— В пору сразу было милицию звать. Все вокруг понуро молчали.
— И это не все, — продолжал Лосев. — Отнеслись бы к делу внимательно, заметили бы еще одну странность в этой доверенности.
Окружающие снова насторожились. Маргарита Евсеевна, до этого непрестанно прикладывавшая платочек к носу и глазам, замерла, скомкав его в кулачке, и с испугом посмотрела на Лосева.
— Откуда эта машина к вам пришла? — спросил Виталий.
— А черт ее знает теперь, откуда она пришла, — в сердцах воскликнул мужчина-бухгалтер,
— Теперь-то понятно, что черт ее знает откуда, — усмехнулся Лосев. — Но тогда вы же считали, что она из-под Житомира, так или нет? Он посмотрел на Маргариту Евсеевну, и та, промокнув платочком глаза, тихо ответила, не поднимая головы:
— Так…
— Ну, вот. А госзнак машины, посмотрите, какой здесь указан? — Лосев протянул доверенность Маргарите Евсеевне. — Серия какая?
— КРУ, — осторожно произнесла та, взглянув на доверенность в его руке и словно боясь сама к ней прикоснуться.
— И что это значит? — спросил Лосев.
— Откуда я знаю, что это значит, — плачущим голосом произнесла Маргарита Евсеевна. — Долго вы меня будете еще терзать?
— Некоторое время придется, — жестко ответил Виталий, Теперь уже ничто во внешности этой женщины не отвлекало его, теперь он был полон неприязни к ней. Да и сама она на глазах подурнела, и будто совсем другая женщина сидела сейчас перед ним.
— Так в.от, — заключил Виталий. — Видите, что получается? Госзнак на машине, которая пришла к вам якобы из Житомирской области, принадлежит Крымской области. Не странно ли?
— Я что же, по-вашему, и в. этих дурацких номерах должна разбираться? — со злостью и отчаянием воскликнула Маргарита Евсеевна. — Да я не знаю, какой номер на нашей собственной машине! Я ничего в этом не понимаю! И не обязана понимать! Не обязана!
Она даже стукнула кулачком о свой стоп.
— Да, — остывая, согласился Виталий. — Не обязаны. Но если бы вы обратили внимание хотя бы на что-то и не выдали бы груз, то, кроме всего прочего, остался бы жив человек и не был бы ранен ДРУГОЙ.
И тут Виталию вдруг пришла в голову мысль, которая обожгла его, пришла разгадка случившейся драмы у ворот завода. Ну, конечно! Старик Сиротин посмотрел бумаги при выезде машины с завода, отошел к воротам и, уже собираясь их распахнуть, поглядел на номер, заметил его несоответствие и что-то заподозрил. А те испугались и рванули вперед. Они ошалели от испуга. И старик, стоял у них на пути. Но зачем они сбили еще и девушку? Да просто зверь сидел за рулем, взбесившийся зверь!
Виталий ощутил прилив бессильной ярости.
— Ладно, — устало произнес он. — Будем искать этих бандитов.
— Да, найди их теперь, — вздохнула одна из женщин.
— Ну, кое-что мы все-таки умеем, — ответил Лосев. — Подумаем… И еще придем к вам.
Ему вдруг показалось, что кончик ниточки прячется здесь, на этом заводе, какой-то важной ниточки, ведущей, правда, неизвестно куда. Виталий с сомнением посмотрел на заплаканную Маргариту Евсеевну.
Глава 2.
Прелестная Маргарита Евсеевна
На следующий день в кабинете у Цветкова закадычный дружок Лосева, старший инспектор службы БХСС Эдик Албанян, со свойственной ему горячностью заявил:
— Это не бандиты, дорогой. Это расхитители социалистической собственности, особо наглые и особо опасные, вот что я тебе скажу.
— Для тебя, может, и расхитители, — со злостью возразил Виталий. — А для меня — бандиты и убийцы.
— Но сто пятьдесят тысяч из кармана государства вынули за один час, ты представляешь опасность?!
— А человеческая жизнь? И раненая Женя Малышева? Эту опасность ты представляешь? — с не меньшей запальчивостью ответил Лосев.
