И он тотчас стал рассказывать.
- С этими людьми я познакомился в кожуховском кабаке. В то время я был очень пьян и у меня были деньги. Не зная, кто они, я сел с ними за один стол. Они пили пиво, а я приказал подать себе водки и пустился в разговоры с буфетчиком. О чем я говорил, припомнить не могу, но помню точно, что один из моих соседей начал спрашивать у меня - где я служил, почему не нахожусь в богадельне, и советовал мне лучше землю пахать, нежели ходить по миру. Не имея надобности скрываться, я рассказал им о себе со всей откровенностью. Рассказ мой, должно быть, им понравился: они потребовали еще две бутылки пива и пригласили меня выпить с ними. Дальше, уже не помню, каким образом, я очутился вместе с ними в Тюфелевой роще, в какой-то ветхой сторожке, на соломе.
Проснувшись довольно рано, я стал припоминать моих спящих товарищей, одетых довольно порядочно.
Я подумал: зачем они притащили меня сюда и что они сами за люди? Один из них проснулся и, видя, что я не сплю, спросил:
- А что, капитан, хорошо ли тебе было спать и что ты видел во сне?
- Да ничего не видел, - отвечал я, - не помню. Я даже не помню и того, как я попал сюда.
- Мы тебя притащили, ты очень полюбился и мне, и товарищу моему за твою откровенность. Ты вчера был очень пьян, и мы пожалели оставить тебя в поле.
- А что за беда, - сказал я, - мне не в первый раз пришлось бы ночевать под открытым небом. Случалось иногда спать и под дождем, а теперь погода хорошая, теплая - спи, где хочешь.
- Но если на тебя на спящего-то наткнутся полицейские, тогда ведь, пожалуй, что и возьмут.
- Так и это не беда: пускай возьмут. Возьмут да и отпустят - на что я им нужен?
- Нет, пожалуй, что и не отпустят, а спросят: кто ты такой?
- Капитан такого-то полка.
- А где, дескать, у капитана вид?
- Потерял.
- Ну, вот и пожалуйте сюда. Пошлют за справ ками. Скоро ли придут справки, да что-то еще по ним окажется, а ты все сиди да сиди.
- Что же за дело - и стал бы сидеть. Ведь хуже теперешнего мне бы не было.
- Слушай, капитан, у нас есть просьба. Не можешь ли ты найти кого-то, кто бы мог составить для нас фальшивые отпускные? Мы дадим тебе денег за это и угостим как следует. И тому человеку заплатим, сколько он захочет.
- Изволь, - сказал я ему, - у меня есть один приятель пописухин, такой же горемыка, как и я, но только у него есть угол и пища у одного огородника в Драгомиловской слободе, где он учит читать и писать его сына. А у меня и этого нет.
- Да что об этом толковать. Ты вот сделай то, о чем я тебя прошу, и будешь сыт и одет прилично.
- Изволь, - повторил я ему, - исполню. Если хочешь, отправимся хоть сейчас, - он все сделает и немного возьмет за это.
- Зачем сейчас, - сказал он, - на это у нас будет время. Хочу поведать тебе на свободе о наших проказах.
И он начал рассказывать.
- Бежали мы с товарищем из полка и пробрались в Киевскую губернию, зная, что там будет поудобнее. Мы шатались, вот как и ты, по разным селениям и питались милостыней. Наконец наткнулись на одного богатого еврея. Нанялись у него в огороде работать, а через неделю решились убить и ограбить его. Так и сделали. Досталось нам много денег - сколько всего, не считали, некогда было, потому что в ту же ночь нам нужно было бежать куда глаза глядят. Днем спали в поле, а по ночам шли. По дороге купили себе русскую одежду, которая на нас вот и теперь. Так добрались мы до Курска. Там остановились, пьянствовали с неделю, и нас, пьяных, взяли и посадили в острог, потому что у нас никакого вида не было. Мы сначала выдали себя господскими людьми и сослались на тех господ, у которых жили когда-то по найму, в услужении. А на самом-то деле товарищ мой однодворец, а я мещанин. Показание наше, конечно, не оправдалось, и нас во второй раз спросили: кто мы? Тогда назвались бродягами, не помнящими родства, и наплели о месте нашего жительства такого вздора, что суд и через два года не смог бы получить никаких справок.
