Было неловко, хотя опасности я и не чувствовал. Не было страшно, но мне не хотелось думать о том, чем он занимается на самом деле. Я против своей воли задавался вопросом, зачем всем этим людям столько оружия. Джейми Лоутер-Пинкертон предупреждал, что во время путешествия мы встретим немало людей с АК-47, но Украина – это как-то уж слишком близко от дома, чтобы все тут ходили вооруженными до зубов.
Когда песня закончилась, мы захлопали, одобрительно закричали и засмеялись. Игорь тут же запел другую песню, теперь уже очень грустную. Хотя слов мы и не понимали, страстность исполнения и фантастический голос Игоря трогали до глубины души. Он пел то мощно и страстно, то вдруг нежно и ласково – было настолько здорово, что мы потом даже забыли похлопать, когда песня закончилась. Вместо этого Игорь зааплодировал сам и передал гитару мне.
Я застеснялся. «Кажется, у меня сегодня голоса нет», – сказал я. Вот бы мне такую смелость, как у Игоря. Причем заметьте, гитару он сверху принес вместе с Калашниковым. Потом смущение прошло, и я тоже спел пару песен, 'Running to Stand Still' группы U2 и 'Famous Blue Raincoat' Леонарда Коэна. Потом мы с Чарли пошли на улицу покурить. Было слышно, как Игорь в доме снова начал петь.
«Мне так хорошо, – сказал я. – С одной стороны, есть здесь элемент неизвестности и непонимания – что, черт возьми, происходит – но, с другой, я и сам не знаю, во мне все дело или в них».
«Классные ребята, – сказал Чарли. – Мне кажется, они совершенно искренне предлагают устроить нам завтра экскурсию по здешним местам, нельзя упускать такую возможность».
Мы играли в настоящую английскую вежливость. Типа «Мы не хотим никому причинять неудобства» и «Будем кофе, только если он уже варится». Но я видел, с каким уважением здесь относятся к Игорю. Он был главным и стоял во главе чего-то, мы только не знали, чего именно. Но перед лицом такой невероятной щедрости я все еще не мог избавиться от смутных сомнений, надо ли ему от меня что-нибудь или нет. Опять эта дурацкая лондонская подозрительность, которая лишает стольких возможностей получать от жизни новые впечатления.
Мы с Чарли стояли и смотрели, как выдыхаемый нами воздух холодной ночью превращается в пар.
«Похолодало не на шутку, – сказал Чарли. – Смотри, у меня гусиная кожа».
«У моей мамы инфаркт бы случился, если ей сейчас нас показать. На улице, ночью, в одних футболках, во дворе дома, под завязку набитого оружием, – сказал я. – Она спать перестанет, если узнает. „Ты был в доме, где есть оружие!“ – „Да нет, мам… Нормально там все было… Честное слово… К тому же, я был с Чарли“. Но все-таки, каков диалог, а?..»
Мы очень устали и хотели спать. Все-таки весь вечер как на иголках просидели, и напряжение начинало сказываться. Словно по сигналу, к нам тут же вышел обладатель великолепного дома и голоса.
«Это ваш дом, – сказал Игорь. – Ложитесь спать, когда сами решите».
Утром, за завтраком на кухне у Игоря, мы с Чарли начали обсуждать дальнейший путь и предложение Игоря посетить угольную шахту. Нам очень хотелось там побывать, но в то же время уже тянуло ехать дальше. В холодном утреннем свете витало чувство какой-то недосказанности и неловкости, может, из-за соседства с компанией вооруженных и мучающихся похмельем людей. Мне хотелось ехать дальше, но Чарли считал идею с шахтой очень удачной, тем более что прохождение границы у нас было запланировано только на завтра.
«В полдень мы должны уехать, – сказал Чарли Игорю. – Если до этого успеем съездить на шахту и двинуться дальше, то мы согласны».
«Тогда поехали, – ответил Игорь. – В моей машине».
