Это еще больше подливало масла в огонь.
Проблема требовала экстренных мер на самом высоком уровне. Но время шло, а ничего не делалось.
С одним из моих сослуживцев полковником Владимиром Мухиным мы стали размышлять о том, как помочь нашим «узбекам» и подтолкнуть политиков и дипломатов к необходимым решениям. Поскольку информация о зреющем конфликте на официальном уровне замалчивалась, мы решили тайком сбросить ее в прессу.
Появившиеся вскоре в средствах массовой информации сообщения о бедственном положении наших военнослужащих в Узбекистане сразу попали в поле зрения Администрации Президента РФ, руководства МИДа и Минобороны. И проблема сдвинулась с мертвой точки: буквально за несколько недель до окончания переходного периода людям подтвердили российское гражданство и дали гарантии, что они продолжат службу на Родине.
Тяжелым в 1992-1993 годах было и положение наших военнослужащих, проходивших службу в Туркменистане: социальная незащищенность, неясность перспектив, трудности с переводом в Россию. Случались и такие прецеденты, которые приводили к межгосударственным скандалам. Один мне запомнился особо: полк боевых истребителей, дислоцировавшийся на авиабазе в районе Красноводска, самостоятельно принял решение о перебазировании под Астрахань.
Зрел большой скандал. Для его погашения и выработки совместных подходов к решению назревших проблем с визитом в Туркменистан прибыл министр обороны Павел Грачев.
Офицеры снарядили ходоков к министру с просьбой встретиться и ответить на многочисленные вопросы. Но помощники даже не допустили их к Грачеву. На глазах у большой группы выстроившихся на плацу офицеров Павел Сергеевич сел в машину и уехал. А вслед ему неслись матюки…
Усиливающийся разлад в системе военно-технического сотрудничества в рамках СНГ сильно бил по России. Ведь на нее были «завязаны» производства многих типов вооружения. Например, в кооперации по производству зенитно-ракетной системы С-300 ПМУ были задействованы 103 предприятия, находившихся в России, Армении, Белоруссии и на Украине. В производстве танка Т-72-700 предприятиий, а истребителя МиГ-29-568 предприятий всех стран СНГ. В производстве атомных подводных лодок с баллистическими ракетами во времена Союза участвовало почти 1500 предприятий, из которых 1300 стали собственностью России, свыше 550 находились на Украине, 83 — в Белоруссии, 5 — в Казахстане, 4 — в Армении, 3 — в Молдавии, по 2 — в Узбекистане и Киргизии.
Со времен Гайдара наше правительство упорно вело линию на то, чтобы Россия становилась менее зависимой в области производства вооружений от других стран СНГ. Такая позиция противоречила логике военно-технической интеграции в рамках Содружества, да и по большому счету — громким лозунгам Кремля и МИДа о наших стратегических интересах в ближнем зарубежье.
Ведь если говорить без дипломатических выкрутасов, Москве жизненно важно было с помощью эффективно налаженной системы коллективного производства оружия (как и продукции гражданского назначения) наращивать силу политических, экономических, военных и других позиций на пространстве бывшего СССР и не допускать того, чтобы кто-либо нас оттуда «выдавливал». Там, где мы сворачивали поставки оружия и запчастей, мгновенно появлялись представители стран НАТО и предлагали свои услуги, идя зачастую на откровенный демпинг.
Разрывая многими десятилетиями наработанные военно-технические связи с республиками бывшего Союза, Россия теряла военные заказы. Наши конкуренты спешили воспользоваться таким положением в своих интересах. Администрация США, например, сняла ранее наложенные ограничения на экспорт оружия и техники в семь стран российского «ближнего зарубежья» — Грузию, Казахстан, Киргизию, Молдавию, Туркмению, Узбекистан, Украину. Почти по демпинговым ценам, а порой и бесплатно нашим союзникам предлагали оружие и войсковое имущество и другие страны НАТО.
Было много и иных ходов противников усиления России в ближайших к ней зонах стратегических интересов. Нас оттуда упорно вытесняли…
На юге
…Осенью 1996 года в составе российской военной делегации я сопровождал министра обороны генерала армии Игоря Николаевича Родионова во время его визита в Душанбе.
Года три я не был в этом теплом и по-азиатски своеобычном зеленом городе, где разлапистые чинары соседствуют со стройными тополями, унылые ослики — с величественным блеском иномарок, серпы минаретов — с золотом церковных крестов, а тюбетейки — с костюмами от Кардена…
В облике столицы Таджикистана появилось много примет, свидетельствующих о том, что в республике идет вооруженная борьба: по улицам ходили военные патрули, разъезжали бронетраспортеры, носились армейские машины с вооруженными солдатами, по ночам часто слышалась стрельба.
И даже при этом, поначалу казалось мне, в людях, заполонивших улицы, ничего не изменилось. Но только до того момента, как раз, затем второй, пятый поймал на себе среди улыбчивых лиц недобрые, будто серной кислотой стреляющие взгляды.