- А куда же вы деньги девали в то время? - спросил я дезертира.
- Это потом будет, ты лучше послушай, как из острога бежали. Мы свели знакомство с тамошним писарем. Он нам доставлял в каморку и вино, и табак, и мы для него за это деньги не жалели.
- Откуда же вы деньги-то брали?
- Да они с нами были.
- Как же это могло быть? Ведь у арестантов деньги отбираются.
- Об этом рассказывать не стоит. Я скажу тебе только одно: у нас каждый сапог был полон деньгами.
- Ну и что же дальше?
- А дальше мы уговорили писаря предоставить нам средство убежать, за что выдали ему 25рублей. Как он все подготовил, об этом мы сами не знаем. Только раз вечером он увидал нас и говорит: "Завтра поутру вы сможете бежать. Я вас сегодня вечером впущу в дровяной сарай и запру в нем. Оттуда вы через слуховое окно вылезайте на улицу и бегите прямо к лавочнику. Помните же: если попадетесь, меня не впутывать в дело, за добро злом платить не следует". Мы поблагодарили его и дали еще красненькую, а утром нас в остроге уже не было. От правились мы в Калужскую губернию. Не доходя верст 15 до Калуги, остановились в одном селении, где в это время староста женил сына. Рядом с домом старосты был постоялый двор. Мы попросились ночевать - нас впустили. Вечером я отправился посмотреть на пирующих мужиков на свадьбе. Понаблюдав немного, пошел на задворки старостина дома. В переулке подле дома я увидел небольшую клеть. Приблизившись, посмотрел в окно. Там какая-то старуха молилась Богу перед образами. При свете лампадки видно было, что около стены стояла кровать, а напротив кровати - сундук. Помолившись и перекрестив все углы, старуха легла на постель и закуталась с ног до головы шубой. Я заметил, что сундук заперт дрянным замчишком. Вернувшись, я рассказал товарищу о том, что видел. Мы сговорились после первых петухов покинуть постоялый двор и забраться в эту клеть через окно, вынув из него раму, прибитую двумя гвоздями. Так и сделали. Со двора я прихватил топор. Когда пришло время, мы вышли через задние ворота и пробрались к клети; лампадка еще теплилась там. Не долго думая и не обращая внимания на спящую старуху, мы вынули раму, и я влез вовнутрь. Сломал замок у сундука, раскрыл его и вижу: там еще маленький сундучок и какие-то книги. Я взял этот сундучок и вылез из клети. Топором мы раскололи сундучок, и там оказались медные и серебряные деньги, завернутые в сахарную бумагу, и пачка ассигнаций. С этим добром отправились в дорогу. Отошли версты четыре, видим, едет навстречу мужик. За полтинник мы наняли его довезти нас до Калуги и в заутреню были уже там. Нашли себе попутчика и отправились в Москву. В Москве мы остановились на Конной, на постоялом дворе. Хозяину сказали, что нужны места на какую-нибудь ситцевую фабрику, по набойной части, и что мы покуда поживем у него, платя 20 копеек в сутки. Хозяин согласился и обещал рекомендовать нас на одну ситцевую фабрику, своему знакомому приказчику. Ожидая рекомендации, мы постоянно ходили пить чай в трактир на Конной. Там мы познакомились с каким-то цыганом, и он как-то вечером указал нам на двух господ, сидевших неподалеку от нас, тоже за чаем. Они были еще довольно молоды и хорошо одеты: на каждом синяя суконная поддевка и такая же чуйка.
- Кто они такие? - спросил я.
- Беглые солдаты, - отвечал цыган.
- Где же они проживают?
- Да все в Москве. Разве мало тут мест, где можно свободно жить всякому беглому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46