– Моя жизнь?
Лакки сказал озабоченно:
– Один раз я уже получил доказательство того, что Девур способен по той или иной причине решить отделаться от вас из-за риска, что сирианцы узнают о его драке с Бигменом.
Йонг горько улыбнулся:
– Его ни разу не было видно за все путешествие, он находился все время в своей кабине из-за лица. Так что я в достаточной безопасности.
– И все же, если вы посчитаете себя в опасности, сразу обратитесь к Гектору Конвею, шефу Совета Науки. Клянусь, он примет вас как политического изгнанника.
– Думаю, вы говорите из добрых побуждений, но мне кажется, что после конференции именно Конвей будет нуждаться в политическом убежище. – И Йонг отключил связь.
А Лакки посмотрел вниз на мерцающую Весту и грустно подумал о том, что в конце концов шансов в пользу предположений Йонга значительно больше.
Веста – один из крупнейших астероидов. По размеру она была меньше Цереры, которая имела в диаметре более пятисот миль и считалась великаном среди астероидов, но благодаря своей двухсотпятнадцатимильной окружности Веста попадала во второй класс астероидов вместе с Палладой и Юноной.
С Земли Веста казалась самым ярким астероидом из-за того, что ее оболочка состояла в основном из карбоната кальция, в то время как другие астероиды были покрыты более темными силикатами и металлическими окислами.
Ученые много размышляли об этом странном отклонении ее химического состава (о чем они не подозревали до недавней высадки на нее; до этого древние астрономы полагали, что Веста лежит под слоем льда или замерзшего карбона диоксида), но не пришли ни к какому выводу. Принимая во внимание эту особенность, ее называли «мраморным миром».
«Мраморный мир» служил базой для космических кораблей, начиная с первых дней битвы с космическими пиратами пояса астероидов. Естественные пещеры под ее поверхностью были расширены и герметизированы, и там хватало места для размещения кораблей и для хранения двухлетнего запаса провизии для их команд.
Теперь база более или менее устарела, но с небольшой реконструкцией пещер она могла представлять (и представляла) наиболее подходящее место для встречи делегатов со всех концов Галактики.
Внизу находились склады с продовольствием и водой, там же были и предметы роскоши, в которых пилоты не отказывали себе. Пройдя через мраморную поверхность и оказавшись внутри астероида, вы не могли отличить местную обстановку от интерьера превосходного земного отеля.
Делегация Земли, как хозяева (Веста считалась территорией Земли; даже сирианцы не могли оспорить это), занималась размещением гостей. Во всех номерах имелись приспособления, позволявшие регулировать в них давление и создавать атмосферные условия, к каким делегаты привыкли. Делегаты с Уоррена, к примеру, имели, номера с кондиционированным воздухом, умеренно охлажденным в соответствии с прохладным климатом на их родной планете.
Больших осложнений не произошло и с делегацией от Элама. Этот маленький мир вращался вокруг красной карликовой звезды. Окружающие условия были таковы, что никому и в голову не могла прийти мысль о возможности процветания там человеческих существ. Неутомимая человеческая изобретательность сумела преодолеть его существенные недостатки.
Нехватка света мешала земным растениям развиваться там как следует, тогда использовали искусственное освещение и вырастили особые породы растений, так что зерно Элама и его сельскохозяйственные продукты были высшего качества, которое вряд ли можно было превзойти где-либо в другом месте Галактики. Процветание Элама базировалось на его сельскохозяйственном экспорте, и в этом другие миры, более защищенные природой, не могли с ним состязаться.
Видимо, в результате слабого света эламского солнца у эламитов не было биологической защиты – кожной пигментации. Жители его обладали чрезвычайно светлой кожей.
Глава делегации Элама, например, был почти альбинос. Это был Агас Доремо, на протяжении более тридцати лет признанный лидер нейтральных сил в Галактике. По каждому вопросу, который возникал между Землей и Сириусом (последний, конечно, представлял экстремистские силы Галактики, выступающие против Земли), он стремился сохранить между ними равновесие.
Конвей и на этот раз рассчитывал на то, что Доремо сумеет его сохранить. Он вошел в номера, предназначенные для эламитов, с дружелюбным выражением лица. Стараясь избежать излияния чувств, он сердечно пожал всем руки. Он сощурился в слабом красноватом свете и взял стакан эламитского напитка.
– Ваши волосы тоже стали совсем белыми, с тех пор как я видел вас, Конвей, такими же белыми, как и у меня, – заметил Доремо.
– Прошло много времени с нашей последней встречи, Доремо.
– Значит, они побелели не из-за событий последних месяцев?
Конвей печально улыбнулся.
– Это оказало бы свое воздействие в том случае, если бы они были темными.
Доремо кивнул, продолжая потягивать напиток.
– Земля сама поставила себя в такое неприятное положение.
– Это так, и все же по всем правилам логики Земля права.
– Да? – уклончиво молвил Доремо.
– Не знаю, много ли вы размышляли, прежде чем поднять этот вопрос…
– Достаточно много.
– Не хотите ли вы обсудить его предварительно…
– А почему бы и не обсудить? Сирианцы уже были у меня.
– Ах! Уже?
– Я останавливался на Титане по пути сюда. – Доремо покачал головой. – Они устроили там отличную базу, насколько я мог заметить; они сразу же снабдили меня темными очками – как ужасен этот голубой свет Сатурна, который, конечно, так вреден для зрения. Вы должны доверять им, Конвей; они делают замечательные вещи.
– И вы решили, что они имеют право колонизировать Сатурн?
– Мой дорогой Конвей, я знаю только одно – я хочу мира, – твердо произнес Доремо. – Война никому не принесет добра. Ситуация, однако, такова: сирианцы овладели системой Сатурна. Как можно вытеснить их оттуда, не прибегая к войне?
– Существует только один путь, – проговорил Конвей. – Если другие внешние миры уяснят, что они должны рассматривать Сириус как агрессора, то Сириус не сможет противостоять всей Галактике.
– Ах, но каким образом можно убедить внешние миры голосовать против Сириуса? – спросил Доремо. – Многие из них, уж простите меня, пожалуйста, традиционно относятся к Земле с подозрением, к тому же они скажут, что система Сатурна была необитаемой.
– Но это была явная оккупация, после того как Земля первой признала независимость внешних миров, как результат гегелевской доктрины, согласно которой способной к независимости следует считать лишь систему, не меньшую, чем звездная система. Когда мы говорим о неоккупированной планетной системе, то подразумевается, что она является частью неоккупированной звездной системы как целого.
– Я согласен с вами. Я признаю, что это был захват. Однако этот захват никогда не подвергался испытанию. Теперь же это произойдет.
– Вы думаете, – мягко сказал Конвей, – что было бы мудрым не считать это захватом, принять новый закон, согласно которому было бы разрешено любому постороннему лицу проникать в систему и колонизировать там незаселенные планеты?
– Нет, – ответил Доремо решительно, – я так не думаю. Я думаю, в наших общих интересах следует продолжать рассматривать звездные системы как неделимое целое, но…
– Но?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32