Части целого соизмеримы друг с другом — это порядок, хотя и чрезвычайный. Мы видим катастрофу, когда в доме пожар, а семья садится за стол справлять именины. Чихают от дыма, моргают слезящимися глазами, но делают вид, что ничего не случилось — а мамаша, соблюдая режим, даже пытается уложить орущего младенца спать в колыбельку прямо под горящей балкой.
В таком доме мы и живем. 1999 год. В Малом театре свет, позолота. Березовский, поднакопив денег, отдает их культуре — каждому корифею по 50 тысяч долларов. Фазилю Искандеру, за какой-то антисоветский рассказик, который он вымучил лет десять назад, Юрию Любимову (этому уж само собой). Неважно даже, за что — они заслужили премию Березовского. Тут же «красный» вице-премьер по социальным вопросам товарищ Матвиенко. Восхищена поступком мецената, наконец-то русская культура в надежных руках. Через момент на том же телеэкране возникает хирург, который просит выдать ему зарплату за сентябрь, его честные 20 долларов — а то у него от голода дрожат руки, а он ведь из-за нехватки врачей вынужден делать тройную годовую норму операций. Около этого хирурга мы вице-премьера по социальным вопросам не видим.
Эти два сюжета на одном телеэкране, под одну и ту же улыбку ведущей, отражают абсолютную несоизмеримость частей нашей жизни — более абсурдную, нежели голая секретарша в заводоуправлении в городе Зеро. И как раз тот факт, что все участники — министры и депутаты, хирурги и писатели, Миткова и ее паства — чихают от дыма, но делают вид, что все в пределах нормы, говорит о том, что мы входим в катастрофу. А, например, в декабре 1941 г., когда немцы подтянули артиллерию к Химкам, катастрофы не было, а был лишь кризис, из которого и вызрело наступление — потому что поведение частичек нашего целого было тогда соизмеримо с явлениями реальности.
Что разрушает сознание? Впечатление общего, негласно уговоренного абсурда. При котором средний нормальный человек теряет почву под ногами и начинает сомневаться именно в своем разуме. Если депутаты Госдумы, в пиджаках и галстуках, ходят с серьезными, озабоченными лицами, о чем-то деловито переговариваются, в день Рождества вместе справляют праздник — и не видят в общей ситуации ничего ненормального, так, значит, ненормален я?
Помню, пеpед 1 Мая читаю в патриотической газете, что на просторах России идет Третья Отечественная война. Тут же звонок в дверь — почтальон с круглыми от уважения глазами принес мне письма с пометкой «Правительственное». Поздравления с праздником от уважаемых мною лидеров оппозиции. Видно, попал я в какой-то список. Читаю: «Пусть счастье придет в каждый дом! ». Хватаю опять газету — там про Отечественную войну. В голове сразу возникает образ: батька Ковпак в землянке подписывает кучу поздравительных открыток всему подполью от Путивля до Карпат с пожеланием счастья каждому дому — и дому повешенного партизана, и дому гауляйтера Коха.
Вот, дебаты в Госдуме по принятию бюджета на 1999 г. Четыре чтения — очень дотошное рассмотрение. И никто не скажет о некогерентности бюджета, о том, что его части несоизмеримы. Половина доходов бюджета (более 200 млрд. руб.) прямо извлекается из кармана рядовых граждан — в виде НДС и импортных пошлин — при покупке их скудного пропитания. Налоги на прибыль предприятий невелики (30 млрд. руб.). Это понятно — не хочется обижать Каху Бендукидзе, да и поди отними у него налоги, есть десятки способов их припрятать232.
Но почему так смехотворно мала плата за пользование недрами (8 млрд. руб.)? Ведь в бюджете не видно никакой другой статьи, через которую с «добытчиков» взыскивали бы плату за наши природные богатства. Налог с прибыли очень мал, а акцизы на бензин берутся с его покупателей. Мы знаем, что, остановив промышленность и сельское хозяйство, Россия богата только тем, что извлекается из недр — газом, нефтью, металлами. Все эти «частные компании», которым розданы прииски, шахты и нефтепромыслы, владеют лишь постройками, трубами да насосами, содержимое недр приватизации не подлежало, оно — собственность нации.
В извлеченных из недр минералах были воплощены те 300 млрд. долларов (15 годовых бюджетов), которые преступно вывезены за границу. Почему же за выкачивание этих огромных богатств из наших пока что принадлежащих всему народу недр берется такая ничтожная плата — 350 миллионов долларов? Одна тысячная доля того, что только тайком увезено! Ведь взять эту плату, в отличие от налогов, не трудно. Почему же никто не удивляется и даже не спрашивает? Может быть, я не понимаю какой-то простой вещи, а все понимают — и молчат? Но я, когда мне удается спросить кого-то «компетентного», такого понимания не вижу. Наоборот, над моими как раз самыми простыми вопросами задумываются с каким-то беспокойством — и замолкают. Как будто людям дали тайный знак — «искать не там, где потеряли, а там, где светло». И вот они шарят руками под фонарем. Поскольку это делается искренне, это — знак беды.
