Вот содержание письма-директивы Троцкого:
«Дорогой друг! Передайте, что на сегодняшний день перед нами стоят следующие основные задачи: первая – убрать Сталина и Ворошилова, вторая – развернуть работу по организации ячеек в армии, третья – в случае войны использовать всякие неудачи и замешательства для захвата руководства. (Дрейцер. Протокол допроса от 23 июля 1936 года)».
Почему же именно после «съезда победителей» Троцкий дал команду ликвидировать Кирова? Тому несколько причин, но главных – две: первая – на быстрейшем устранении человека, занимавшего в Смольном кресло, в котором до 1926 года сидел их «вождь» Зиновьев, настаивали он сам и его сторонники, с которыми Троцкий не мог не считаться, и второе – это то, что
С.М. Киров имел неосторожность с трибуны съезда сказать слова, которые вызвали у «демона революции» бурю негодования: «Товарищи, когда-то Троцкий (произносишь это имя, и нехорошее сразу настроение делается, будь он трижды проклят, чтобего поминать на таких наших съездах ) обвинял нашу партию в «национальной ограниченности», в измене интернационализму. Теперь больше, чем когда-либо видно, чего стоит эта контрреволюционная болтовня».
Вся практическая работа по организации покушения на жизнь Сергея Мироновича в соответствии с решением объединённого троцкистско-зиновьевского блока была возложена на Бакаева и Карева. В Ленинграде было организовано несколько террористических групп, в том числе группа Румянцева – Котолынова – Николаева, которая и совершила злодейское и подлое убийство Кирова.
Вот этот подлинно исторический факт современные исследователи вопроса игнорируют, отдавая предпочтение хрущёвской лжи, которая, однако, сама себя разоблачает.
Хрущёву, придумавшему тезис о том, что «убийство Кирова – сталинская провокация для развязывания большого террора», нужно было во что бы то ни стало доказать, что ликвидация Кирова была делом рук самого И.В. Сталина. С этой целью им была создана специальная комиссия во главе с Ольгой Шатуновской (по одержимости эту даму можно сравнить разве что с небезызвестной Валерией Новодворской –Л.Б.). Однако никакого компромата на И.В. Сталина Шатуновской найти не удалось, хотя она и землю рыла носом, чтобы добыть хоть что-нибудь. Как известно, доводы, основанные на домыслах, «к делу не пришьёшь». Тем не менее, Хрущёва это не останавливает, и в своих мемуарах он пишет (при этом подтверждая официальное видение обстоятельств дела, хотя сам и не отдаёт себе отчёта в этом): «Прежде всего, оказалось, что Николаева незадолго до убийства Кирова задержали около Смольного. Он вызвал какие-то подозрения охраны и был обыскан. У него был обнаружен пистолет. В те времена очень строго относились к этому, но, несмотря на это и на то, что он был задержан в районе, который особо охранялся, Николаев был тут же освобождён .
Я особо обращаю внимание и на эти обстоятельства и на то, что ведь Николаев не на улице стрелял в Кирова. Нет. Он проник в Смольный, притом в подъезд, которым пользовался только Киров, и убил его, когда тот поднимался по лестнице. Это сразу рождало подозрение ( у Хрущёва и у «комиссии Ольги Шатуновской», разумеется – Л.Б.) что Николаев был подослан для совершения террористического акта людьми, занимающими высокое положение . А задерживали его охранники, которые не были ни о чём информированы и не должны были быть, а просто этот человек показался подозрительным. Они его задержали, но отпустили по указанию сверху . Больше того: затем этот Николаев получил доступ в Смольный, на лестничную клетку обкома партии, где работал Киров. Без помощи людей, обладавших властью, это было сделать нельзя , невозможно, хотя бы потому, что все подходы к Смольному, охранялись, а особенно подъезд, которым пользовался Киров.(Сам Хрущёв хоть понимал, что это означает – «получить доступ на лестничную клетку обкома партии»? – Л.Б.)
Стали разбираться дальше… Комиссия (Ольги Шатуновской, разумеется – Л.Б.) доложила, что есть данные о допросе Николаева Сталиным. Об этом рассказал кто-то из старых большевиков(?), но, конечно, документальных свидетельств на этот счёт быть не могло(!) . Якобы, когда к Сталину привели Николаева, тот бросился на колени и стал говорить, что убил Кирова по поручению и от имени партии.
Так или иначе, до разговора со Сталиным Николаев отказывался отвечать на вопросы следователей и требовал, чтобы его передали представителям центрального аппарата НКВД. Он утверждал, что ни в чём не виноват, а почему так поступил, знают в Москве».
Основания видеть в этом «сталинский след» могут быть у многих историков, которые не знакомы со стенограммами открытого процесса 2 – 13 марта 1938 года над участниками антисоветского правотроцкистского блока, где в числе обвиняемых был и бывший шеф НКВД Генрих Ягода, но сам Хрущёв, внимательно следивший за процессом, безусловно, не мог не знать о неблаговидной роли Ягоды во всем этом грязном деле, и наводить тень на плетень спустя годы он просто не имел морального права.