— Это для них осечка, понимаешь, досадный эпизод, а вот похищать народное добро они и, дальше будут, главное их занятие это, ты пойми!
— «Досадный эпизод»? — насмешливо переспросил Лосев и обернулся к молчавшему Цветкову: — Слыхали, Федор Кузьмич? Эпизод это, видите ли, у них, да еще досадный. Самое тяжкое преступление это! — снова обернулся он к Албаняну, — Самое! Независимо от того, главное это их занятие или не главное…
— Главное! — перебил его Албанян. — В том-то и дело. И пока они еще чего-нибудь не… Он! Погоди, погоди! — в волнении перебил он уже самого себя. — Мы к ним, понимаешь, одно дело по Москве примерим.
— Какое дело? — немедленно заинтересовался Лосев, тут же забыв о возникшем споре.
— Хищение пряжи, пять с половиной тонн, с комбината верхнего трикотажа. Тоже, понимаешь, по поддельной доверенности и чужому паспорту. И на машине у них был чужой госномер.
— Откуда?
— Ивановская область. Этот номер совсем на другой машине стоял, из гаража горисполкома. Год назад пропал.
— А доверенность от кого?
— Есть такое Ивановское производственно-трикотажное объединение.
— Ну, тут все же чище сработано, — заметил Лосев. — Но ты прав, примерить надо. Мало ли что.
— И сработано чище, и фигуранты другие, я по приметам вижу. Но почерк! Одна рука, понимаешь. Одна голова!
Тут Цветков перестал наконец задумчиво крутить очки в руках и перекладывать на столе карандаши. Он вздохнул и решительно объявил»
— Словом, так, милые мои. Дело это надо вести совместно, я полагаю. Эти субчики и вас и нас сильно интересуют. Вот вам двоим и поручим. Не возражаете? — обратился он к Албаняну. — С вашим руководством, думаю, этот вопрос уладим.
— Как можно возражать! — весело откликнулся Эдик. — С таким, понимаете, выдающимся человеком, как товарищ Лосев, совместно работать за честь почту.
— У нас все выдающиеся, — озабоченно пробормотал Цветков, берясь за телефон. — Сейчас мы этот вопрос попробуем уладить. Он набрал короткий внутренний номер. Полковник Углов обрадовался предложению Цветкова.
— Ну, правильно! — воскликнул он. — Группа-то явно смешанная. И ваш контингент, оказывается, и наш. Раз они сошлись, сойдемся и мы. Согласен. След тут один.
— Следа пока не видно, — хмурясь, возразил Цветков, одной рукой все же раскладывая на столе свои карандаши. — Пока налицо только результаты их преступной деятельности. И, как видишь, весьма опасные. Серьезная группа, одним словом. Так договорились? Объединяем Лосева с Албаняном. А если потребуется…
— Все сделаем, что потребуется, — поспешил заверить Углов. — С тобой согласен, группа весьма серьезная. Весьма.
На том разговор и кончился.
Получив благословение начальства, друзья поднялись на пятый этаж и заняли свободный кабинет возле комнаты Албаняна, где в этот момент шел допрос, — помещений всюду не хватало.
Эдик, отлучившись, принес довольно пухлую папку и, развязывая ее, сказал;
— Сейчас, дорогой, будем сравнивать два, дела. Вдруг да все в цвет окажется. Ну, а ты свою, свою раскрывай. — Он кивнул на тоненькую папку в руках Лосева и выразительно пошевелил в воздухе пальцами. — Давай, купец, свой товар, не жмись.
— Какой тут товар, — вздохнул Лосев. — Слезы пока.
Он раскрыл свою папку и, пробежав глазами первую из бумаг, отложил ее в сторону, сказал:
— Давай по порядку. Как это дело возникло, с пряжей?
— Самым, понимаешь, неприятным образом возникло. Через четыре месяца после преступления, можешь представить? До того ивановцы и не знали, что банк с их счета снял семьдесят… Погоди. — Эдик порылся в бумагах, достал одну и прочел: — Семьдесят четыре тысячи пятьсот сорок семь рублей снял и, согласно платежному требованию, перечислил на счет Московского комбината.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49