Ощущение безвыходности при возникновении острой некогерентности возникает не от конкретной угрозы, а от нарастающего чувства, что все вовлечены в какой-то шизофренический карнавал. Например, в 1999 г. возникла несоизмеримость между явным углублением кризиса и утратой его отражения в политической сфере. Вроде бы ясно, что общество расколото, но в чем раскол? Как он выражается в политике? Перед каким выбором мы стоим? Из каких альтернатив должен выбирать простой гражданин, чтобы решиться поддержать ту или иную сторону? Еще недавно граждане имели хотя бы туманную иллюзию выбора. Чубайс мерзавец, это было ясно. Он тянул нас в какой-то рынок, который на деле оказался полным блефом и обманом, при котором вытряхнули наши карманы, превратили в деньги все, что можно продать и вывезли за рубеж. Но образ Чубайса давал хоть какой-то смысл, хотя бы создавал успокаивающее ощущение существования чего-то иного , а значит, наличия путей. Сегодня оказывается, что от того камня, который мы считали распутьем, дорог никаких и нет! Ни налево, ни направо, ни прямо. Назад — ни-ни.
Ведь при Чубайсе люди хотя бы могли кричать: «Даешь смену курса! Даешь смену курса!». Кто-то говорил даже о «правительстве народного доверия» или что-то в этом роде. Главный результат того, что Ю.Д.Маслюков вошел в правительство, а Ю.Белов («мудрый человек из КПРФ») назвал это правительство «красным», и с этим правительством слилась в гимне радости практически вся Дума, заключался как раз в том, что у простого человека отняли иллюзию существования выбора. Никакие политики до самой крайности не делают этого, ибо следующий шаг — отчаяние.
Что же получается на распутье, которое вдруг обратилось в точку — без путей? В рынок Россия переползти не смогла — это ясно всем, и это признали самые рыночные умы вроде Лившица. Одновременно куда-то исчезли «антирыночники», поскольку они уже не под дулом пистолета, не под угрозой разгона, а по доброй воле голосуют за «бюджет Чубайса», только более жесткий — за «Чубайса в квадрате». Режим, нисколько не изменившись в своей сути, вдруг перестал быть антинародным и оккупационным — в правительстве чуткие люди, Ельцин стал добрым дедушкой, а патриарх благословляет всех подряд, кроме антисемитов. И человек с ужасом приходит к выводу, что вся эта долгая битва гигантов никакого отношения к его жизни не имела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297
В таком доме мы и живем. 1999 год. В Малом театре свет, позолота. Березовский, поднакопив денег, отдает их культуре — каждому корифею по 50 тысяч долларов. Фазилю Искандеру, за какой-то антисоветский рассказик, который он вымучил лет десять назад, Юрию Любимову (этому уж само собой). Неважно даже, за что — они заслужили премию Березовского. Тут же «красный» вице-премьер по социальным вопросам товарищ Матвиенко. Восхищена поступком мецената, наконец-то русская культура в надежных руках. Через момент на том же телеэкране возникает хирург, который просит выдать ему зарплату за сентябрь, его честные 20 долларов — а то у него от голода дрожат руки, а он ведь из-за нехватки врачей вынужден делать тройную годовую норму операций. Около этого хирурга мы вице-премьера по социальным вопросам не видим.
Эти два сюжета на одном телеэкране, под одну и ту же улыбку ведущей, отражают абсолютную несоизмеримость частей нашей жизни — более абсурдную, нежели голая секретарша в заводоуправлении в городе Зеро. И как раз тот факт, что все участники — министры и депутаты, хирурги и писатели, Миткова и ее паства — чихают от дыма, но делают вид, что все в пределах нормы, говорит о том, что мы входим в катастрофу. А, например, в декабре 1941 г., когда немцы подтянули артиллерию к Химкам, катастрофы не было, а был лишь кризис, из которого и вызрело наступление — потому что поведение частичек нашего целого было тогда соизмеримо с явлениями реальности.
Что разрушает сознание? Впечатление общего, негласно уговоренного абсурда. При котором средний нормальный человек теряет почву под ногами и начинает сомневаться именно в своем разуме. Если депутаты Госдумы, в пиджаках и галстуках, ходят с серьезными, озабоченными лицами, о чем-то деловито переговариваются, в день Рождества вместе справляют праздник — и не видят в общей ситуации ничего ненормального, так, значит, ненормален я?