Из допроса подсудимого Буланова (вечернее заседание 8 марта 1938 года):
«В начале 1936 года я узнал впервые, что в своё время Ягоде было известно о том, как было организовано убийство Кирова… Он сказал, что в Ленинграде у него был верный человек, посвящённый во всё, – заместитель начальника управления НКВД по Ленинградской области Запорожец, и что тот организовал дело так, что убийство Николаевым Кирова было облегчено, проще говоря, было сделано при прямом попустительстве, а значит и содействии Запорожца…(Он отвечал за организацию охраны секретаря обкома Кирова, и, как пишет публицист Эрик Котляр, второй заместитель начальника НКВД Ф.Т. Фомин, о котором речь ниже, явившись на место преступления и задержавший убийцу, «был немало поражён царившими в Смольном разгильдяйством и халатностью». Или всё-таки злостного вредительством? – Л.Б.). Был случай чуть ли не провала, когда по ошибке охрана, за несколько дней до убийства Кирова, задержала Николаева и у того в портфеле была найдена записная книжка и револьвер, но Запорожец вовремя освободил его.
Ягода далее рассказал мне, что сотрудник Ленинградского управления НКВД Борисов был причастен к убийству Кирова. Когда Сталин и другие члены правительства приехали в Ленинград и вызвали в Смольный этого Борисова, чтобы допросить его как свидетеля убийства Кирова, Запорожец, будучи встревожен этим и опасаясь, что Борисов выдаст тех, кто стоял за спиной Николаева, решил Борисова убить. По указанию Ягоды Запорожец устроил так, что машина, которая везла Борисова в Смольный, потерпела аварию. Борисов при этой аварии был убит и таким образом они избавились от опасного свидетеля».
«Из допроса подсудимого Ягоды (вечернее заседание 8 марта 1938 года):
Мне стало известно, что троцкистско-зиновьевские террористические группы ведут конкретную подготовку этого убийства… В силу этого я вынужден был предложить Запорожцу не препятствовать совершению террористического акта над Кировым».
Хрущёв, прикидываясь «шнурком», которому это всё якобы неизвестно, пишет: «Во время пребывания Сталина, Молотова и Ворошилова в Ленинграде в связи с расследованием убийства Кирова, как нам стало известно, Сталин потребовал привести к нему комиссара (Хрущёв говорит о Борисове – Л.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
«Дорогой друг! Передайте, что на сегодняшний день перед нами стоят следующие основные задачи: первая – убрать Сталина и Ворошилова, вторая – развернуть работу по организации ячеек в армии, третья – в случае войны использовать всякие неудачи и замешательства для захвата руководства. (Дрейцер. Протокол допроса от 23 июля 1936 года)».
Почему же именно после «съезда победителей» Троцкий дал команду ликвидировать Кирова? Тому несколько причин, но главных – две: первая – на быстрейшем устранении человека, занимавшего в Смольном кресло, в котором до 1926 года сидел их «вождь» Зиновьев, настаивали он сам и его сторонники, с которыми Троцкий не мог не считаться, и второе – это то, что
С.М. Киров имел неосторожность с трибуны съезда сказать слова, которые вызвали у «демона революции» бурю негодования: «Товарищи, когда-то Троцкий (произносишь это имя, и нехорошее сразу настроение делается, будь он трижды проклят, чтобего поминать на таких наших съездах ) обвинял нашу партию в «национальной ограниченности», в измене интернационализму. Теперь больше, чем когда-либо видно, чего стоит эта контрреволюционная болтовня».
Вся практическая работа по организации покушения на жизнь Сергея Мироновича в соответствии с решением объединённого троцкистско-зиновьевского блока была возложена на Бакаева и Карева. В Ленинграде было организовано несколько террористических групп, в том числе группа Румянцева – Котолынова – Николаева, которая и совершила злодейское и подлое убийство Кирова.
Вот этот подлинно исторический факт современные исследователи вопроса игнорируют, отдавая предпочтение хрущёвской лжи, которая, однако, сама себя разоблачает.
Хрущёву, придумавшему тезис о том, что «убийство Кирова – сталинская провокация для развязывания большого террора», нужно было во что бы то ни стало доказать, что ликвидация Кирова была делом рук самого И.В. Сталина. С этой целью им была создана специальная комиссия во главе с Ольгой Шатуновской (по одержимости эту даму можно сравнить разве что с небезызвестной Валерией Новодворской –Л.Б.). Однако никакого компромата на И.В. Сталина Шатуновской найти не удалось, хотя она и землю рыла носом, чтобы добыть хоть что-нибудь. Как известно, доводы, основанные на домыслах, «к делу не пришьёшь». Тем не менее, Хрущёва это не останавливает, и в своих мемуарах он пишет (при этом подтверждая официальное видение обстоятельств дела, хотя сам и не отдаёт себе отчёта в этом): «Прежде всего, оказалось, что Николаева незадолго до убийства Кирова задержали около Смольного. Он вызвал какие-то подозрения охраны и был обыскан. У него был обнаружен пистолет. В те времена очень строго относились к этому, но, несмотря на это и на то, что он был задержан в районе, который особо охранялся, Николаев был тут же освобождён .
