечем. Ему не с кем было даже толком поговорить — за целый месяц он не видел никого, кроме сиделки и Куцего. Впрочем, и его опекуны излишней разговорчивостью не страдали.
Да, первое время Белова прятали всерьез. Даже Космос и Пчела не знали о том, где скрывается их друг. Время для решающих сражений с люберецкими ещё не подоспело. Надо было подготовиться, скопить силы, подыскать союзников, поэтому раньше срока гусей дразнить не стали.
А в начале декабря к Саше приехал с визитом один из тех, кого Космос называл старшаками.
Это был благообразного вида высокий мужчина лет сорока-сорока пяти, с обширной лысиной и в массивных очках-консервах. Его внешность разительно не соответствовала тем занятиям, которым он посвятил жизнь. Скорее, по мнению Саши, так должен был бы выглядеть какой-нибудь доцент в институте или, скажем, врач, или адвокат…
— Ну-с, Александр Белов, давай знакомиться! — протянул он ему свою узкую и мягкую ладонь. — Валентин Сергеевич…
— Саша…
Тот, кто назвался Валентином Сергеевичем, внимательно рассматривал несколько смущенного Белова. К встрече с ним он готовился всерьез, постарался разузнать о нем как можно больше, и теперь как бы сверял свои первые впечатления с тем, что довелось услышать.
Да, думал он, пожалуй, все, что говорили — правда. Несомненно умен, целеустремлен, решителен. По натуре — прирожденный лидер. А главное — в нем чувствуется сильный характер, личность. В нем есть стержень. Такие как он обычно становятся настоящими друзьями. Или настоящими врагами.
Перед гостем стояла непростая задача — он должен был залезть к этому парню в мозги, в душу и всего за один вечер вложить туда то, что заставило бы Белова стать его, Валентина Сергеевича, человеком. Саша был ему нужен — по крайней мере, до предстоящей битвы с люберецкими. Белову предстояло стать явной, видимой причиной этой битвы, и его присутствие там было просто необходимо!
Первым делом надо было выбрать правильный тон. От этого, в конечном счете, зависело — выгорит ли его дело, удастся ли ему заполучить этого человечка. Ошибиться тут было нельзя, нужно было попасть в яблочко. Чуть поколебавшись, гость широко улыбнулся:
— А выглядишь ты молодцом! Мне передавали, что ты поправляешься, что называется, не по дням, а по часам, но, честно говоря, не очень-то в это верилось. А теперь вот сам вижу — правда, не обманывали меня…
Белов промолчал, настороженно поглядывая на радушно улыбавшегося мужчину. Он давно уже ждал этого разговора. Реально смотря на вещи, Саша понимал, что ничего не делается в этом мире даром, и за то, что его выходили и укрыли от милиции, ему придется заплатить. И, конечно, его чрезвычайно интересовало — какова будет эта плата.
— Да, спасибо, я уже совсем здоров, — вежливо ответил он. — Скажите, а когда меня отпустят?
— «Отпустят»? — удивленно поднял брови гость. — Тебя здесь никто не удерживает. Если ты захочешь, ты можешь уйти хоть сейчас. Хотя, я бы на твоем месте этого не делал — ты ведь по-прежнему в розыске, Саша-Белов опустил голову. Мужчина был прав — куда ему идти? Вот если бы сюда приехал Космос…
— Что голову повесил, герой? — усмехнулся гость. — Что, скучно одному?
— Скучно, — кивнул Саша. — А где Космос, Пчела? Почему ни разу не приехали?..
— Потому что я запретил, — просто ответил Валентин Сергеевич и нахмурился. — Видишь ли, Саша, то, что тебя ищут менты — это, как говорится, полбеды. Гораздо хуже, что тебя ищут друзья Мухи. Эти люди куда опасней…
— Но я его не убивал!
— Охотно тебе верю. Но они-то считают иначе! И если там узнают, что ты у нас, плохо будет не только тебе, но и всем нам. Знаешь, люберецкие шутить не любят… — мужчина снял очки и утомленно провел рукою по глазам. — Мы очень многим рисковали, Саша, приняв тебя…
Белов понял — его собеседник подбирается к главному. Сейчас пойдет речь о плате за все, что здесь для Него сделали.
