Если никакой преемник не берет этого на себя, такая ненормальная ситуация замечается и принимаются корректирующие меры. Уверяю вас, что наша социальная система работает гладко.
– Нельзя ли нам посмотреть некоторые из фильмов, собранных здесь? – спросил Тревиз.
Бэндер замер, затем сказал:
– Вас извиняет только ваше невежество. Вы только что сказали непристойность.
– Простите меня, – извинился Тревиз. – Я не хотел навязываться, но мы уже объяснили, что очень хотим получить информацию о Земле. Мне пришло в голову, что самые ранние фильмы относятся к временам, когда Земля еще не была радиоактивной. Следовательно, она может упоминаться в них. Там могут быть какие-то подробности о ней. Мы не хотели нарушать вашего права собственности, но, может, вы сами просмотрели бы эти фильмы, или велели сделать это роботам, а потом поделились доступной информацией с нами? Конечно, если бы вы поняли наши мотивы и то, что мы уважаем ваши чувства, вы могли бы позволить нам самим посмотреть эти фильмы…
– Я вижу, вы не понимаете, что становитесь все более и более оскорбительным, – жестко сказал Бэндер. – Однако, мы можем закончить этот разговор сейчас же, ибо я говорю вам, что фильмов, представляющих моих получеловеческих предков, нет.
– Нет? – разочарованно спросил Тревиз.
– Когда-то они существовали, но даже вы можете представить, что на них было. Два получеловека, интересующиеся друг другом и даже, – Бэндер откашлялся и с усилием сказал: – взаимодействующие между собой. Разумеется, все получеловеческие фильмы были уничтожены много поколений назад.
– А как насчет записей других соляриан?
– Все уничтожены.
– Вы уверены?
– Было бы безумием не уничтожить их.
– Может оказаться, что некоторые соляриане БЫЛИ безумны, или сентиментальны или забывчивы. Надеемся, вы не откажитесь направить нас в соседние поместья.
Бэндер удивленно взглянул на Тревиза.
– Вы думаете, другие будут такими же терпимыми к вам, как я?
– А почему бы и нет, Бэндер?
– Этого не будет.
– Мы все-таки попытаемся.
– Нет, Тревиз, ни один из вас этого не сделает. Выслушайте меня. – Вдалеке показались роботы, а Бэндер нахмурился.
– Что такое, Бэндер? – спросил Тревиз с внезапным беспокойством.
– Мне, – сказал Бэндер, – нравилось говорить с вами и наблюдать вашу… э… странность. Это было уникальное переживание, которым я наслаждался, но я не могу упомянуть о нем в дневнике или увековечить в фильме.
– Почему?
– Мои разговоры с вами, выслушивание вас, привод вас в особняк, а затем в комнаты смерти – все это постыдные поступки.
– Но мы не соляриане. Мы значим для вас так же мало, как эти роботы, разве не так?
– Это может оправдать меня перед собой, но не перед другими.
– Что вас заботит? Вы абсолютно свободны делать то, что хотите, верно?
– Даже для нас свобода не является абсолютной. Если бы я был ЕДИНСТВЕННЫМ солярианином на планете, то мог бы абсолютно свободно совершать даже постыдные поступки. Но на планете есть и другие соляриане, и потому идеальная свобода, хоть и приближена, но еще не достигнута. На планете живут двенадцать сотен соляриан, которые будут презирать меня, если узнают, что я сделал.
– Им вовсе незачем знать это.
– Верно. Я понял это, как только вы прибыли, и знал все время, что развлекал себя вами: другие не должны узнать ничего.
– Если вы боитесь осложнений из-за наших визитов в другие поместья в поисках информации о Земле, мы, конечно, не будем упоминать, что первым посетили вас. Это совершенно естественно.
Бэндер покачал головой.
– Я сам позабочусь об этом. Сам я, разумеется, не скажу ничего. Мои роботы не скажут ничего и даже получат приказ забыть обо всем. Ваш корабль будет убран под землю и изучен для получения информации, которую можно использовать…
– Подождите, – сказал Тревиз, – сколько по-вашему, мы можем ждать здесь, пока вы будете изучать корабль? Это невозможно.
– Все возможно, и вам ничего не нужно говорить. Мне очень жаль. Я хотел бы говорить с вами и дальше и обсудить много других вопросов, но это становится все более опасным.
– Это не так, – выразительно сказал Тревиз.
– Это так, маленький получеловек. Сожалею, но пришло время, когда я должен сделать то, что мои предки сделали бы немедленно. Я должен убить вас. Всех троих.
XII. К поверхности
51
Повернув голову, Тревиз взглянул на Блисс. Ее лицо ничего не выражало, но глаза смотрели на Бэндера с таким напряжением, что казалось, она не видит ничего больше.
Пилорат широко раскрыл глаза, не веря услышанному.
Тревиз, не зная, что Блисс будет – или может – делать, старался прогнать всепоглощающее чувство неудачи (не столько мысли о самой смерти, сколько о смерти без знания о нахождении Земли, без знания, почему он выбрал Гею как будущее человечества). Нужно было выиграть время.
