– Минутку, – сказал он и поставил коня на d7. – Тебе о чем-нибудь говорят слова: Америка, Азия, Соединенные Штаты, Россия, Европа…
Трубка Грю тускло вспыхнула в темноте красным, и его легкая тень упала на светящуюся доску, точно он был призрак, а шахматы – живые. Он, должно, быть, мотнул головой, но Шварц этого не видел, да и нужды не было. Он так же ясно слышал отрицательный ответ, как если бы Грю произнес его вслух. Он попытался еще раз.
– Не знаешь, где можно взять карту?
– Нету никаких карт, – проворчал Грю, – разве что в Чике можно достать, рискуя головой. Я не географ, и слов, которые ты назвал, тоже никогда не слышал. Это имена, что ли?
Рискуя головой? Почему? Шварца пронзил холод. Значит, он совершил преступление, и Грю об этом знает?
– В Солнечной системе девять планет, да? – нерешительно спросил он.
– Десять, – твердо ответил Грю.
Шварц колебался. Может, открыли еще одну, а он и не слышал? Тогда почему слышал Грю? Посчитав на пальцах, он спросил:
– А у шестой планеты кольца есть?
Грю медленно двигал пешку f через два поля, и Шварц незамедлительно ответил тем же.
– У Сатурна, что ли? Конечно, есть.
Грю размышлял. Он мог сейчас взять или пешку f5, или пешку е5, но последствия выбора были ему не совсем ясны.
– И астероидный пояс есть – такие маленькие планетки между Марсом и Юпитером? То есть между четвертой и пятой планетой?
– Есть, – проворчал Грю. Он снова разжег трубку и лихорадочно обдумывал свой ход. Шварц чувствовал его мучительные сомнения, и это раздражало его. Теперь, когда он уверился, что живет на Земле, игра совершенно перестала его интересовать. В голове у него роилось множество вопросов, и один выскочил наружу:
– Так ваши книгофильмы говорят правду? Существуют и другие миры? Населенные миры?
На этот раз уже Грю поднял голову и вперился в темноту.
– Ты серьезно?
– Они есть?
– О, Небо! Ты, кажется, и вправду не знаешь. Шварц почувствовал себя униженным, обнаружив свое невежество.
– Пожалуйста, скажи.
– Конечно, миры существуют. Миллионы миров! У каждой звезды, которую ты видишь, есть свои миры, а большинство из них тебе не видно. И все они входят в Империю.
Где-то внутри у Шварца отдавались слабым эхом веские слова Грю, искрами разлетавшиеся по всему мозгу. Внутреннее его зрение с каждым днем улучшалось – может быть, вскоре он будет слышать слова, даже когда собеседник их не произносит?
И Шварц в первый раз подумал, что есть еще одна вероятность, кроме той, что он лишился ума. Может, он каким-то образом оказался в другом времени? Но как? Проспал, что ли?
– Сколько времени все это существует, Грю? – хрипло спросил он. – Сколько времени прошло с тех пор, как была всего одна планета?
– Что ты такое говоришь? – вдруг насторожился Грю. – Ты что, из Общества Блюстителей?
– Из какого общества?! Ни в каком обществе я не состою. Но разве Земля не была когда-то единственной планетой? Разве нет?
– Так говорят блюстители, – мрачно сказал Грю, – а там кто ее знает. Те миры существуют на протяжении всей известной мне истории.
– Но сколько времени это продолжается?
– Тысячи лет, наверное. Пятьдесят тысяч, сто тысяч, точно не скажу.
Тысячи лет! У Шварца забулькало в горле, и он в панике прижал к нему руку. И это – всего за один шаг? Один вздох, один миг, одна песчинка времени – и он перескочил через тысячелетия? Нет, лучше уж пусть будет амнезия. То, что он опознал Солнечную систему, могло быть результатом смутных воспоминаний, пробившихся сквозь пелену.
