https://www.dushevoi.ru/products/sistemy_sliva/dlya-vanny/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

В первой «сопроводиловке» пишет: «Я больше не хочу печатать отзывы читателей (насытился, выходит, от пуза), но они все идут и идут. Если надо, пришлю еще». Мне совсем не надо, я тоже сыт по горло, и, затаившись, в ужасе молчу. А он все шлет… Видимо, рассчитывал массой бумаги заткнуть мне рот…
Одна дама, видимо, работающая в администрации области, извещает Куняева: «Экземпляр, предназначенный для нашего губернатора, передан ему лично. Он также благодарит Вас… Совершенно необходимо, чтоб Ваша книга была во всех библиотеках города, в вузовских и в центральных биб-ках всех 39 районов области… Ведь это учебник для любого честного человека, руководство к действию… Это надо в срочном порядке читать по всей России!.. Я подам губернатору докладную записку о необходимости приобретения книги… Вы – реальный лидер патриотических сил России, причем лидер, нигде не проигрывающий». Последнее замечание особенно глубокомысленно: именно нигде не проигрывающий, везде побеждающий, в том числе в драке с Аксеновым.
Другой из Москвы: «Станислав Юрьевич! Вы умный человек. Подумайте, как совершить еще один подвиг (видимо, в дополнение к трем, о которых писал М. Чванов. – В.Б.) во имя спасения родины».
Неожиданные строки встретились в письме одного сталинградца, тоже получившего книгу в подарок: «Большой прозы и тем более поэзии в „Нашем современнике“ не было. Все ваши гении, великие, выдающиеся и замечательные похожи на кобылу деда Щукаря, купленную по сходной цене на базаре у цыгана. Вспомните, что стало с ее надутостью…»
Очень живописное письмо прислал из Архангельска старый знакомый мемуариста Федулов: «Ай да Куняев!.. Вот это автор! Всем по мордасам надавал, никого не пожалел: ни демократов, ни коммунистов, ни евреев… Вот это книга!.. Ай да Куняев! Ай да молодец!.. Вроде давно знакомы, а такого не ожидал…» Кто же он такой, этот старый куняевский дружок Федулов? О себе пишет: «Образование – ноль. В каждом слове у меня три ошибки. В голове – каша. Ни одной ясной мысли». И наконец, совсем просто о себе: «Я – мудила». Однако же смотрите, какая решительность суждений: «Чем отличается коммунизм от фашизма? Да ничем!..» А какая политическая осатанелость: «Коммунистов с фашистами – ненавижу». А Куняева обожает! Таков воспитанный им читатель…
И вот именно к этому письму мемуарист приклеил свою «сопроводиловку»: «Бушин! Сколько бы ты ни злобствовал, в жизни ты не получишь таких писем, как я». Ну, правильно, не получал и не получу. И опять он мне навязывает зависть…
Тут мы подошли к очень важному и интересному вопросу, поднятому в воспоминаниях С. Куняева. Он говорит о себе: «Известный поэт и энергичный независимый человек, „вольный охотник“ и авантюрист», – кое-что схвачено метко. Дальше: «За все сорок лет творческой жизни я к власти не подлаживался, идеологию не обслуживал». Прекрасно. Но если такое величественное отношение к идеологии, то зачем же еще в юные годы в партию вступил и, говорят, даже аккуратно платил взносы, которые шли все-таки на обслуживание идеологии? Или вот, например, как упоминалось, был составителем сборника, посвященного 50-летию Октябрьской революции. Это не обслуживание идеологии? Нет, говорит, это чистая поэзия. Замечательно. А вот я обслуживал идеологию, точнее сказать, так или иначе выражал и отстаивал советскую идеологию, которая есть и моя личная идеология. Что теперь со мной делать? Пока неизвестно…