Он заговорил, стараясь, чтобы голос его звучал ровно, а слова были ясны и понятны.
– Вы проявили себя вежливым и мягким солярианином, Бэндер. Вы не разгневались на нас за вторжение в ваш мир, а вместо этого показали свое поместье и особняк и ответили на наши вопросы. Для вашего характера больше подходит позволить нам сейчас уйти. Никому нет нужды знать, что мы были в этом мире, и мы не будем возвращаться. Мы прибыли, ничего не зная, просто в поисках информации.
– Все, что вы говорили, истинно, – легко сказал Бэндер, – и все-таки я должен забрать ваши жизни. Вы потеряли их как только вошли в атмосферу. Я мог – и должен был – убить вас немедленно, как только увидел. Затем нужно было приказать специальному роботу анатомировать вас для получения информации о колонистах, которая может пригодиться нам.
Этого я не сделал, потакая своей беспечной натуре – но теперь все. Больше я не могу этого делать. Фактически я уже подверг Солярию опасности и если сейчас, по некоторой слабости позволю себе разрешить вам уйти, другие, подобные вам, пойдут по вашим следам, как бы вы ни обещали, что этого не будет.
Однако, я кое-что сделаю для вас. Ваша смерть будет безболезненной. Я просто слегка нагрею ваши мозги и приведу их в состояние бездействия. Вы не почувствуете боли. Жизнь просто прекратится. Потом, когда анатомирование и изучение закончится, я превращу вас в пепел и все кончится.
– Если мы должны умереть, – сказал Тревиз, – я не возражаю против быстрой и безболезненной смерти, но почему мы, никого не оскорбившие, должны умирать?
– Ваше прибытие было оскорблением.
– Это нонсенс, ведь мы не знали, что это оскорбление.
– Каждое общество само определяет, что является оскорблением. Для вас это может казаться нереальным и произвольным, но для нас это не так. Это наш мир, на котором мы имеем полное право говорить, что в этом и том вы вели себя неверно и заслуживаете смерти.
Бэндер улыбнулся, как будто ведя беседу, и продолжал:
– У вас нет никакого права жаловаться. Вы пришли с бластером, который использует микроволновой луч, несущий убийственное тепло. Это именно то, что я собираюсь сделать, но наверняка более грубое и болезненное. Вы не колеблясь использовали бы его сейчас против меня, если бы я не выпустил из него всю энергию и был бы настолько глуп, чтобы предоставить вам возможность вынуть его из кобуры.
Тревиз заговорил с отчаянием, боясь даже глянуть лишний раз на Блисс, чтобы не привлечь к ней внимание Бэндера:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Нельзя ли нам посмотреть некоторые из фильмов, собранных здесь? – спросил Тревиз.
Бэндер замер, затем сказал:
– Вас извиняет только ваше невежество. Вы только что сказали непристойность.
– Простите меня, – извинился Тревиз. – Я не хотел навязываться, но мы уже объяснили, что очень хотим получить информацию о Земле. Мне пришло в голову, что самые ранние фильмы относятся к временам, когда Земля еще не была радиоактивной. Следовательно, она может упоминаться в них. Там могут быть какие-то подробности о ней. Мы не хотели нарушать вашего права собственности, но, может, вы сами просмотрели бы эти фильмы, или велели сделать это роботам, а потом поделились доступной информацией с нами? Конечно, если бы вы поняли наши мотивы и то, что мы уважаем ваши чувства, вы могли бы позволить нам самим посмотреть эти фильмы…
– Я вижу, вы не понимаете, что становитесь все более и более оскорбительным, – жестко сказал Бэндер. – Однако, мы можем закончить этот разговор сейчас же, ибо я говорю вам, что фильмов, представляющих моих получеловеческих предков, нет.
– Нет? – разочарованно спросил Тревиз.
– Когда-то они существовали, но даже вы можете представить, что на них было. Два получеловека, интересующиеся друг другом и даже, – Бэндер откашлялся и с усилием сказал: – взаимодействующие между собой. Разумеется, все получеловеческие фильмы были уничтожены много поколений назад.
– А как насчет записей других соляриан?
– Все уничтожены.
– Вы уверены?
– Было бы безумием не уничтожить их.
– Может оказаться, что некоторые соляриане БЫЛИ безумны, или сентиментальны или забывчивы. Надеемся, вы не откажитесь направить нас в соседние поместья.
Бэндер удивленно взглянул на Тревиза.
– Вы думаете, другие будут такими же терпимыми к вам, как я?
– А почему бы и нет, Бэндер?
– Этого не будет.
– Мы все-таки попытаемся.
– Нет, Тревиз, ни один из вас этого не сделает. Выслушайте меня. – Вдалеке показались роботы, а Бэндер нахмурился.
– Что такое, Бэндер? – спросил Тревиз с внезапным беспокойством.
– Мне, – сказал Бэндер, – нравилось говорить с вами и наблюдать вашу… э… странность. Это было уникальное переживание, которым я наслаждался, но я не могу упомянуть о нем в дневнике или увековечить в фильме.
– Почему?
