Проверял автомобиль. Сцепление барахлило. Очень долго провозился. Прогнал машину от Драймута до Минчин-Хилла по Морроуд и обратно через Ипсли. К несчастью, мой автомобиль говорить не умеет, свидетельских показаний от него не дождетесь.
Тина повернула голову и пристально посмотрела на Микки. Ее лицо при этом хранило бесстрастное выражение.
– А вы, мисс Аргайл? Вы ведь работаете в библиотеке в Редмине?
– Да. Библиотека закрывается в половине шестого. Я по дороге кое-что купила – на Хай-стрит – и пошла домой. У меня квартирка в Моркомб-Меншенз. Приготовила себе ужин, а потом весь вечер слушала музыку. У меня есть проигрыватель и пластинки.
– И совсем никуда не выходили?
– Никуда, – сказала девушка после едва заметной паузы.
– Вы уверены, мисс Аргайл?
– Да, уверена.
– У вас ведь есть автомобиль?
– Да.
– У нее малолитражка с прозрачной крышей, настоящая летающая тарелка. «Тарелочка, тарелка на небе висит, красная тарелка мне беду сулит…»
– Да, малолитражка, – сухо, без тени улыбки подтвердила девушка.
– Где вы ее держите?
– На улице. Гаража у меня нет. Но рядом с домом переулок. Там все припарковывает свои машины.
– Значит, больше ничего интересного вы нам сообщить не можете?
Хьюиш сам удивился своей настойчивости.
– Не могу.
Микки бросил на нее быстрый взгляд.
Хьюиш вздохнул.
– Боюсь, инспектор, этот разговор вам мало что даст, – сказал Лео Аргайл.
– Как знать, мистер Аргайл. Вы, наверное, понимаете, что самое странное в этом деле?
– Я… Не уверен, что уловил вашу мысль.
– Деньги, – сказал Хьюиш. – Деньги, взятые миссис Аргайл из банка, среди которых была пятифунтовая купюра с надписью на обратной стороне: «Миссис Боттл-берри, Бангор-роуд, семнадцать». Эта купюра среди прочих была изъята у Джона Аргайла при аресте. На это в основном и опиралось обвинение. Тем более что он сам клялся, что получил деньги от матери. Но миссис Аргайл заверила вас и мисс Воэн, что не давала Жако никаких денег. Вопрос – как у него оказались эти пятьдесят фунтов? Вернуться сюда он не мог. Это следует из показаний доктора Колгари. Значит, они должны были быть при нем, когда он отсюда уходил. Кто их ему дал? Может быть, вы? – Он в упор посмотрел на Кирстен Линдстрем.
– Я?! Нет, конечно. Как я могла?! – вскричала женщина, покраснев от злости.
– Где лежали деньги, которые миссис Аргайл взяла из банка?
– Она всегда держала деньги у себя в письменном столе, – сказала Кирстен.
– Ящик запирался?
Кирстен задумалась.
– Обычно она запирала его на ночь.
Хьюиш взглянул на Эстер.
– Может быть, вы взяли деньги из ящика и отдали их вашему брату?
– Я даже не знала, что он здесь был. И разве я могла взять деньги так, чтобы мама не видела?
– Спокойно могли – когда ваша мать пошла в библиотеку поговорить с мистером Аргайлом, – сказал Хьюиш.
Ему было интересно, сообразит ли девушка, что ей расставили сети.
Эстер угодила прямо в западню.
– Но Жако к тому времени уже ушел. Я… – Она испуганно замолчала.
– Значит, вы все-таки знали, когда ваш брат ушел? – тут же спросил Хьюиш.
– Я.., я.., знаю теперь, а тогда не знала, – с торопливой горячностью проговорила Эстер. – Я была наверху, в своей комнате. Говорю вам, я совсем ничего не слышала. И в любом случае я не собиралась давать Жако никаких денег.
– Вот и я вам говорю то же, – сказала Кирстен, щеки которой пылали от негодования. – Если бы я дала ему деньги, то только свои собственные! Красть бы я не стала!
– Конечно, не стали бы, – сказал Хьюиш. – Но, понимаете, что из этого следует? Миссис Аргайл, вопреки тому, что сказала вам, – он посмотрел на Лео, – скорее всего, сама дала ему эти деньги.
