Меня бесила его манера говорить: пока произносил одну фразу, автомат съедал два жетона. А фраза могла быть образчиком лаконичности: «Встретимся на том же месте в половине девятого. У меня сегодня футбол».
Врал этот сукин сын, не было никакого футбола. И зачем эта уловка, ума не приложу. Однако я дважды на одном и том же пятачке не засвечиваюсь: предложил приехать на центральный вокзал, в зал ожидания на втором этаже. Вечером там народу битком набито и при нужде затеряться не составит труда.
Когда я приехал. Сухарь уже сидел в одном из желтых пластмассовых кресел в том самом верхнем зале ожидания.
В дверях показалась группа из молодых да ранних, и это меня насторожило. Они прошли к задним рядам, и вскоре оттуда послышалась хамская перебранка.
Я направился к Сухареву.
— Давай, выкладывай, с чем пришел? — обратился я к нему.
Он открыл сумку и достал книгу в зеленом переплете.
— Это тебе от Заварзина… Я сам удивился, но спорить не стал, — у Сухаря дрогнула рука.
— Возможно, правильно сделал, — успокоил я контролера, скрывая удивление.
Я мог ждать от Рэма любого выкидона, но только не литературного свойства. Однако когда я прочитал название книги, мои сомнения сразу же улетучились. Это был роман Чейза «Саван для свидетелей». Я понял: Заварзин предпринимает психическую атаку.
Я постучал слегка по обложке, повертел томик и даже, хоть это и нелепо, прислушался — уж не тикает ли там часовой механизм.
— Устно он что-нибудь передавал?
— Сказал, что если ты в течение двадцати четырех часов не слиняешь из города, из тебя сделают люлякебаб… Я видел по его глазам, что это серьезно. Мой совет — сматывайся…
— Оставь совет себе. Заварзин опоздал, пока салазки загибаю им я.
— Фортуна может тебе изменить, — сумничал вдруг Сухарь и сказал это на удивление быстро.
Я достал из кармана заранее приготовленные двадцать долларов и сунул в руку контролера. Это премиальные. Парень явно нервничал и, видно, проклинал свою посредническую миссию.
— Это еще не все, — я попридержал за рукав Сухаря, когда тот поднимался с сиденья.
— Хватит, больше в эти игры я не играю, — почти агрессивно ответил он.
— Не спеши, споткнешься… Речь идет не о тебе, ты никому, кроме своего СИЗО, не нужен… Единственная просьба — узнай, когда в ближайшие дни Заварзин отправляется в самоволку.
— А это и узнавать не надо. В субботу поздно вечером его увозят, а в понедельник, в шесть утра, возвращается назад, в СИЗО. Все?
— Кто к нему чаще всего приходит на свиданку?
— Зачем кому-то к нему приходить? Для этого у него есть мобильник, а внутри хватает шестерок, которые готовы хоть зад вытирать.
— Как, на твой взгляд, Рэм — парень красивый?
Сухарь с удивленной миной стал размышлять.
— Ничего не скажешь, папа не пальцем делал… И нахален до предела, таких наглецов я за все годы службы не встречал.
— Передай, Сухарик, Заварзину буквально следующее: Стрелок, мол, хотел мира, и если этого не случилось, то не по его вине…
— Этого я говорить не стану, не мое дело.
— Хорошо, скажи короче: Стрелок даст ответ после того, как ознакомится с этим литературным произведением.
— На это согласен. Он напирал на то, что тебе эту книгу надо прочитать. Вроде в ней разгадка какой-то вашей проблемы.
Вернувшись в Майори и приняв душ, я тут же начал читать «Саван для свидетелей». Двести тридцать две страницы текста я проглотил с таким вниманием, с каким, наверное, ревнивый муж не листает записной книжки своей жены.
Сюжет прост до банальности. В бассейне убивают знаменитую и, разумеется, очень красивую актрису. Расправляются также с ее прислугой и охраной. Семь трупов — выстрелы в упор. Но так случилось, что во время налета на виллу этой актрисы пришла какая-то девица, которая и стала невольным свидетелем расправы. Банда пошла по ее следу, и один из боевиков в процессе слежки влюбился в эту девицу. Теперь уже идет охота за ними. Полиция прячет парочку в практически недоступном месте, и все же парня убивают, когда тот принимает ванну, хоть и охраняют его трое полицейских, а девицу настигают аж на одиннадцатом этаже гостиницы, где она тоже была под защитой взвода полицейских. Совершает все это бывший циркач, дохлый, как вобла, и низкорослый, как пони. Мораль сей басни такова: если свидетели опасны, их убирают, даже если придется пролезть через игольное ушко.
Я долго лежал на кровати, невольно размышляя о триллере, его странных и чем-то симпатичных персонажах. Уже поздно ночью я принял решение, которое и станет моим ответом Заварзину…
Утром поехал в Слоку и возле универмага «Лиедагс», на книжном развале, купил того же Чейза и тоже с символическим названием «Ты сам на это напрашиваешься». Это будет моим ответным презентом Заварзину. Я не стал ее читать, а лишь заехал в Дубулты, в магазин, где книгу красиво упаковали и перевязали розовой ленточкой. Хотя я знал, что это напрасный труд — в СИЗО, куда я хотел ее переправить, все равно обертку раскурочат…
…К следственному изолятору я не поехал, а припарковался в 200— 250 метрах от него.
