https://www.dushevoi.ru/products/unitazy/nedorogie/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Конечно, я не смешивал храмы с пирогами, но, будучи воспитан среди воздушных змеев «этого безумца Флери», испытывал нежность ко всему, что позволяет человеку отдавать лучшую часть самого себя.
— Знаю, что вам это кажется нелепым, но не забывайте, что три поколения Дюпра до Марселена были кулинарами. Поражение и падение всего, во что он верил, глубоко травмировало его, и он отдался душой и телом тому, что осталось,
— Да, котлетам де-воляй под соусом «педераст», — прорычал Жомбе. — Ты над нами смеёшься, Флери.
У меня был готов план, о котором я уже говорил Сенешалю.
— Вместо того чтобы уничтожать «Прелестный уголок», надо его использовать. Благодаря вину немцы много и очень свободно говорят за столом. Надо поместить в ресторан кого-нибудь, кто знал бы немецкий и передавал нам сведения. Лондону гораздо больше нужна информация, чем шумные действия.
Я доказал также, что население подвергнется репрессиям, и операцию решено было отложить. Но я знал: если не смогу убедить товарищей, что Дюпра может быть вам полезен, рано или поздно «Прелестный уголок» сгорит.
Глава XXXI
Несколько дней я ломал себе голову. Невеста Сенешаля, Сюзанна Дюлак, была филологом, её специальностью был немецкий, но я не знал, как сделать, чтобы Дюпра взял её на работу.
Несколько месяцев назад мне поручили координацию звеньев «цепочки спасения», которая позволяла переправлять сбитых лётчиков союзников в Испанию. Как-то вечером один из братьев Бюи сказал мне, что они прячут у себя на ферме лётчика-истребителя из «Свободной Франции». Бюи скрывали его уже неделю, чтобы «всё немного успокоилось», и, когда немецкие патрули стали реже наведываться к сбитому самолёту, предупредили меня.
Я застал пилота в кухне, за столом перед блюдом рубцов. Его звали Люккези. Черноволосый, кудрявый, с насмешливым лицом, в тёмно-синей форме с эмблемой лотарингского креста и с платком в красный горошек на шее, он держался так непринуждённо, как будто падал с неба всю жизнь.
— Скажите, нет ли здесь хорошей гостиницы, которую я мог бы порекомендовать моим товарищам из эскадрильи? Мы сейчас теряем четыре-пять пилотов в месяц, так что если кто-нибудь приземлится здесь…
Мне придётся прятать лётчика как минимум неделю, прежде чем можно будет переправить его в Испанию. Тут меня и осенило.
На следующий день поздно вечером дядя проводил меня в «Прелестный уголок», Я застал Дюпра в мрачном раздумье; рядом сидел его сын Люсьен. Радио Виши не скупилось на информацию, и было отчего прийти в уныние. Британского торгового флота больше не существует. Африканский корпус подходит к Каиру, итальянская армия оккупирует Грецию…Никогда ещё я не видел, чтобы Марселен Дюпра был так огорчён дурными вестями. Но как только он заговорил, я увидел, что ошибаюсь. Хозяин «Прелестного уголка» просто забыл выключить радио и размышляет о вещах не столь эфемерных.
— Я никогда не включал в своё меню говяжье филе Россини. Рецепт того самого Эскофье. Он был просто шарлатан. Знаешь, что такое говяжье филе Россини? Один обман. Эскофье его выдумал, потому что мясо у него часто было низкого качества и он забивал его вкус паштетом из гусиной печёнки и трюфелями, чтобы обмануть язык. Мы к этому и пришли и в политике, и во всём — к филе Россини. Один обман. Продукт подпорчен, значит, его приправляют ложью и прекрасными фразами. Чем больше слов, чем больше размах, тем больше будь уверен, что суть фальшивая. Я этого Эскофье всегда терпеть не мог. Знаешь, как он называл лягушачьи лапки? «Крылья нимф на заре»…
Два американских авианосца потоплены в Тихом океане… За две прошлые ночи немецкая авиация сбила триста английских бомбардировщиков… У Дюпра остекленели глаза.
