Слышал я их еще в далеком детстве из уст
товарища по играм, мальчика из нищей семьи, склонного к странным мечтаниям.
Он, бывало, сплетал длинные повести о луне и цветах и западном ветре. Мы
часто смеялись над ним, ибо мы-то знали его с самого рождения. Он же
воображал себя сыном Царя. Был он очень хорош собой, совсем как ты, но
всегда был полон глупых и странных фантазий. Он покинул дом совсем
маленьким, чтобы найти кого-нибудь, кто захотел бы выслушать его песни и
поверить в его мечты. Как часто пел он мне о дальних странах, коих не было и
в помине и о разных невозможных вещах. Часто он рассказывал мне об Эйре, и о
реке Нитре, и о водопадах крохотной Край. Там, как он утверждал, был он
некогда Принцем, хотя мы-то знали его от рождения. Нет и не было никогда ни
мраморного города Эйры, ни тех, кто хотел бы найти усладу в его странных
песнях. Разве что это было в мечтах моего друга детства а звали его
Ираноном, но он давно и бесследно пропал.
В сумерках, когда на небосводе зажигались одна за другой звезды, а луна
проливала на болото сияние, похожее на то, что предстает глазу ребенка,
которого на ночь укачивает мать, шел в глубину смертоносных зыбей старик.
Был он в рваном пурпурном плаще, голова его была увенчана высохшими
виноградными листьями. Пристально вглядывался он вдаль, будто высматривая
впереди золоченые купола прекрасного сказочного города, где люди еще верят в
мечты. Той ночью вечно юная и прекрасная нота перестала звучать в
повзрослевшем мире.



1 2 3