Борман тут же развопился о нехватке наличных и поволок Москита к урне, где якобы недавно видел несколько бесхозных бутылок.
Из-за кустов материализовался Сыч и деловито побрел в сторону панорамного стекла, за которым расположилась компания объекта.
Марадона вскочил со скамейки и зычно крикнул Борману с Москитом:
– Эй! Здесь моя территория!
Пассажиры «Мерседеса» мельком глянули на «пьянчужек», но не сбились с шага и скрылись за дверями «Князя Суворова».
Марадона бодро подбежал к Борману и толкнул того в грудь.
– Э, не трожь урну! Иди, пошакаль в другом месте!
– Да чо я? – заныл Борман, поддерживая качающегося из стороны в сторону Москита. – Да я просто… Извини, братан…
– То-то! – Марадона боковым зрением сквозь стекло отметил, как при приближении троицы объект в ресторане засуетился и попытался встать со стула.
Последовавшие за этим действия братков изрядно подпортили как имидж, так и физиономию разрабатываемой персоны. Объекту сначала громко внушили, кто он такой, перемежая бессмертное бендеровское «жертва аборта» с подзатыльниками, затем, после какого-то чересчур наглого высказывания воспитуемого, уронили лицом в салат, и напоследок верзила со звучным погонялом[49] Стоматолог зажал нос гордого горца пальцами и как следует крутанул.
Синяя «сливка» была обеспечена минимум на неделю.
Подчиненные объекта сидели смирно и в разговор не вмешивались.
– Ты всё понял?! – в финале рыкнул Стоматолог, держа белого как мел полуполитика-полубандита за шиворот.
Объект усиленно закивал.
– Тебе сроку два дня, – подвел итог бугай, брезгливо вытер испачканные салатом пальцы о пиджак горца, и троица спокойно удалилась.
Вслед «Мерседесу» покатился задрипанный «Москвич» мышиного цвета, за рулем которого восседал Зорька.
Объект кое-как стер с лица майонез, залпом выпил подряд два граненых стакана водки, минут пять посидел, погруженный в свои мысли, принял на грудь еще граммов сто исконно русского напитка и затем резко упал со стула.
И в бессознательном состоянии был загружен в старую «BMW» одного из подельников.
– Закуриваем[50], – тихо сказал Сыч в прикрепленный под шарфом ларингофон.
До следующего утра мертвецки пьяный объект представлял такой же оперативной интерес, как сосновое бревно на гатчинской лесопилке.
***
«Через боковые двери они не попрут, – рассудил Мальков, внимательно оглядывая салон самолета. – Иллюминаторы тоже слишком малы… Лестниц из багажного отделения две. – Старший лейтенант посмотрел вниз через перила. – Но там двери изнутри заблокированы. Гидравлической кувалдой выбивать – грохоту много, а иначе не возьмешь… Так, а как саудовский спецназ в прошлом году брал „тушку“? По телевизору ж показывали. Подошли сбоку, подогнали трапы, пока переговорщики мозги компостировали, сосредоточились у проемов и одновременно вломились с трех сторон…»
Егор осторожно высунул голову в пока еще открытую дверь.
Площадка и расположенная неподалеку взлетно-посадочная полоса были совершенно пусты.
"В Школе меня этому не учили, – старший лейтенант вспомнил два года, проведенных им после окончания университета в Московском учебном центре. – Да и разгильдяйничали мы изрядно… Эх, надо было на преподов насесть, чтобы по «эс-дэ-пять»[51] больше давали…"
На курсе Малькова СД-5 назывались основы контртеррористической деятельности, которым их обучал пожилой капитан первого ранга, стоявший в свое время у истоков создания знаменитой «Альфы». Группа, в которую входил Егор, была в основном ориентирована на аналитическую работу, поэтому СД-5 преподавалась в общих чертах. Основной упор делался не на практические действия спецназа по освобождению захваченного преступниками объекта, а на разъяснение курсантам структурирования террористических организаций, вертикали управления, методов вербовки сторонников, выявления источников и каналов финансирования и характерных различий между боевыми группами и сборищами околополитических трепачей.
Слушатели МУЦа, что совершенно естественно, были немного более собранными и серьезными, чем студенты иных учебных заведений, но кардинально от них не отличались. Так что и занятия прогуливали, и шпаргалки делали, и подшучивали над преподавателями, и половину материала по непрофильным предметам помнили лишь до дня экзамена. А Мальков, к тому же, был в своей группе заводилой и инициатором большинства приколов.
Однажды они с приятелем, отправленным на учебу Красноярским управлением[52], вывесили на доске объявлений талантливо исполненный приказ об увольнении подполковника, заведовавшего в Учебном центре общевойсковой подготовкой и выдававшего на занятиях перлы типа: «Не смотрите на меня сквозь зубы, товарищ курсант!», "А здесь будут располагаться наши танки. Их число, к примеру, «эм»… Нет, отставить. «Эм» мало, пусть будет «эн», «Эй, вы трое, подойдите оба сюда!» и так далее. Бумага была снабжена всеми печатями и подписями, неотличимыми от настоящих, и номером регистрации. Причем особую сложность в осуществлении задуманного представляло даже не изготовление приказа, а его размещение на доске, закрытой толстым стеклом и расположенной в прямой видимости прапорщиков на входе.
Проблема была решена весьма оригинально.
В выходной день Мальков и несколько его одногруппников, к которым подполковник питал особые чувства и которых постоянно стремился привести «в соответствие с уставами», вызвались помочь коменданту МУЦа в ремонте компьютерного класса на третьем этаже центрального здания. А для этого надо было перетащить из расположенного во дворе флигеля несколько десятков листов белого пластика размерами два на четыре метра, коим и должны были отделываться стены класса.
«Инициативники», подбадриваемые умиленным сознательностью молодежи комендантом, поволокли пластик на третий этаж.
Но во время третьей ходки, когда курсанты Мочалкин и Мыльников приняли на себя повышенные обязательства и поперли не один лист, а три, случилось то, что и должно было случиться.
А именно – они застряли в проходе на вахте, перегородив прапорщикам обзор доски объявлений.
Пока Мочалкина извлекали из стальных клещей «вертушки» и протаскивали листы по одному, курсант Мальков при помощи электроотвертки вывернул шурупы крепления, снял стекло, налепил «приказ» в самый центр доски, установил стекло на штатное место и бросился помогать Мыльникову, который артистично изображал страдания от того, что его рука попала между пластиком и углом будки охраны.
Утром в понедельник свирепого служаку чуть не хватил удар.
Куратор группы Малькова понял, кто учудил сие безобразие, но ребят в обиду не дал. Ибо в процессе проведения операции «Ложное увольнение» они проявили недюжинную смекалку, очень ценную в их будущей работе, требующей не столько выполнения инструкций, сколько использования интеллектуального потенциала…
Мальков еще раз внимательно осмотрел сугробы по краям площадки, пытаясь найти хоть что-нибудь, напоминающее позицию снайпера.
***
– Наблюдаю кренделя[53], – негромко произнес капитан Исаков, когда лицо «террориста» появилось в перекрестье оптического прицела.
– Принято, – прошипела рация голосом Тарзана, первого заместителя полковника Ярошевича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49