— Так дальше продолжаться не может, — говорил он. — Всё превращается в дешёвые трюки. Например, что касается оформления, — пора этому положить конец. То, что на блюде, говорит само за себя. Но мне не удаётся этого доказать. Даже Пуэн отказывается признать, что украшение еды — вещь противоестественная. При оформлении кушанье теряет свою свежесть, первозданность и аромат. Оно должно появляться на блюде прямо с огня. А Ванье осмеливается говорить: «Только в трактирах еду приносят из кухни на тарелках». А где во всём этом вкус? Главное — вкус, который надо поймать в момент кульминации, когда готовность и аромат достигают высшей точки, надо не упустить это мгновение…
Сотни тысяч пленных на русском фронте… Жестокие репрессии сил правопорядка против предателей и саботажников… За одну ночь двенадцать английских городов стёрты с лица земли…
Внезапно я понял, что Дюпра говорит, чтобы не взорваться, и что он борется по-своему против уныния и отчаяния.
— Привет, Марселен, — сказал дядя. Дюпра встал и выключил приёмник:
— Чего вы от меня хотите в такое время?
— Малыш хочет тебе сказать пару слов. Лично. Мы вышли. Он молча нас выслушал.
— Ничего не поделаешь. Я всей душой с Сопротивлением, я это достаточно доказал, поскольку держусь в невыносимых условиях. Но я не приму у себя лётчика союзников под носом у немцев. Они меня закроют.
Дядя слегка понизил голос:
— Это не просто лётчик, Марселен. Это адъютант генерала де Голля.
Дюпра как будто парализовало. Если когда-нибудь тому, кто твёрдой рукой держал руль «Прелестного уголка» во время шторма, воздвигнут памятник на площади Клери, думаю, его следовало бы изобразить именно таким, с жёстким взглядом и сжатыми челюстями. Кажется, он чувствовал по отношению к главному участнику Сопротивления Франции некоторую ревность.
Он задумался. Я видел, что он колеблется и не может решиться. Дядя не без лукавства наблюдал за ним.
— Это очень мило, — сказал он наконец, — но ваш де Голль в Лондоне, а я здесь. Мне, а не ему приходится каждый день противостоять трудностям.
Он боролся с собой ещё минуту. В тщеславии Марселена было нечто глубокое, не лишённое величия.
— Я не поставлю на карту всё, что мне удалось спасти, ради вашего парня. Это слишком опасно. Рисковать «Прелестным уголком» ради красивого жеста — ну нет! Но я сделаю лучше. Я вам дам меню «Прелестного уголка», чтобы ваш парень передал его де Голлю.
Я остолбенел. В темноте высокая белая фигура Дюпра походила на какой-то призрак мстителя. Дядя Амбруаз на минуту потерял дар речи, но, когда Дюпра удалился на кухню, пробормотал:
— Да, некоторым из нас сейчас несладко, но этот просто взбесился.
Ворчанье английских бомбардировщиков смешалось с огнём зенитных орудий; эти звуки нормандская деревня слышала каждую ночь. Лучи прожекторов рассекали небо и скрещивались у нас над головой. А потом небо продырявила оранжевая вспышка: взорвался подбитый самолёт с бомбами.
Вернулся Дюпра. Он держал в руке меню «Прелестного уголка». Рядом с Бурсьером упало несколько бомб.
— Вот слушайте. Это личное послание де Голлю от Марселена Дюпра… Он повысил голос, чтобы перекричать шум немецких зениток:
— Суп из речных раков со сметаной… Слоёный пирог с трюфелями и белым вином из Грава…
Окунь в томатном соусе…
Он нам прочёл всю карту кушаний, от паштета из гусиной печёнки в желе с перцем и тёплого картофельного салата под белым вином до персиков с мороженым. Бомбардировщики союзников гудели у нас над головой, и у Марселена Дюпра слегка дрожал голос. Иногда он замолкал и сглатывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
 Тут есть все! И советую 

 Керама Марацци Этуаль