Но вот откуда приходит - это оставалось загадкой.
Я все еще стоял за дверью, когда на лестнице вновь раздались шаги. Сперва я подумал, что она опять - как в прошлую ночь - направляется ко мне в спальню, и весь похолодел от ужаса. Но шаги миновали второй этаж и начали подниматься по лестнице, ведущей в мансарду.
По мере ее удаления ко мне возвращалась былая решимость, и, в конце концов, я отворил дверь и выглянул наружу.
Повсюду была темнота. Но нет - наверху, там, где заканчивался лестничный пролет, из-под двери мансарды пробивалось голубоватое свечение. Я медленно двинулся вверх, с каждым моим шагом свечение как будто ослабевало.
Дойдя до двери мансарды, я прижался к ней ухом. Ни звука. Я рывком распахнул дверь.
Женщины в комнате не было. И только у самого пола, в том месте, где он смыкался с крышей, разливалось пятно голубого света, который, словно вода из раковины, стремительно вытекал наружу через мышиную нору! В то же время окружавшие ее каббалистические рисунки светились сами по себе, и свет их также медленно угасал.
Я зажег спичку и огляделся. Женское платье, как и в прошлый раз, лежало на стуле. Здесь же была и маска.
Подойдя к стулу, я дотронулся рукой до маски.
Она была еще теплой.
Спичка догорела и обожгла мои пальцы.
Теперь меня обступала сплошная стена мрака. Но с той стороны, где была расположена мышиная нора, исходило необъяснимое притяжение, столь сильное, что я невольно опустился на колени и едва не устремился вслед за исчезнувшим голубым сиянием. Вновь Земля подо мной перестала вращаться, время остановилось, и дикий, безумный страх окончательно парализовал мою волю.
Я замер, не в силах двинуться с места.
И тогда из глубины мышиной норы в комнату снова хлынул поток яркого голубого света. С его появлением я враз освободился от сковывавших меня незримых пут и, как был, на карачках, бросился прочь из мансарды. В дверях я обернулся, ожидая увидеть преследующее меня по пятам сверхъестественное чудовище.
Но позади меня была лишь темнота - неподвижная, непроницаемая темнота.
Добравшись до своей комнаты, я упал на кровать и уставился в пространство перед собой, ожидая дальнейших событий. Я понимал, что Рода была права - мне следовало уехать - но одновременно что-то во мне сопротивлялось отъезду; это была уже не просто боязнь лишиться наследства, а нечто иное, какая-то жуткая связь, возникшая между мной и этим домом.
Ожидание затянулось, никакие посторонние звуки нс нарушали тишины, если не считать шума ветра за стенами дома и хриплого плача совы где-то в районе старого кладбища.
В конце концов, я задремал и увидел во сне, как голубое сияние заполняет мансарду, течет вниз по ступеням лестницы, проникает в мою спальню, а из мышиной норы наверху одна за другой вырастают фигуры женщины-экономки - то одетой и с маской на лице, то в виде безобразной старухи или же полностью обнаженной, ослепительно красивой девушки - и вслед за ней мой двоюродный дед Урия Гаррисон, заполняющий собою весь дом, мою комнату и, наконец, меня самого. Я проснулся в холодном поту уже на исходе ночи - небо за окнами начинало светлеть.
А разбудил меня громкий стук в парадную дверь дома. Я чувствовал себя совершенно обессиленным и не без труда спустился вниз.
На крыльце перед дверью стояла Рода.
- Что случилось, Адам?! - вскричала она. - Ты выглядишь ужасно.
- Убирайся, - сказал я ей. - Ты нам не нужна.
В первый момент я сам удивился своим словам, но я и вправду был возмущен ее несвоевременным появлением - можно было подумать, я не смогу обойтись без ее дурацких назиданий.
- Стало быть, я опоздала, - вздохнула она.
- Убирайся, - повторил я. - Оставь нас в покое.