Я особо обращаю внимание и на эти обстоятельства и на то, что ведь Николаев не на улице стрелял в Кирова. Нет. Он проник в Смольный, притом в подъезд, которым пользовался только Киров, и убил его, когда тот поднимался по лестнице. Это сразу рождало подозрение ( у Хрущёва и у «комиссии Ольги Шатуновской», разумеется – Л.Б.) что Николаев был подослан для совершения террористического акта людьми, занимающими высокое положение . А задерживали его охранники, которые не были ни о чём информированы и не должны были быть, а просто этот человек показался подозрительным. Они его задержали, но отпустили по указанию сверху . Больше того: затем этот Николаев получил доступ в Смольный, на лестничную клетку обкома партии, где работал Киров. Без помощи людей, обладавших властью, это было сделать нельзя , невозможно, хотя бы потому, что все подходы к Смольному, охранялись, а особенно подъезд, которым пользовался Киров.(Сам Хрущёв хоть понимал, что это означает – «получить доступ на лестничную клетку обкома партии»? – Л.Б.)
Стали разбираться дальше… Комиссия (Ольги Шатуновской, разумеется – Л.Б.) доложила, что есть данные о допросе Николаева Сталиным. Об этом рассказал кто-то из старых большевиков(?), но, конечно, документальных свидетельств на этот счёт быть не могло(!) . Якобы, когда к Сталину привели Николаева, тот бросился на колени и стал говорить, что убил Кирова по поручению и от имени партии.
Так или иначе, до разговора со Сталиным Николаев отказывался отвечать на вопросы следователей и требовал, чтобы его передали представителям центрального аппарата НКВД. Он утверждал, что ни в чём не виноват, а почему так поступил, знают в Москве».
Основания видеть в этом «сталинский след» могут быть у многих историков, которые не знакомы со стенограммами открытого процесса 2 – 13 марта 1938 года над участниками антисоветского правотроцкистского блока, где в числе обвиняемых был и бывший шеф НКВД Генрих Ягода, но сам Хрущёв, внимательно следивший за процессом, безусловно, не мог не знать о неблаговидной роли Ягоды во всем этом грязном деле, и наводить тень на плетень спустя годы он просто не имел морального права.
Из допроса подсудимого Буланова (вечернее заседание 8 марта 1938 года):
«В начале 1936 года я узнал впервые, что в своё время Ягоде было известно о том, как было организовано убийство Кирова… Он сказал, что в Ленинграде у него был верный человек, посвящённый во всё, – заместитель начальника управления НКВД по Ленинградской области Запорожец, и что тот организовал дело так, что убийство Николаевым Кирова было облегчено, проще говоря, было сделано при прямом попустительстве, а значит и содействии Запорожца…(Он отвечал за организацию охраны секретаря обкома Кирова, и, как пишет публицист Эрик Котляр, второй заместитель начальника НКВД Ф.Т. Фомин, о котором речь ниже, явившись на место преступления и задержавший убийцу, «был немало поражён царившими в Смольном разгильдяйством и халатностью». Или всё-таки злостного вредительством? – Л.Б.). Был случай чуть ли не провала, когда по ошибке охрана, за несколько дней до убийства Кирова, задержала Николаева и у того в портфеле была найдена записная книжка и револьвер, но Запорожец вовремя освободил его.
Ягода далее рассказал мне, что сотрудник Ленинградского управления НКВД Борисов был причастен к убийству Кирова. Когда Сталин и другие члены правительства приехали в Ленинград и вызвали в Смольный этого Борисова, чтобы допросить его как свидетеля убийства Кирова, Запорожец, будучи встревожен этим и опасаясь, что Борисов выдаст тех, кто стоял за спиной Николаева, решил Борисова убить. По указанию Ягоды Запорожец устроил так, что машина, которая везла Борисова в Смольный, потерпела аварию. Борисов при этой аварии был убит и таким образом они избавились от опасного свидетеля».
«Из допроса подсудимого Ягоды (вечернее заседание 8 марта 1938 года):
Мне стало известно, что троцкистско-зиновьевские террористические группы ведут конкретную подготовку этого убийства… В силу этого я вынужден был предложить Запорожцу не препятствовать совершению террористического акта над Кировым».
Хрущёв, прикидываясь «шнурком», которому это всё якобы неизвестно, пишет: «Во время пребывания Сталина, Молотова и Ворошилова в Ленинграде в связи с расследованием убийства Кирова, как нам стало известно, Сталин потребовал привести к нему комиссара (Хрущёв говорит о Борисове – Л.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77