Однако пойдем дальше: «Я всегда был свободен и независим как поэт. В отличие от многих я, сделавший ставку на независимость, старался никогда ничего ни у кого не просить. Понадобилась квартира – купил, появилась нужда в даче – приобрел… Я никогда не занимался переводами ради денег…» Замечательно. А я, грешник, всегда только ради них: не было бы нужды, занимался бы только своими литературными делами, а не переводами. «Мне, – продолжает мемуарист, – цензоры и редактора почти не мешали…» Ах, как красиво!.. И ведь подумать только, цензоры и редакторы мешали Радищеву и Новикову, Пушкину и Лермонтову, Толстому и Горькому, Маяковскому и Шолохову, Есенину и Булгакову… Да еще как мешали-то, иным – вплоть до Петропавловки, Омского острога, Вилюйской каторги. Да и совсем недавно, – Виктор Петелин рассказывает, например, как из «Привычного дела» Василия Белова редакция выбросила два листа. А вот авантюристу Стасику – хоть бы что! Так тут не я один, а вся русская литература может ему позавидовать. Но это почему же не мешали? А потому, говорит, что в своих сочинениях я всегда владел «всей полнотой картины жизни», и ее, дескать, невозможно было уколупнуть. Интересно! А Пушкин и Лермонтов, а Толстой и Шолохов, а Шукшин и Белов, выходит, владели только кусочками картины, и их можно было колупать вволю. Интересно! А не есть ли такое объяснение – ловкий ход авантюриста? Не в том ли правда, что писал он всегда так, что это никого не задевало, и все шло как по маслу? Примеры этого приводились.
Читатель, видимо, уже понял, что куняевская демоническая «ставка на независимость» мне лично совсем не по плечу. Он, вишь ты, всю жизнь никого ни о чем не просил, никуда с просьбами не обращался, а я – много раз в разные инстанции с самыми разными просьбами. Так, умолял Союз писателей дать мне квартиру – не дали; постоянно обращался в Литфонд за путевками в Дома творчества – всегда получал; просил Иностранную комиссию СП о заграничных командировках – два раза дали; просил В. Ганичева издать мою книгу в «Роман-газете» – обещал, но прошло уже двенадцать лет; на протяжении 35 доперестроечных лет предлагал статьи и рецензии «Правде», «Новому миру», «Вопросам литературы», «Знамени», «Москве», «Нашему современнику», «Северу», «Байкалу», «Неману», «Литературной Грузии» – напечатали две рецензии; за последние 10-15 лет просил издательства «Современник», «Воениздат», «Советская Россия» издать книги моих критических работ – не издали… И был период с 1979 года по 1987-й, когда редактора так мне «мешали», что за эти восемь лет – вся творческая жизнь Добролюбова! – я не смог напечатать ни одной новой строки.
И не только в этом уступаю Куняеву. А еще и в том, например, что если бы я был главным редактором и написал мемуары, то, конечно, не смог бы поместить там вот такие восторги: «Вещь Ваша – гимн»… «Документ огромной силы!»… «О Вашей книге можно говорить только в превосходной степени»… «Как само Откровение»… «Солнца стало больше»… «Переживаю просто бурю чувств»… «Без Вашей книги теперь не обойдется ни один историк литературы»… «Такое испытывал только, когда читал „Бесов“ Достоевского»… «Ваш подвиг сродни подвигу американского адмирала Коллэхена»… «Гениально!.. Люблю тебя. Игорь Шкляревский»… «Статья написана блестяще… Я Вас люблю. Татьяна Глушкова» и т.п. Едва ли я вынес бы похвалы еще и такого рода: «Это подлинная художественная панорама литературной и общественной жизни России второй половины XX века… Пожалуй, после „Былого и дум“ Герцена книги такого рода в нашей литературе не было». И это кто же превозносит сочинение Куняева до высот презираемого им Герцена, участвуя в небывалой рекламной кампании? Человек, который по своей должности обязан заботиться и о чести русских писателей, и о достоинстве русской литературы, – сам председатель Союза писателей России Валерий Ганичев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
 дисконт сантехники в Москве 

 керамогранит фото