Ген. Кравс быстро продвигался вперед, и уже к концу августа был на подступах к Киеву. Казалось бы естественным, чтобы с ним продвигался и “Головной Атман” Петлюра со своим Правительством и лидерами политических партий. Однако на Киев они не двигались. Многочисленные сепаратистические историки и мемуаристы вопрос об этом обходят молчанием. Только бывший помощник начальника штаба “Головного Атамана”, ген. Курманович, рассказывает в своих воспоминаниях, что командующий войсками, наступающими на Киев, ген. Кравс, категорически воспротивился присутствию Петлюры и его окружения. Как бывший офицер австрийского морального штаба и человек правых убеждений, Кравс органически не выносил надднепрянских социалистически лидеров и “атаманов”. В своем кругу, он называл Петлюру “неудавшимся попом” и “цыганом” (как известно, Петлюра - не окончивший курс семинарист, сын полтавского цыгана), а социалистических лидеров - “полубольшевиками”.
Кроме того, к этому времени определилось резкое расхождение между “петлюровцами” и “галичанами” в вопросе об отношении к Деникину.

Отношение к Доброармии
Несмотря на то, что Галиция до войны была центром и рассадником украинского сепаратизма, Галицкое Правительство и армия были единодушны в желании самого тесного сотрудничества с Деникиным, несмотря на его “единонеделимческое” направление. Факт тяготения галичан к Деникину не только не скрывают, но всячески выпячивают все украинские сепаратистические историки и мемуаристы, считая это их ошибкой и даже изменой идее самостийной Украины.
Для правильного понимания истории этот факт чрезвычайно важен, ибо он свидетельствует, с какой быстротой и легкостью галичане освободились от шовинистического руссоненавистничества, которое десятилетиями культивировалось среди галицкой интеллигенции при активной поддержке Австро-Венгерского правительства.
Отношение руководителей политики надднепрянской Украины в Деникину было резко отрицательным. И вовсе не по причинам национальным, как теперь утверждают сепаратисты. Не надо забывать, что все они были не только социалисты, но и социалисты левые, с большим уклоном к большевизму, а потому не имели никакой надежды, не только удержаться у власти, но даже и получить возможность свободной деятельности в случае победы Деникина. Кроме того они знали, что подавляющее большинство культурной части населения Украины настроено за Деникина и против политики Директории, как в национальном, так и в социальном вопросе. Понимали также студенты и полуинтеллигенты-министры и, нередко, полуграмотные “атаманы”, что при сотрудничестве с Деникиным и неизбежном при этом пересмотре их квалификаций, у них нет надежды задержаться на министерских и высших командных постах.
Все это вместе взятое делало их непримиримыми противниками Деникина и толкало на сотрудничество с большевиками, недавними товарищами по революционным кружкам. Но, несмотря на все свое желание, они не решались открыто стать на сторону большевиков, как из боязни Галицкой Армии, бывшей неизмеримо сильнее их “войска”, так и из-за настроений этого “войска”, в котором был не малый процент определенных антисоциалистов и проденикиицев, а также и в следствии отсутствия уверенности, что большевики будут с ними считаться. В результате, галичане получили возможность двигаться на Киев, фактически почти отстранивши от участия в этом походе петлюровское “войско”, которое бездействовало на правом фланге, в районе Бирзулы, давши возможность крупному большевистскому отряду (целой дивизии) прорваться на север и соединиться с 12-ой Сов. Армией в районе Киева.

Киевский конфликт
30- го августа юго-западные и южные предместья Киева были в руках Галицкой армии. В тот же день подошли к Киеву и добровольцы Деникина, занявши Никольскую и Предмостную слободки на левом берегу Днепра.
На следующий день ген. Кравс. назначил торжественное вступление в Киев своей армии и парад на Думской площади. Пока галичане строились для встречи ген. Кравса, через Печерск вошли добровольцы и их эскадрон мирно выстроился рядом с конной сотней галичан. Когда подъехал ген. Кравс, командир добровольческого эскадрона ему представился и изъявил желание рядом с украинским флагом, уже вывешенным на Думе, вывесить и русский, на что ген. Кравс согласился. Подъем русского флага вызвал взрыв энтузиазма многотысячной толпы киевлян, запрудивших Думскую площадь и Крещатик. Это вызвало негодование подъехавшего петлюровского “атамана” Сальского. Он приказал галичанам снять русский флаг, но галичане отказались выполнить его приказание. Тогда, по приказу Сальского, один из его политических единомышленников сорвал русский флаг и бросил под ноги лошади Сальского, который начал его, демонстративно топтать. Ошеломленная этой выходкой толпа разразилась криками негодования, а добровольцы дали в воздух несколько залпов и пулеметных очередей. Наступило всеобщее смятение. Виновник всего - Сальский, галопом бросился удирать по направлению к Бессарабке, следом за ним побежал его небольшой отряд “гайдамаков”; галичане же в полном порядке отошли в близлежащие улицы.
Под улюлюканье киевлян, Сальский и его петлюровское “войско”, бросая в беге оружие, пробежали по Васильковской улице и небольшими группками рассеялось в районе Киевского предместья- Демиевки.
Так столица Украины - Киев, встретила тех, кто самозвано хотел навязай, ей свою волю.
Связавшись с командующим добровольцами - ген. Бредовым, ген. Кравс поехал к нему для выяснения недоразумения. К этому времени подъехала из Фастова делегация Петлюровского Правительства, во главе с Омельяновичем-Павленко и хотела принять участие в разговоре с ген. Бредовым. Но Бредов отказался их принять и приказал передать, что если они появятся, то он их арестует. Петлюровцы немедленно вернулись назад.
С ген. Кравсом ген. Бредов заключил соглашение о немедленном отводе частей его армии на линию: Игнатовка-Васильков-Германовка (около 30 км от Киева), что и было выполнено 1-го-сентября. Такое же описание киевских событий, только подробнее, дает И. Мазепа, в книге - “Украина в огне и буре революции”. (на стр. 68-71).
По соглашению, было возвращено оружие разоруженным надднепрянцам, находившимся в составе “Запорожского Корпуса” (галичане не разоружали). Не безынтересно напомнить подробности этого разоружения, которое произошло без кровопролития и без единого выстрела. В ночь с 30 на 31 августа эти “запорожцы”, среди которых был большой процент киевлян - учащейся молодежи, ушедшей от большевиков, были назначены охранять железнодорожный и цепной мосты и не допустить перехода через них добровольцев. Но при появлении добровольцев “запорожцы” начали с ними брататься, а утром 31-го августа сами помогали добровольцам разоружать петлюровцев из “Запорожского Корпуса”. Когда же разоруженным “запорожцам” было возвращено оружие и они получили возможность отойти на указанную им линию, их командир - Сальский, не досчитался более половины, хотя и не было ни одного убитого или раненого. “Запорожцы” - киевские гимназисты, реалисты и студенты, остались в Киеве, а многие из них поступили в добровольческую армию. Этот общеизвестный факт сепаратисты старательно замалчивают, но о нем говорят многие галичане (Скидан, Карпенюк и др.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115