На КПП пошел пешком и, переговорив с дежурным, отправился на сортировку посылок. За два доллара один молодой контролер пообещал отдать мой подарок Заварзину. Как я и думал, обертка с ленточкой полетела в мусорный ящик и после тщательного обследования книга отправилась по назначению.
Вечером снова позвонил Сухареву, но тот под разными предлогами избегал встречи со мной. Его уловки так надоели, что я, обложив матом, сказал открытым текстом, чтобы он сказал Заварзину, что уже я передал свой ответ. После тягостного молчания Сухарев наконец проклюнулся:
— Что ты, Стрелок, опять надумал?
— Узнаешь из газет. И не дрожи, твое дело десятое, ты всегда в стороне.
— Ага, в стороне от дороги с простреленным затылком. Это, по-вашему, быть в стороне…
В тот же вечер я наведался в бомбоубежище, где из тайника взял то, что может дать весьма определенный ответ Заварзину. Это были «таблетки», напоминавшие с виду хоккейные шайбы. При взрыве одна такая штучка выделяет столько энергии, которой вполне хватило бы для освещения целого квартала в течение часа. Такими таблетками в Никарагуа мы минировали тайные склады так называемых повстанцев, подымая их в воздух.
Там же в бункере прихватил с собой дистанционное устройство — несложный и достаточно компактный агрегатик. Винчестер в разобранном виде уложил в спортивную сумку. И уже в который раз за последние дни поменял на своем «ниссане» номерные знаки.
Прежде чем направиться на основной «объект», поехал на правый берег Даугавы, где на набережной, напротив телевышки, стояло несколько заварзинских бензовозов, о которых говорила Велта.
Я насчитал шесть цистерн, поставленных на шасси КамАЗов. В кабинах никого не было, или я плохо смотрел.
Поставив машину в ближайшем переулке, я вернулся с сумкой на набережную. Я поднимался на ступеньку и заглядывал в кабины бензовозов — все они были на замке и казались брошенными. Однако в четвертом обнаружил спящего водителя. Я постучал в окно и, когда мужик опустил стекло, чтобы узнать, что же от него хотят, я велел ему убираться. Я увидел, как тот взял в руку какой-то предмет, и ждал, какую глупость он еще выкинет. Однако, судя по дальнейшему течению событий, дурака свалял я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Врал этот сукин сын, не было никакого футбола. И зачем эта уловка, ума не приложу. Однако я дважды на одном и том же пятачке не засвечиваюсь: предложил приехать на центральный вокзал, в зал ожидания на втором этаже. Вечером там народу битком набито и при нужде затеряться не составит труда.
Когда я приехал. Сухарь уже сидел в одном из желтых пластмассовых кресел в том самом верхнем зале ожидания.
В дверях показалась группа из молодых да ранних, и это меня насторожило. Они прошли к задним рядам, и вскоре оттуда послышалась хамская перебранка.
Я направился к Сухареву.
— Давай, выкладывай, с чем пришел? — обратился я к нему.
Он открыл сумку и достал книгу в зеленом переплете.
— Это тебе от Заварзина… Я сам удивился, но спорить не стал, — у Сухаря дрогнула рука.
— Возможно, правильно сделал, — успокоил я контролера, скрывая удивление.
Я мог ждать от Рэма любого выкидона, но только не литературного свойства. Однако когда я прочитал название книги, мои сомнения сразу же улетучились. Это был роман Чейза «Саван для свидетелей». Я понял: Заварзин предпринимает психическую атаку.
Я постучал слегка по обложке, повертел томик и даже, хоть это и нелепо, прислушался — уж не тикает ли там часовой механизм.
— Устно он что-нибудь передавал?
— Сказал, что если ты в течение двадцати четырех часов не слиняешь из города, из тебя сделают люлякебаб… Я видел по его глазам, что это серьезно. Мой совет — сматывайся…
— Оставь совет себе. Заварзин опоздал, пока салазки загибаю им я.
— Фортуна может тебе изменить, — сумничал вдруг Сухарь и сказал это на удивление быстро.
Я достал из кармана заранее приготовленные двадцать долларов и сунул в руку контролера. Это премиальные. Парень явно нервничал и, видно, проклинал свою посредническую миссию.
— Это еще не все, — я попридержал за рукав Сухаря, когда тот поднимался с сиденья.
— Хватит, больше в эти игры я не играю, — почти агрессивно ответил он.
— Не спеши, споткнешься… Речь идет не о тебе, ты никому, кроме своего СИЗО, не нужен… Единственная просьба — узнай, когда в ближайшие дни Заварзин отправляется в самоволку.
— А это и узнавать не надо. В субботу поздно вечером его увозят, а в понедельник, в шесть утра, возвращается назад, в СИЗО. Все?