— Я понял, — буркнул он. — Я… я заплачу за все… Не сразу, конечно… Вы только скажите, сколько я должен.
— «Должен»?.. — снова поднял брови мужчина и холодно произнес: — Нет, ты не понял. Я не укрываю беглых и раненых друзей моих людей за деньги. Это не мой бизнес.
Отчеканив это, Валентин Сергеевич замолчал и отвернулся. Саша тоже молчал — он понял, что сморозил глупость.
— Извините… — наконец выдавил он.
— Дорогой мой, — неожиданно мягко сказал мужчина, — я вижу, что ты многого недопонимаешь. Ты думаешь — раз мы не в ладах с законом, то мы злодеи и подлецы? Но ведь и ты, Саша, тоже с ним не в ладах! Выходит, что и ты — подлец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
И он смирился. Смирился с тем, что проиграл этот бой. Но только один этот бой, а не всю войну. Когда-нибудь — Каверин был уверен в этом — их с Беловым пути снова пересекутся, и тогда-то он прижмет ему хвост по-настоящему!
А Саша… Саша зализывал раны… Тогда, ранним октябрьским утром, Космос все-таки рискнул и отвез друга прямиком к своим старшакам. Тем о Белове было известно немногое, но главное — то, что этот парень загасил Муху, — они знали. Так ли все это было на самом деле или нет — никого, по большому счету, не интересовало.
Важно было другое — на той стороне, в лагере люберецких, многие были убеждены, что Муха получил пулю именно от Белова. Поэтому принять беглеца сейчас, когда его физиономия светилась на каждом столбе, дать ему кров и защиту — означало не только пойти на возможный конфликт с властями, но и бросить открытый вызов сильному и опасному конкуренту.
Как ни странно, именно это соображение и решило дело в пользу Белова. С люберецкими давно существовали трения, локальные стычки из-за спорных точек и территорий случались едва ли не каждый месяц. Конкуренты вели себя беспардонно, пренебрегая не только прежними договоренностями, но и принятыми в их среде понятиями. Необходимость поставить наглецов на место была совершенно очевидна, и, что называется, давно назрела. Кстати подвернувшийся Белов мог послужить прекрасным поводом для крупной и решительной разборки. Причем в этом случае зачинщиками конфликта становились бы люберецкие — а это означало, что «общественное мнение» наверняка было бы против них.
Вот почему Белов был не просто принят, но принят как свой, по первому разряду.
Его незамедлительно доставили в надежное место — крохотную деревеньку в часе езды от города — и привезли к нему врача. Приставили к Саше и постоянную сиделку — немногословную женщину лет пятидесяти — и ещё одного парня по имени Куцый для связи, мелких поручений и так, на всякий случай.
Ранение Белова оказалось неопасным. Доктор, осматривавший его, сказал, что ничего серьезного пуля, к счастью, не задела, и даже пошутил, назвав его рану «дырочкой в правом боку». Обработав простреленный бок, врач оставил лекарства, подробно проинструктировал сиделку и укатил.
Уход за Сашей был хороший (сиделка оказалась профессиональной медсестрой), кормили его как на убой, и он стал быстро поправляться. Уже через пару недель он почувствовал себя вполне здоровым, но, несмотря на это, покинуть свое убежище он пока не мог. Вынужденное затворничество и безделье тяготило Белова, его активная натура жаждала дела, но заняться ему было совершенно нечем. Ему не с кем было даже толком поговорить — за целый месяц он не видел никого, кроме сиделки и Куцего. Впрочем, и его опекуны излишней разговорчивостью не страдали.
Да, первое время Белова прятали всерьез. Даже Космос и Пчела не знали о том, где скрывается их друг. Время для решающих сражений с люберецкими ещё не подоспело. Надо было подготовиться, скопить силы, подыскать союзников, поэтому раньше срока гусей дразнить не стали.
А в начале декабря к Саше приехал с визитом один из тех, кого Космос называл старшаками.