Она оттолкнула меня и вошла в дом. Я последовал за ней. Она сразу направилась в кабинет и вскоре вышла оттуда с моими дневниками и рукописью диссертации о Томасе Харди.
- Тебе это уже не понадобится? - спросила она.
- Забирай, - сказал я. - Забирай это все.
Она пошла к двери.
- До свидания, Адам.
- До свидания, Рода.
К моему удивлению, она и впрямь безропотно удалилась. Не скажу, что я вовсе не был этим встревожен, но где-то в глубине души я испытал удовлетворение - такой оборот дела меня устраивал.

V
Большую часть дня я провел в полном бездействии, с нетерпением ожидая прихода ночи. Сейчас я затрудняюсь описать тогдашнее мое состояние. Страха не было и в помине, оставалось лишь любопытство и страстное желание новой встречи.
День тянулся бесконечно. Часть его я проспал; есть совсем не хотелось - у меня разыгрался аппетит иного рода, но это обстоятельство меня нисколько не тревожило.
Наконец, наступила ночь. Я заранее предвкушал грядущие события и, не в силах усидеть на месте, долго расхаживал по первому этажу, то и дело бросая взгляд на лестницу, ведущую наверх, пока не сообразил, что мне следует находиться в комнате моего деда и там ждать появления ночных гостей.
Время шло, часы в холле пробили девять, потом десять, одиннадцать. Я сидел и ждал - вот-вот на лестнице послышатся шаги, шаги женщины, которую, как я знал, зовут Лилит; но прежде возникло голубое сияние, оно просочилось в щель под дверью и заполнило собой всю комнату, как это уже бывало во сне.
Только на сей раз я не спал, чувства мои были обострены до предела.
Голубой свет, становясь все ярче, слепил глаза, и я едва различал фигуру обнаженной женщины, появившуюся в центре комнаты. Рядом с ней обозначились хорошо знакомые черты моего двоюродного деда темная змееподобная лента, плавно изгибаясь, потянулась от него к моей постели...
Но тут, к моему ужасу и отчаянию, ход событий был грубейшим образом прерван. Я почувствовал запах дыма, а затем характерный треск горящего дерева.
С улицы донесся голос Роды.
- Адам! Адам! - кричала она.
Видение начало на глазах распадаться. Последнее, что я успел заметить, было выражение дикой ярости на призрачном лице Урии Гаррисона; его спутница из очаровательной девушки в один миг превратилась в кипящую от бешенства старую каргу. Но мне теперь уже было не до них. Бросившись к окну, я распахнул его настежь и что было силы завопил:
- Рода!
Моя тревога оказалась напрасной - она позаботилась обо всем. К подоконнику была приставлена садовая лестница.
Старый дом сгорел дотла вместе со всем содержимым. Пожар, однако, не внес изменений в порядок наследования. Мистер Сэлтонстолл подвел под это дело юридическую базу, пояснив, что я исправно выполнял последнюю волю моего деда вплоть до момента, когда не зависящие от меня стихийные обстоятельства сделали дальнейшее ее выполнение невозможным. Итак, я унаследовал земельный участок, тут же выгодно сбыл его с рук, и вскоре мы с Родой поженились, несмотря на все вполне очевидные недостатки ее характера.
- Я сама подожгла дом, - сказала она мне после. Оказывается, в тот день, прихватив мои записи, она отправилась в библиотеку Мискатоникского университета, знаменитого своей коллекцией редких старинных книг. Просмотрев те из них, которые имели отношение к колдовству и демонологии, она заключила, что призрак, населяющий дом, являлся духом Урии Гаррисона. По ее словам, тот самый пункт был внесен в завещание единственно для того, чтобы какое-то время держать меня в пределах досягаемости потусторонних сил, поскольку старый Гаррисон намеревался - ни много, ни мало - завладеть моим телом, изгнав из него мою "сущность" и заменив ее своею собственной.
1 2 3 4 5 6 7