— Кто к нему чаще всего приходит на свиданку?
— Зачем кому-то к нему приходить? Для этого у него есть мобильник, а внутри хватает шестерок, которые готовы хоть зад вытирать.
— Как, на твой взгляд, Рэм — парень красивый?
Сухарь с удивленной миной стал размышлять.
— Ничего не скажешь, папа не пальцем делал… И нахален до предела, таких наглецов я за все годы службы не встречал.
— Передай, Сухарик, Заварзину буквально следующее: Стрелок, мол, хотел мира, и если этого не случилось, то не по его вине…
— Этого я говорить не стану, не мое дело.
— Хорошо, скажи короче: Стрелок даст ответ после того, как ознакомится с этим литературным произведением.
— На это согласен. Он напирал на то, что тебе эту книгу надо прочитать. Вроде в ней разгадка какой-то вашей проблемы.
Вернувшись в Майори и приняв душ, я тут же начал читать «Саван для свидетелей». Двести тридцать две страницы текста я проглотил с таким вниманием, с каким, наверное, ревнивый муж не листает записной книжки своей жены.
Сюжет прост до банальности. В бассейне убивают знаменитую и, разумеется, очень красивую актрису. Расправляются также с ее прислугой и охраной. Семь трупов — выстрелы в упор. Но так случилось, что во время налета на виллу этой актрисы пришла какая-то девица, которая и стала невольным свидетелем расправы. Банда пошла по ее следу, и один из боевиков в процессе слежки влюбился в эту девицу. Теперь уже идет охота за ними. Полиция прячет парочку в практически недоступном месте, и все же парня убивают, когда тот принимает ванну, хоть и охраняют его трое полицейских, а девицу настигают аж на одиннадцатом этаже гостиницы, где она тоже была под защитой взвода полицейских. Совершает все это бывший циркач, дохлый, как вобла, и низкорослый, как пони. Мораль сей басни такова: если свидетели опасны, их убирают, даже если придется пролезть через игольное ушко.
Я долго лежал на кровати, невольно размышляя о триллере, его странных и чем-то симпатичных персонажах. Уже поздно ночью я принял решение, которое и станет моим ответом Заварзину…
Утром поехал в Слоку и возле универмага «Лиедагс», на книжном развале, купил того же Чейза и тоже с символическим названием «Ты сам на это напрашиваешься». Это будет моим ответным презентом Заварзину. Я не стал ее читать, а лишь заехал в Дубулты, в магазин, где книгу красиво упаковали и перевязали розовой ленточкой. Хотя я знал, что это напрасный труд — в СИЗО, куда я хотел ее переправить, все равно обертку раскурочат…
…К следственному изолятору я не поехал, а припарковался в 200— 250 метрах от него.
На КПП пошел пешком и, переговорив с дежурным, отправился на сортировку посылок. За два доллара один молодой контролер пообещал отдать мой подарок Заварзину. Как я и думал, обертка с ленточкой полетела в мусорный ящик и после тщательного обследования книга отправилась по назначению.
Вечером снова позвонил Сухареву, но тот под разными предлогами избегал встречи со мной. Его уловки так надоели, что я, обложив матом, сказал открытым текстом, чтобы он сказал Заварзину, что уже я передал свой ответ. После тягостного молчания Сухарев наконец проклюнулся:
— Что ты, Стрелок, опять надумал?
— Узнаешь из газет. И не дрожи, твое дело десятое, ты всегда в стороне.
— Ага, в стороне от дороги с простреленным затылком. Это, по-вашему, быть в стороне…
В тот же вечер я наведался в бомбоубежище, где из тайника взял то, что может дать весьма определенный ответ Заварзину. Это были «таблетки», напоминавшие с виду хоккейные шайбы. При взрыве одна такая штучка выделяет столько энергии, которой вполне хватило бы для освещения целого квартала в течение часа. Такими таблетками в Никарагуа мы минировали тайные склады так называемых повстанцев, подымая их в воздух.
Там же в бункере прихватил с собой дистанционное устройство — несложный и достаточно компактный агрегатик. Винчестер в разобранном виде уложил в спортивную сумку. И уже в который раз за последние дни поменял на своем «ниссане» номерные знаки.
Прежде чем направиться на основной «объект», поехал на правый берег Даугавы, где на набережной, напротив телевышки, стояло несколько заварзинских бензовозов, о которых говорила Велта.
Я насчитал шесть цистерн, поставленных на шасси КамАЗов. В кабинах никого не было, или я плохо смотрел.
Поставив машину в ближайшем переулке, я вернулся с сумкой на набережную. Я поднимался на ступеньку и заглядывал в кабины бензовозов — все они были на замке и казались брошенными. Однако в четвертом обнаружил спящего водителя. Я постучал в окно и, когда мужик опустил стекло, чтобы узнать, что же от него хотят, я велел ему убираться. Я увидел, как тот взял в руку какой-то предмет, и ждал, какую глупость он еще выкинет. Однако, судя по дальнейшему течению событий, дурака свалял я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32