А после того как офицеры штаба нашей 201-й дивизии рассказали мне о множестве случаев резни, терактов, убийств, совершаемых с азиатской изощренностью, о всех мыслимых и немыслимых формах политической борьбы в городе и республике, Душанбе советской поры показался мне далекой и солнечной детской сказкой.
Когда-то генштабисты с большой охотой приезжали сюда в командировки. Щедрые таджикские офицеры закармливали нас дынями и гранатами, поили тонкими виноградными винами. Это, впрочем, осталось.
…Растекался по горному ущелью вкусно пахнущий копченым мясом дымок шашлычного мангала. Бесконечно лилось в бездонные стаканы янтарное вино. Разговоры о службе плавно перерастали в анекдоты, анекдоты — в хмельные мужские клятвы в глубоком взаимном уважении…
Начальник штаба нашей 201-й дивизии полковник Виктор Клюев под гитару пел свои песни с такими словами, что я начинал физически ощущать и горную пыль после взрыва бандитской гранаты, и посвист пуль над головой, и кровь, липкую и красную, как гранатовый сок.
Клюев в дивизии ветеран. Много лет отпахал свое на этой беспокойной земле и теперь мечтает возвратиться в Россию: «Забыл, как выглядят наши березы» (на слове «наши» — ударение). Купил у художника-любителя на Арбате крохотную картину с березами и держит ее на столе в своем штабном душанбинском кабинете.
Русский офицер Клюев вместе со своими подчиненными уже который год ходит по тонкой грани, отделяющей жизнь от смерти. Когда-то он защищал «завоевания афганской революции». Теперь защищает демократию в Таджикистане.
Клюев бывал во многих боевых переделках и схоронил уже не один десяток однополчан. Наших бьют с двух сторон: спереди — прорывающиеся из Афганистана банды, сзади — вооруженная таджикская оппозиция, уже который год стремящаяся свалить президента Рахмонова и его правительство.
В советские времена власть первого лица в республике была прочной, как плотина Бадахшанского водохранилища. Она опиралсь на Центр. Республика жила трудной, но спокойной жизнью. А как только рухнул Союз, пошла резня. «Борьба за власть и против власти — наш национальный кислород». Это — из листовки таджикской оппозиции.
Уже который год подряд в Таджикистане бульдозерами расчищают площади под стремительно разрастающиеся кладбища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Проблема требовала экстренных мер на самом высоком уровне. Но время шло, а ничего не делалось.
С одним из моих сослуживцев полковником Владимиром Мухиным мы стали размышлять о том, как помочь нашим «узбекам» и подтолкнуть политиков и дипломатов к необходимым решениям. Поскольку информация о зреющем конфликте на официальном уровне замалчивалась, мы решили тайком сбросить ее в прессу.
Появившиеся вскоре в средствах массовой информации сообщения о бедственном положении наших военнослужащих в Узбекистане сразу попали в поле зрения Администрации Президента РФ, руководства МИДа и Минобороны. И проблема сдвинулась с мертвой точки: буквально за несколько недель до окончания переходного периода людям подтвердили российское гражданство и дали гарантии, что они продолжат службу на Родине.
Тяжелым в 1992-1993 годах было и положение наших военнослужащих, проходивших службу в Туркменистане: социальная незащищенность, неясность перспектив, трудности с переводом в Россию. Случались и такие прецеденты, которые приводили к межгосударственным скандалам. Один мне запомнился особо: полк боевых истребителей, дислоцировавшийся на авиабазе в районе Красноводска, самостоятельно принял решение о перебазировании под Астрахань.
Зрел большой скандал. Для его погашения и выработки совместных подходов к решению назревших проблем с визитом в Туркменистан прибыл министр обороны Павел Грачев.
Офицеры снарядили ходоков к министру с просьбой встретиться и ответить на многочисленные вопросы. Но помощники даже не допустили их к Грачеву. На глазах у большой группы выстроившихся на плацу офицеров Павел Сергеевич сел в машину и уехал. А вслед ему неслись матюки…
Усиливающийся разлад в системе военно-технического сотрудничества в рамках СНГ сильно бил по России. Ведь на нее были «завязаны» производства многих типов вооружения. Например, в кооперации по производству зенитно-ракетной системы С-300 ПМУ были задействованы 103 предприятия, находившихся в России, Армении, Белоруссии и на Украине. В производстве танка Т-72-700 предприятиий, а истребителя МиГ-29-568 предприятий всех стран СНГ. В производстве атомных подводных лодок с баллистическими ракетами во времена Союза участвовало почти 1500 предприятий, из которых 1300 стали собственностью России, свыше 550 находились на Украине, 83 — в Белоруссии, 5 — в Казахстане, 4 — в Армении, 3 — в Молдавии, по 2 — в Узбекистане и Киргизии.