Я сел на переднее сиденье рядом с Игорем, но тут же захотел на заднее к Чарли. Игорь вел машину с таким же наплевательским отношением к законам и правилам, с каким его друзья ночью палили из оружия.
«Помедленнее!» – закричал Чарли, а ехать на переднем сиденье было еще страшнее. Судя по поведению Игоря, он совершенно не боялся, что его остановят. Мы проносились через многолюдные районы города, где по улицам ходили женщины и дети. Кульминацией этого высокомерного проявления силы и безнаказанности стало мгновение, когда мы приблизились к переходящему дорогу старичку. Он уже дошел до другой стороны дороги, и тут Игорь резко свернул в его сторону. Я даже подумал, что сейчас он собьет дедушку. Не знаю, был ли этот старик его знакомым или Игорь специально хотел его напугать, но у меня тогда душа в пятки ушла. За всю дорогу, что мы неслись на бешеной скорости, не было сказано ни слова. Такая манера езды в гробовой тишине казалась еще страшнее. Но, как и прежде, я не чувствовал никакой настоящей угрозы. Мне было просто сильно не по себе.
Шахта оказалась гораздо больше, чем я ожидал. Она состояла из десятков зданий, нескольких шахтных стволов, и весь комплекс был опутан сетью конвейеров. Владимир, «водочный король» с прищуренными глазами и боксерскими кулаками, нас уже ждал. Сначала мы зашли на грузовой двор, где с оглушительным грохотом наполняли углем вагоны. Потом Владимир отвел нас внутрь. Мы вошли в большой кабинет, длинный и узкий, где стоял пустой стол, а на стене висел большой портрет какого-то политика.
Не впустив в кабинет никого, кроме меня и Чарли, Владимир запер за нами дверь. «Чем они здесь, черт возьми, обычно занимаются?» – подумал я. Владимир сел за стол и откинулся на спинку стула, широко улыбаясь. Мы не знали, что делать. Потом до нас дошло: он хотел, чтобы мы его сфотографировали. Это был его кабинет, и он хотел, чтобы мы увидели его за рабочим столом.
ЧАРЛИ: Потом Владимир отвел нас в облицованную кафелем раздевалку и вручил по комплекту шахтерской спецодежды: длинные белые хлопковые кальсоны и сорочка, темная габардиновая куртка и штаны, высокие сапоги и каска. «Это чтобы нашу одежду кровью не запачкать, когда нас там внизу мочить будут», – пошутил Эван. А я решил, что мы стали похожи на официантов в индийском ресторане.
«Неловко как-то, когда все эти шахтеры смотрят, – сказал Эван. – Для них мы праздные туристы, которые таким образом развлекаются, пока они здесь работают шесть дней в неделю. Вот так двадцать лет, плюс-минус год, пашешь, а потом тебе дают пенсию, которой не хватит даже за телефон заплатить».

Эван и Клаудио на рыбацкой лодке в Каспийском море. Клаудио, наш оператор – невоспетый герой этого путешествия.

Ловец икры.

Чарли и любопытный верблюд.

Поющие дюны Казахстана; Эван наверху, вдалеке.

Передышка на хорошем отрезке дороги, который является тут большой редкостью.

Эван в Чарынском каньоне под Алма-Атой. На тот момент мы путешествуем уже четыре недели.

Чарли в Казахстане, подъезжает к российскому коридору, который связывает Казахстан и Монголию.

Под Горно-Алтайском, в России. Впервые все члены команды ночевали в одном лагере – это помогало развеять напряжение предыдущих недель. Слева направо: Василий, Чарли, Дэвид, наш русский «связной» Сергей, Расс, Эван, второй оператор Джим и Клаудио.

Та же ночь, отдых у костра.

Эван на российской границе.

Когда мы добрались до монгольской границы, все уже совсем выбились из сил.

Во что превратились мотоциклы.

В Монголии многие семьи все еще ведут кочевую жизнь и живут в юртах.

Когда этот фургон два раза перевернулся, в нем были Расс и Василий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82