Бейли прошел через барьер, открыв его офицерским нейтрализатором. К его удивлению, у Р. Дэниела тоже оказался такой нейтрализатор, только меньших размеров и более аккуратно выполненный, чем обычный полицейский образец.
К ним тотчас же подбежал директор.
– Господа полицейские, продавцов мне прислали городские власти, – начал он громким голосом, – и я не допускал никаких нарушений.
В глубине зала вытянулись в струнку три робота. У самого выхода стояла группа взволнованных женщин.
– Спокойно, пожалуйста, – сказал Бейли сухо. – Что здесь происходит? Что за шум?
– Я хотела купить туфли, – взвизгнула одна и женщина. – Почему меня не может обслужить нормальный продавец? Что, я выгляжу хуже других?
Ее одежда, в особенности шляпка, выглядели достаточно вызывающе, чтобы оставить этот вопрос без ответа. Женщина покраснела от злости, и теперь на ее лице были видны следы обильного грима.
– Если нужно, я ее сам обслужу, – вмешался директор, – но не могу же я заниматься всеми сразу. С моими людьми все в порядке. Они зарегистрированы в качестве продавцов. У меня их свидетельства и гарантийные талоны…
– «Талоны!» – возмутилась женщина и, злобно рассмеявшись, повернулась к остальным покупательницам. – Подумать только, он называет их людьми! Да в своем ли он уме? Не люди они. Они ро-бо-ты! – Она протянула это слово. – Вам должно быть известно, чем они занимаются. Если нет – я вам скажу. Они отнимают у людей работу. Вот почему правительство защищает их. Хочет проехаться на дармовщинку! А наши семьи пусть живут в бараках и питаются дрожжевой похлебкой! Это мы-то, рабочий люд! Будь я хозяином, мы бы живо покончили со всеми этими роботами. Уж это точно!
Ее вразнобой поддержали остальные; снаружи нарастал гул толпы.
Бейли буквально физически ощущал присутствие стоявшего рядом с ним Р. Дэниела Оливо. Он взглянул на продавцов. Этих роботов изготовили на Земле, причем это были далеко не самые дорогие модели. Они предназначались для относительно несложной работы: они разбирались в стилях обуви, знали цены и размеры, ориентировались в колебаниях цен на бирже и делали это лучше людей, так как, не извлекая выгоды для себя, они могли составлять заказ на следующую неделю и, если нужно, снять мерку с ноги покупателя.
Сами по себе они безобидны. В массе – чрезвычайно опасны.
Сейчас Бейли сочувствовал женщине гораздо больше, чем мог бы сочувствовать вчера. Нет, даже два часа назад. Он ощущал присутствие Р. Дэниела, и его не покидала мысль о том, что этот высокоорганизованный робот может заменить его, рядового детектива класса С-5. Перед его глазами возникли бараки, он ощущал вкус дрожжевой похлебки, он вспомнил своего отца.
Его отец был ядерным физиком и по своему классу принадлежал к высшему классу общества. На энергостанции произошел несчастный случай, и в этом обвинили его и деклассировали. Бейли не знал всех деталей: ему был всего год, когда это случилось.
Но он помнил бараки своего детства, тяжелое, почти невыносимое существование. Свою мать он почти не помнил: она не долго прожила после этого. Отец хорошо сохранился у него в памяти: изможденный и мрачный человек, который иногда рассказывал о прошлом хриплым, отрывистым голосом.
Отец умер, все еще деклассированный, когда Лайджу исполнилось восемь лет. Маленького Бейли и двух его сестер перевели в сиротский приют их сектора. Так называемый «детский горизонт». Брат его матери, дядя Борис, был сам слишком беден, чтобы помешать этому.
Жизнь была по-прежнему трудной. Не легче приходилось и в школе, так как он не унаследовал от отца никаких привилегий.
И вот теперь ему приходится усмирять людей, которые, в сущности, лишь боятся деклассирования, так же как боится его он сам.
Бесцветным голосом он обратился к первой женщине:
– Не надо скандалить, мадам. Продавцы ничего дурного вам не сделали.
– Конечно, не сделали, – взвизгнула женщина, – и сделать не посмеют! Думаете, я позволю их холодным жирным пальцам коснуться меня? Как бы не так! Я живой человек и желаю иметь дело только с живыми людьми. А потом, слушайте, у меня двое детей, и я не хочу, чтобы они ужинали без меня в столовой, как сироты. Выпустите меня отсюда.
– Ну, хватит! – сказал Бейли, начиная терять терпение. – Если бы вы дали себя обслужить, то давно были бы дома. Вам просто хочется поскандалить. Ну, давайте быстро.
– Как так?! – с испугом воскликнула женщина. – Я не позволю со мной так разговаривать. Я вам не грязь под ногами. Пора бы правительству смекнуть, что, кроме роботов, на Земле есть люди! Я простая рабочая женщина, и у меня есть права… – Она не могла остановиться.
Бейли почувствовал себя в ловушке. Положение становилось критическим. Если даже скандалистка согласится, чтобы ее обслужили, то от толпы снаружи так просто не отделаешься. За те несколько минут, что Бейли находился в магазине, она почти удвоилась, и сейчас у витрин собралось человек сто, не меньше.
– Как обычно поступают в таких случаях? – внезапно обратился к нему Дэниел Оливо.
Бейли едва не подпрыгнул от удивления.
– Во-первых, случай весьма необычный, – начал он.
– Что говорит закон?
– Роботы находятся здесь в соответствии с установленным порядком. Они зарегистрированы, и нарушений закона не допущено.
Они переговаривались шепотом. Бейли напустил на себя важный и грозный вид. Лицо Оливо, как всегда, ничего не выражало.
– В таком случае прикажите женщине дать себя обслужить или уйти, – предложил он.
Бейли слегка скривился.
– Нам придется иметь дело с толпой, а не с женщиной. Надо, видимо, вызвать полицейский патруль.
– Граждане должны беспрекословно подчиняться даже одному представителю закона, – ответил на это Оливо и, повернув к директору свое широкое лицо, сказал: – Откройте силовой барьер, сэр.
Бейли схватил было его за плечо, но вовремя остановился. Открытая ссора между ними лишит их последнего шанса утрясти инцидент мирным путем.
Директор возразил и посмотрел на Бейли. Тот избегал его взгляда.
Р. Дэниел повторил своим бесцветным голосом:
– Я приказываю вам именем закона.
– Городу придется отвечать за порчу товаров и оборудования, – пролепетал хозяин магазина. – Официально заявляю, что делаю я это по вашему приказу.
Защитный барьер опустился, и в зал набилось много народу. Толпа издала победный рев.
Бейли слышал о подобных беспорядках и даже был свидетелем одного из них. Он видел, как десятки рук хватались за тяжелые и покорные тела роботов, с трудом поднимали их и передавали из рук в руки, разрывая на куски это металлическое подобие людей. В ход шли молотки, силовые ножи, игольчатые пистолеты, и в результате роботы превращались в груду изуродованного металла и запутанных проводов. Дорогостоящий позитронный мозг – венец творения человеческого ума – перебрасывали подобно мячу и в мгновение ока приводили в негодность. Обычно после такого веселого начала толпа принималась крушить и громить все вокруг, пока не насытится ее страсть к разрушению.
Роботы-продавцы, конечно, не могли знать всего этого, но и они при виде хлынувших в магазин людей пронзительно закричали и испуганно прикрыли лица руками, как бы пытаясь спрятаться. А женщина, затеявшая все это и не ожидавшая подобного поворота событий, лишь растерянно бормотала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54