Со времен Гайдара наше правительство упорно вело линию на то, чтобы Россия становилась менее зависимой в области производства вооружений от других стран СНГ. Такая позиция противоречила логике военно-технической интеграции в рамках Содружества, да и по большому счету — громким лозунгам Кремля и МИДа о наших стратегических интересах в ближнем зарубежье.
Ведь если говорить без дипломатических выкрутасов, Москве жизненно важно было с помощью эффективно налаженной системы коллективного производства оружия (как и продукции гражданского назначения) наращивать силу политических, экономических, военных и других позиций на пространстве бывшего СССР и не допускать того, чтобы кто-либо нас оттуда «выдавливал». Там, где мы сворачивали поставки оружия и запчастей, мгновенно появлялись представители стран НАТО и предлагали свои услуги, идя зачастую на откровенный демпинг.
Разрывая многими десятилетиями наработанные военно-технические связи с республиками бывшего Союза, Россия теряла военные заказы. Наши конкуренты спешили воспользоваться таким положением в своих интересах. Администрация США, например, сняла ранее наложенные ограничения на экспорт оружия и техники в семь стран российского «ближнего зарубежья» — Грузию, Казахстан, Киргизию, Молдавию, Туркмению, Узбекистан, Украину. Почти по демпинговым ценам, а порой и бесплатно нашим союзникам предлагали оружие и войсковое имущество и другие страны НАТО.
Было много и иных ходов противников усиления России в ближайших к ней зонах стратегических интересов. Нас оттуда упорно вытесняли…
На юге
…Осенью 1996 года в составе российской военной делегации я сопровождал министра обороны генерала армии Игоря Николаевича Родионова во время его визита в Душанбе.
Года три я не был в этом теплом и по-азиатски своеобычном зеленом городе, где разлапистые чинары соседствуют со стройными тополями, унылые ослики — с величественным блеском иномарок, серпы минаретов — с золотом церковных крестов, а тюбетейки — с костюмами от Кардена…
В облике столицы Таджикистана появилось много примет, свидетельствующих о том, что в республике идет вооруженная борьба: по улицам ходили военные патрули, разъезжали бронетраспортеры, носились армейские машины с вооруженными солдатами, по ночам часто слышалась стрельба.
И даже при этом, поначалу казалось мне, в людях, заполонивших улицы, ничего не изменилось. Но только до того момента, как раз, затем второй, пятый поймал на себе среди улыбчивых лиц недобрые, будто серной кислотой стреляющие взгляды.
А после того как офицеры штаба нашей 201-й дивизии рассказали мне о множестве случаев резни, терактов, убийств, совершаемых с азиатской изощренностью, о всех мыслимых и немыслимых формах политической борьбы в городе и республике, Душанбе советской поры показался мне далекой и солнечной детской сказкой.
Когда-то генштабисты с большой охотой приезжали сюда в командировки. Щедрые таджикские офицеры закармливали нас дынями и гранатами, поили тонкими виноградными винами. Это, впрочем, осталось.
…Растекался по горному ущелью вкусно пахнущий копченым мясом дымок шашлычного мангала. Бесконечно лилось в бездонные стаканы янтарное вино. Разговоры о службе плавно перерастали в анекдоты, анекдоты — в хмельные мужские клятвы в глубоком взаимном уважении…
Начальник штаба нашей 201-й дивизии полковник Виктор Клюев под гитару пел свои песни с такими словами, что я начинал физически ощущать и горную пыль после взрыва бандитской гранаты, и посвист пуль над головой, и кровь, липкую и красную, как гранатовый сок.
Клюев в дивизии ветеран. Много лет отпахал свое на этой беспокойной земле и теперь мечтает возвратиться в Россию: «Забыл, как выглядят наши березы» (на слове «наши» — ударение). Купил у художника-любителя на Арбате крохотную картину с березами и держит ее на столе в своем штабном душанбинском кабинете.
Русский офицер Клюев вместе со своими подчиненными уже который год ходит по тонкой грани, отделяющей жизнь от смерти. Когда-то он защищал «завоевания афганской революции». Теперь защищает демократию в Таджикистане.
Клюев бывал во многих боевых переделках и схоронил уже не один десяток однополчан. Наших бьют с двух сторон: спереди — прорывающиеся из Афганистана банды, сзади — вооруженная таджикская оппозиция, уже который год стремящаяся свалить президента Рахмонова и его правительство.
В советские времена власть первого лица в республике была прочной, как плотина Бадахшанского водохранилища. Она опиралсь на Центр. Республика жила трудной, но спокойной жизнью. А как только рухнул Союз, пошла резня. «Борьба за власть и против власти — наш национальный кислород». Это — из листовки таджикской оппозиции.
Уже который год подряд в Таджикистане бульдозерами расчищают площади под стремительно разрастающиеся кладбища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132