Грю тем временем сделал свой ход, взяв шварцевскую пешку f5, и Шварц почти машинально отметил, что Грю выбрал фигуру неверно. Теперь оба делали ход за ходом, не задумываясь. Шварцевская ладья выдвинулась вперед, чтобы грудью встретить сдвоенные белые пешки. Белый конь скакнул на f3. Слон Шварца перешел на b7, готовясь к бою, Грю последовал примеру Шварца, пойдя слоном на d3. Шварц, помолчав перед решающей атакой, спросил:
– Земля – главная планета?
– Где главная?
– В Имп…
Тут Грю взревел так, что шахматы затряслись:
– Слушай, мне надоели твои вопросы. Ты что, совсем дурак? Разве похожа Земля на главную планету? – Кресло с шорохом объехало стол, и Грю вцепился в руку Шварца. – Смотри! Смотри туда! – хрипло прошептал калека. – Видишь сияние там, на горизонте?
– Вижу.
– Вот и вся Земля, Лишь кое-где сохранились островки вроде нашего.
– Не понимаю.
– Земная кора радиоактивна. Она светится, и всегда светилась, и всегда будет светиться. На ней ничего не растет. И никто не живет… Ты правда этого не знал? Зачем же, по-твоему, придуманы Шестьдесят? – Грю разжал пальцы и вернулся на свое место. – Тебе ходить.
Шестьдесят! Опять какой-то Образ, несущий смутную угрозу. Фигуры Шварца ходили сами по себе, а он с тяжелым сердцем размышлял. Его пешка е5 съела белую пешку f4. Грю перевел коня на d4, и черная ладья отошла из-под удара на g5. Конь Грю снова атаковал, пойдя на f3, и черная ладья снова отступила на g4. Но потом белая пешка h2 сделала робкий шажок на одно поле, и ладья ринулась вперед, взяв пешку g2 и поставив шах белому королю. Король проворно взял ладью, но в брешь тут же ворвалась черная королева, став на g4 и вновь угрожая королю. Король отскочил на h1, а Шварц пошел конем на е5. Грю двинул свою королеву на е2, пытаясь укрепить защиту, а Шварц свою – на gЗ.
Схватка близилась. У Грю не было выбора, он перевел королеву на g2, и обе августейшие особы сошлись лицом к лицу. Конь Шварца отправился домой, взяв по дороге белого коня на f3. Попавший под удар белый слон быстро отошел на сЗ, а конь последовал за ним на d4. Грю долго колебался и наконец двинул свою вышедшую во фланг королеву по длинной диагонали, взяв шварцевского слона. И перевел дух. У коварного противника была под угрозой ладья с последующим шахом, и белая королева готовилась ворваться в ряды врага, а белая ладья собралась проглотить пешку.
– Твой ход, – удовлетворенно произнес Грю.
– А что… что такое Шестьдесят? – решился спросить Шварц.
– Зачем спрашиваешь? – неприязненно ответил Грю. – Что у тебя на уме?
– Пожалуйста, ответь! – взмолился совсем упавший духом Шварц. – Я человек безвредный. Я не знаю, кто я и что со мной случилось. Наверное, у меня амнезия.
– На то похоже, – бросил Грю. – Скрываешься от Шестидесяти? Только честно.
– Говорю же тебе, я не знаю, что такое Шестьдесят!
Грю поверил ему, и настало долгое молчание. Образ Грю в уме Шварца приобрел зловещие черты, но слов он разобрать не мог.
– Шестьдесят – это твои шестьдесят лет, – медленно сказал Грю. – Земля может прокормить только двадцать миллионов человек, не больше. Чтобы жить, надо работать. Если ты не можешь работать, то не можешь и жить. После шестидесяти ты не можешь работать.
– Значит… – Шварц так и остался с открытым ртом.
– Тебя выводят в расход. Это не больно.
– Убивают?!
– Это не убийство, – сурово поправил Грю. – Так надо. Другие миры не принимают нас к себе – надо же уступить место детям. Старое поколение должно уступать дорогу молодым.
– А если никому не говорить, что тебе уже шестьдесят?
– Зачем? Жизнь после шестидесяти – не сахар. Каждые десять лет бывают переписи, чтобы вылавливать таких умников, которые пытаются прожить лишнее. И потом, возраст каждого землянина регистрируется.
– Кроме меня, – выпалил Шварц (сказанного не воротишь).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49