Помню, пеpед 1 Мая читаю в патриотической газете, что на просторах России идет Третья Отечественная война. Тут же звонок в дверь — почтальон с круглыми от уважения глазами принес мне письма с пометкой «Правительственное». Поздравления с праздником от уважаемых мною лидеров оппозиции. Видно, попал я в какой-то список. Читаю: «Пусть счастье придет в каждый дом! ». Хватаю опять газету — там про Отечественную войну. В голове сразу возникает образ: батька Ковпак в землянке подписывает кучу поздравительных открыток всему подполью от Путивля до Карпат с пожеланием счастья каждому дому — и дому повешенного партизана, и дому гауляйтера Коха.
Вот, дебаты в Госдуме по принятию бюджета на 1999 г. Четыре чтения — очень дотошное рассмотрение. И никто не скажет о некогерентности бюджета, о том, что его части несоизмеримы. Половина доходов бюджета (более 200 млрд. руб.) прямо извлекается из кармана рядовых граждан — в виде НДС и импортных пошлин — при покупке их скудного пропитания. Налоги на прибыль предприятий невелики (30 млрд. руб.). Это понятно — не хочется обижать Каху Бендукидзе, да и поди отними у него налоги, есть десятки способов их припрятать232.
Но почему так смехотворно мала плата за пользование недрами (8 млрд. руб.)? Ведь в бюджете не видно никакой другой статьи, через которую с «добытчиков» взыскивали бы плату за наши природные богатства. Налог с прибыли очень мал, а акцизы на бензин берутся с его покупателей. Мы знаем, что, остановив промышленность и сельское хозяйство, Россия богата только тем, что извлекается из недр — газом, нефтью, металлами. Все эти «частные компании», которым розданы прииски, шахты и нефтепромыслы, владеют лишь постройками, трубами да насосами, содержимое недр приватизации не подлежало, оно — собственность нации.
В извлеченных из недр минералах были воплощены те 300 млрд. долларов (15 годовых бюджетов), которые преступно вывезены за границу. Почему же за выкачивание этих огромных богатств из наших пока что принадлежащих всему народу недр берется такая ничтожная плата — 350 миллионов долларов? Одна тысячная доля того, что только тайком увезено! Ведь взять эту плату, в отличие от налогов, не трудно. Почему же никто не удивляется и даже не спрашивает? Может быть, я не понимаю какой-то простой вещи, а все понимают — и молчат? Но я, когда мне удается спросить кого-то «компетентного», такого понимания не вижу. Наоборот, над моими как раз самыми простыми вопросами задумываются с каким-то беспокойством — и замолкают. Как будто людям дали тайный знак — «искать не там, где потеряли, а там, где светло». И вот они шарят руками под фонарем. Поскольку это делается искренне, это — знак беды.
Ощущение безвыходности при возникновении острой некогерентности возникает не от конкретной угрозы, а от нарастающего чувства, что все вовлечены в какой-то шизофренический карнавал. Например, в 1999 г. возникла несоизмеримость между явным углублением кризиса и утратой его отражения в политической сфере. Вроде бы ясно, что общество расколото, но в чем раскол? Как он выражается в политике? Перед каким выбором мы стоим? Из каких альтернатив должен выбирать простой гражданин, чтобы решиться поддержать ту или иную сторону? Еще недавно граждане имели хотя бы туманную иллюзию выбора. Чубайс мерзавец, это было ясно. Он тянул нас в какой-то рынок, который на деле оказался полным блефом и обманом, при котором вытряхнули наши карманы, превратили в деньги все, что можно продать и вывезли за рубеж. Но образ Чубайса давал хоть какой-то смысл, хотя бы создавал успокаивающее ощущение существования чего-то иного , а значит, наличия путей. Сегодня оказывается, что от того камня, который мы считали распутьем, дорог никаких и нет! Ни налево, ни направо, ни прямо. Назад — ни-ни.
Ведь при Чубайсе люди хотя бы могли кричать: «Даешь смену курса! Даешь смену курса!». Кто-то говорил даже о «правительстве народного доверия» или что-то в этом роде. Главный результат того, что Ю.Д.Маслюков вошел в правительство, а Ю.Белов («мудрый человек из КПРФ») назвал это правительство «красным», и с этим правительством слилась в гимне радости практически вся Дума, заключался как раз в том, что у простого человека отняли иллюзию существования выбора. Никакие политики до самой крайности не делают этого, ибо следующий шаг — отчаяние.
Что же получается на распутье, которое вдруг обратилось в точку — без путей? В рынок Россия переползти не смогла — это ясно всем, и это признали самые рыночные умы вроде Лившица. Одновременно куда-то исчезли «антирыночники», поскольку они уже не под дулом пистолета, не под угрозой разгона, а по доброй воле голосуют за «бюджет Чубайса», только более жесткий — за «Чубайса в квадрате». Режим, нисколько не изменившись в своей сути, вдруг перестал быть антинародным и оккупационным — в правительстве чуткие люди, Ельцин стал добрым дедушкой, а патриарх благословляет всех подряд, кроме антисемитов. И человек с ужасом приходит к выводу, что вся эта долгая битва гигантов никакого отношения к его жизни не имела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297