– Мои разговоры с вами, выслушивание вас, привод вас в особняк, а затем в комнаты смерти – все это постыдные поступки.
– Но мы не соляриане. Мы значим для вас так же мало, как эти роботы, разве не так?
– Это может оправдать меня перед собой, но не перед другими.
– Что вас заботит? Вы абсолютно свободны делать то, что хотите, верно?
– Даже для нас свобода не является абсолютной. Если бы я был ЕДИНСТВЕННЫМ солярианином на планете, то мог бы абсолютно свободно совершать даже постыдные поступки. Но на планете есть и другие соляриане, и потому идеальная свобода, хоть и приближена, но еще не достигнута. На планете живут двенадцать сотен соляриан, которые будут презирать меня, если узнают, что я сделал.
– Им вовсе незачем знать это.
– Верно. Я понял это, как только вы прибыли, и знал все время, что развлекал себя вами: другие не должны узнать ничего.
– Если вы боитесь осложнений из-за наших визитов в другие поместья в поисках информации о Земле, мы, конечно, не будем упоминать, что первым посетили вас. Это совершенно естественно.
Бэндер покачал головой.
– Я сам позабочусь об этом. Сам я, разумеется, не скажу ничего. Мои роботы не скажут ничего и даже получат приказ забыть обо всем. Ваш корабль будет убран под землю и изучен для получения информации, которую можно использовать…
– Подождите, – сказал Тревиз, – сколько по-вашему, мы можем ждать здесь, пока вы будете изучать корабль? Это невозможно.
– Все возможно, и вам ничего не нужно говорить. Мне очень жаль. Я хотел бы говорить с вами и дальше и обсудить много других вопросов, но это становится все более опасным.
– Это не так, – выразительно сказал Тревиз.
– Это так, маленький получеловек. Сожалею, но пришло время, когда я должен сделать то, что мои предки сделали бы немедленно. Я должен убить вас. Всех троих.
XII. К поверхности
51
Повернув голову, Тревиз взглянул на Блисс. Ее лицо ничего не выражало, но глаза смотрели на Бэндера с таким напряжением, что казалось, она не видит ничего больше.
Пилорат широко раскрыл глаза, не веря услышанному.
Тревиз, не зная, что Блисс будет – или может – делать, старался прогнать всепоглощающее чувство неудачи (не столько мысли о самой смерти, сколько о смерти без знания о нахождении Земли, без знания, почему он выбрал Гею как будущее человечества). Нужно было выиграть время.
Он заговорил, стараясь, чтобы голос его звучал ровно, а слова были ясны и понятны.
– Вы проявили себя вежливым и мягким солярианином, Бэндер. Вы не разгневались на нас за вторжение в ваш мир, а вместо этого показали свое поместье и особняк и ответили на наши вопросы. Для вашего характера больше подходит позволить нам сейчас уйти. Никому нет нужды знать, что мы были в этом мире, и мы не будем возвращаться. Мы прибыли, ничего не зная, просто в поисках информации.
– Все, что вы говорили, истинно, – легко сказал Бэндер, – и все-таки я должен забрать ваши жизни. Вы потеряли их как только вошли в атмосферу. Я мог – и должен был – убить вас немедленно, как только увидел. Затем нужно было приказать специальному роботу анатомировать вас для получения информации о колонистах, которая может пригодиться нам.
Этого я не сделал, потакая своей беспечной натуре – но теперь все. Больше я не могу этого делать. Фактически я уже подверг Солярию опасности и если сейчас, по некоторой слабости позволю себе разрешить вам уйти, другие, подобные вам, пойдут по вашим следам, как бы вы ни обещали, что этого не будет.
Однако, я кое-что сделаю для вас. Ваша смерть будет безболезненной. Я просто слегка нагрею ваши мозги и приведу их в состояние бездействия. Вы не почувствуете боли. Жизнь просто прекратится. Потом, когда анатомирование и изучение закончится, я превращу вас в пепел и все кончится.
– Если мы должны умереть, – сказал Тревиз, – я не возражаю против быстрой и безболезненной смерти, но почему мы, никого не оскорбившие, должны умирать?
– Ваше прибытие было оскорблением.
– Это нонсенс, ведь мы не знали, что это оскорбление.
– Каждое общество само определяет, что является оскорблением. Для вас это может казаться нереальным и произвольным, но для нас это не так. Это наш мир, на котором мы имеем полное право говорить, что в этом и том вы вели себя неверно и заслуживаете смерти.
Бэндер улыбнулся, как будто ведя беседу, и продолжал:
– У вас нет никакого права жаловаться. Вы пришли с бластером, который использует микроволновой луч, несущий убийственное тепло. Это именно то, что я собираюсь сделать, но наверняка более грубое и болезненное. Вы не колеблясь использовали бы его сейчас против меня, если бы я не выпустил из него всю энергию и был бы настолько глуп, чтобы предоставить вам возможность вынуть его из кобуры.
Тревиз заговорил с отчаянием, боясь даже глянуть лишний раз на Блисс, чтобы не привлечь к ней внимание Бэндера:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105