Это был благообразного вида высокий мужчина лет сорока-сорока пяти, с обширной лысиной и в массивных очках-консервах. Его внешность разительно не соответствовала тем занятиям, которым он посвятил жизнь. Скорее, по мнению Саши, так должен был бы выглядеть какой-нибудь доцент в институте или, скажем, врач, или адвокат…
— Ну-с, Александр Белов, давай знакомиться! — протянул он ему свою узкую и мягкую ладонь. — Валентин Сергеевич…
— Саша…
Тот, кто назвался Валентином Сергеевичем, внимательно рассматривал несколько смущенного Белова. К встрече с ним он готовился всерьез, постарался разузнать о нем как можно больше, и теперь как бы сверял свои первые впечатления с тем, что довелось услышать.
Да, думал он, пожалуй, все, что говорили — правда. Несомненно умен, целеустремлен, решителен. По натуре — прирожденный лидер. А главное — в нем чувствуется сильный характер, личность. В нем есть стержень. Такие как он обычно становятся настоящими друзьями. Или настоящими врагами.
Перед гостем стояла непростая задача — он должен был залезть к этому парню в мозги, в душу и всего за один вечер вложить туда то, что заставило бы Белова стать его, Валентина Сергеевича, человеком. Саша был ему нужен — по крайней мере, до предстоящей битвы с люберецкими. Белову предстояло стать явной, видимой причиной этой битвы, и его присутствие там было просто необходимо!
Первым делом надо было выбрать правильный тон. От этого, в конечном счете, зависело — выгорит ли его дело, удастся ли ему заполучить этого человечка. Ошибиться тут было нельзя, нужно было попасть в яблочко. Чуть поколебавшись, гость широко улыбнулся:
— А выглядишь ты молодцом! Мне передавали, что ты поправляешься, что называется, не по дням, а по часам, но, честно говоря, не очень-то в это верилось. А теперь вот сам вижу — правда, не обманывали меня…
Белов промолчал, настороженно поглядывая на радушно улыбавшегося мужчину. Он давно уже ждал этого разговора. Реально смотря на вещи, Саша понимал, что ничего не делается в этом мире даром, и за то, что его выходили и укрыли от милиции, ему придется заплатить. И, конечно, его чрезвычайно интересовало — какова будет эта плата.
— Да, спасибо, я уже совсем здоров, — вежливо ответил он. — Скажите, а когда меня отпустят?
— «Отпустят»? — удивленно поднял брови гость. — Тебя здесь никто не удерживает. Если ты захочешь, ты можешь уйти хоть сейчас. Хотя, я бы на твоем месте этого не делал — ты ведь по-прежнему в розыске, Саша-Белов опустил голову. Мужчина был прав — куда ему идти? Вот если бы сюда приехал Космос…
— Что голову повесил, герой? — усмехнулся гость. — Что, скучно одному?
— Скучно, — кивнул Саша. — А где Космос, Пчела? Почему ни разу не приехали?..
— Потому что я запретил, — просто ответил Валентин Сергеевич и нахмурился. — Видишь ли, Саша, то, что тебя ищут менты — это, как говорится, полбеды. Гораздо хуже, что тебя ищут друзья Мухи. Эти люди куда опасней…
— Но я его не убивал!
— Охотно тебе верю. Но они-то считают иначе! И если там узнают, что ты у нас, плохо будет не только тебе, но и всем нам. Знаешь, люберецкие шутить не любят… — мужчина снял очки и утомленно провел рукою по глазам. — Мы очень многим рисковали, Саша, приняв тебя…
Белов понял — его собеседник подбирается к главному. Сейчас пойдет речь о плате за все, что здесь для Него сделали.
— Я понял, — буркнул он. — Я… я заплачу за все… Не сразу, конечно… Вы только скажите, сколько я должен.
— «Должен»?.. — снова поднял брови мужчина и холодно произнес: — Нет, ты не понял. Я не укрываю беглых и раненых друзей моих людей за деньги. Это не мой бизнес.
Отчеканив это, Валентин Сергеевич замолчал и отвернулся. Саша тоже молчал — он понял, что сморозил глупость.
— Извините… — наконец выдавил он.
— Дорогой мой, — неожиданно мягко сказал мужчина, — я вижу, что ты многого недопонимаешь. Ты думаешь — раз мы не в ладах с законом, то мы злодеи и подлецы? Но ведь и ты, Саша, тоже с ним не в ладах! Выходит, что и ты — подлец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36