– Не могу поверить. Почему же она об этом умолчала?
– Не она первая скрыла, что была к сыну более снисходительна, чем он того заслуживает.
– Тут вы ошибаетесь, Хьюиш. Жена никогда не лгала и не изворачивалась.
– Никогда, кроме того вечера, – сказала Гвенда Воэн. – Все-таки она, наверное, дала ему деньги. Инспектор прав: это единственно возможное объяснение.
– В конце концов, мы теперь должны рассматривать это дело с совсем иной точки зрения, – примирительно проговорил Хьюиш. – Мы считали, что Джек Аргайл во время ареста лгал. Сейчас мы знаем, что он говорил правду: Колгари действительно подвез его до города. Поэтому весьма вероятно, что насчет денег он тоже сказал правду. Он утверждал, что ему их дала мать. Вероятно, так оно и было.
Воцарилось неловкое молчание.
Хьюиш поднялся.
– Ну что ж, благодарю вас. Боюсь, след совсем остыл, но вдруг повезет…
Лео проводил его до двери. Вернувшись, он сказал со вздохом:
– Ну вот все и кончилось. По крайней мере, пока кончилось…
– Навсегда, – возразила Кирстен. – Они никогда ничего не узнают.
– Какая нам от этого польза? – воскликнула Эстер.
– Успокойся, дитя мое, – сказал отец, подходя к ней, – Не взвинчивай себя так. Время все излечит.
– Не излечит. Что мы будем делать? Что?
– Пойдем со мной, Эстер. – Кирсти положила руку ей на плечо.
– Оставьте меня! – Эстер выбежала из комнаты. Минуту спустя хлопнула парадная дверь.
– Ох, не доведет ее все это до добра, – сказала Кирстен.
– И все же, по-моему, это не так, – задумчиво проговорил Филип Даррант.
– Что не так? – спросила Гвенда.
– Что мы никогда не узнаем правды… У меня просто руки чешутся.
На его немного лукавом, как у юного фавна, лице вспыхнула какая-то странная улыбка.
– Филип, пожалуйста, будь осторожен, – вдруг сказала Тина.
Он удивленно на нее посмотрел.
– Крошка Тина, а что знаешь ты обо всем этом?
– Надеюсь, что не знаю ничего, – отчетливо проговорила она.
Глава 14
– Ничего, надо полагать, не откопали? – спросил начальник полиции.
– Определенного ничего, сэр, – сказал Хьюиш. – Но все-таки время потрачено не так чтобы уж совсем зря.
– Ну-ну, что у вас там?
– Значит, так. Наши прежние данные и параметры времени не изменились. Около семи миссис Аргайл была жива, она разговаривала с мужем и Гвендой Воэн, а внизу ее видела Эстер Аргайл. Трое не могли заранее сговориться. С Жако Аргайлом теперь разобрались. Остаются только следующие варианты: убить мог муж – в любой момент между пятью минутами восьмого и половиной восьмого;
Гвенда Воэн – когда уходила, то есть в пять минут восьмого;
Эстер – незадолго перед тем; Кирстен Линдстрем – когда пришла, то есть, скажем, чуть раньше половины восьмого. Физическое состояние Дарранта обеспечивает ему алиби, но алиби его жены держится только на его словах, на его утверждении, что она была с ним неотлучно. Между семью и половиной восьмого она могла при желании спуститься и убить мать. Непонятно только, зачем ей это? Вообще, на мой взгляд, мотив для убийства был только у двоих: у Лео Аргайла и Гвенды Воэн.
– Вы думаете, это сделал один из них – или они действовали вместе?
– Вместе они, по-моему, в этом участвовать не могли. Как я себе представляю, это преступление, совершенное в состоянии аффекта, а не с заранее обдуманными намерениями. Миссис Аргайл поднялась в библиотеку и рассказала им, как Жако ей грозил и требовал денег. Допустим, позже Лео Аргайл идет к ней поговорить о Жако или еще о чем-нибудь. В доме тишина. Никого нет. Он входит в кабинет жены. Она сидит за письменным столом спиной к нему. На полу, может быть, валяется брошенная кочерга, которой Жако грозил матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52