..
Лежала, пока не превозмогла слабость разбитого тела сялой разума и долга. И затем медленно поднялась на ноги.
Пытаясь не смотреть туда, не оглядываясь, кое-как привела в порядок свою разорванную одежду. Механически пригладила ладонью волосы и, глядя себе под ноги, чтобы ничего иного, кроме клочка пела перед собой, не в-идеть, подошла к окну. Потом подняла и надела в рукава свою шубку. Достала из кармана и натянула на голову синий беретик, быстро, но старательно заправила под него волосы, будто умываясь, провела ладонями обеих рук по лицу. И только после этого подняла пистолет на уровень глаз и дослала новый патрон в патронник.
Это движение словно придало ей решимости, поставило все окружающее на ское место. Яринка, уже ничего не боясь, не остерегаясь, твердо посмотрела прямо туда.
Он распластался на полу лицом вниз. Ей видны были его приподнятые плечи, аккуратно подстриженный затылок и оттопыренное твердым воротником френча побелевшее ухо.
Страха она уже не чувствовала.
Но все же, чтобы не видеть крови, подошла к нему боком, отвернув голову, наклонилась, безошибочно в правом кармане френча нашла ключ. Только потом, выпрямившись и повернувшись к нему спиной, позвонила в полицию.
Там сразу взяли трубку. Отозвался, видно, тот самый Ковтун - Рыжая Смерть.
- Это снова я, Калиновская, - спокойным голосом сказала Яринка. Слушайте, мой шеф только что возвратился... Он пьян, как свинья .. Но у него есть какое-то письмо к пану Бухману или к вам, и он здесь бесится, требует передать его немедленно. Нет, Бухмана беспокоить не буду. Лучше перебегу через улицу. Это, наверное, не так страшно. Пусть только кто-нибудь из вас откроет двери .. Что? Хорошо, хорошо!
Она положила трубку, не оглядываясь, подошла к дверям, отперла их. Подумала, что следовало бы вернуться и погасить свет, но не отважилась. Вышла, старательно заперев за собой дверь кабинета.
Входную дверь с улиды Дитрих оставил незапертой.
Яринка плотно прикрыла ее и вышла на улицу.
В полиции, когда она поднялась на крыльцо, ее, оказалось, уже ждали.
- Кто там? - спросил в ответ на ее легонький стук а дверь Ковтун. Спросил хриплым, приглушенным голосом, явно настороженно.
- Я, я! - нетерпеливо повторила Яринка.
Открывать ей не торопились. Рыжая Смерть чего-то побаивался и держался осторожно... Стукнул железный крюк, заскрипел ржавый засов, звякнул ключ. Дверь елееле приоткрылась, и в темной щели отверстия Яринка различила белое пятно руки, которая так и не отваживалась отпустить приоткрытую половинку дверей.
- Ты, Калиновская? - еще тише и настороженнее спросил Ковтун.
Ответить ему девушка не успела.
Она ничего не знала, ничего не слышала, когда шла сюда. Не уловила тихих шагов за спиной на крыльце (люди, вероятно, уже стояли там по темным углам по обе стороны дверей и ждали ее). Она услыхала, как вдруг, словно сама собою вырвавшись из Ковтуновой руки, рванулась наружу и ударилась о стену окованная железными листами половинка двери, а сама Яринка, словно сдуло ее ветром, полетела от сильного толчка куда-то вперед и потом в сторону, в темноту. Что-то рухнуло, кто-то отрывисто крикнул и сразу захрипел, кто-то больно наступил ей сапогом на ногу, двое - друг за другом - пробежали мимо Яринки.
- Сюда! Кто-нибудь - сюда! - с удивлением услыхала она из темноты приглушенный детский писк.
Что-то грохнуло, что-то потопталось, тяжело засопело впереди, а потом послышался густой, спокойный голос:
- Все... Можешь светить.
Оказывается, те, что из-за Яринкиной спины неожиданно вырвали дверь из Ковтуновых рук, вытянув сначала себе под ноги и самого Ковтуна, толкнули девушку в сенцы, отбросили в сторону к стене и, врываясь в помещение полиции, сбили с ног.
В помещении перед тем, как Ковтун, поговорив с ней по телефону, подошел к дверям, пожилой Сергей Нудлик дремал на черном диване, а Валерик Нечитайло сидел у стола, на котором горела большая керосиновая лампа...
На стук в дверь хлопец задул, как и было ему приказано заранее, лампу и, от волнения не рассчитав, больно - "даже искры из глаз посыпались!" ударившись бедром об угол стола, бросился на оцепеневшего, ошеломленного такой неожиданностью Нудлика, который даже и не пытался сопротивляться. "Сюда! Кто-нибудь сюда!" - возбужденный и напуганный необычайностью событий, позвал Валерик, и сдавленный голос его и приняла Яринка за детский писк.
Теперь, при свете лампы, которую дрожащими руками снова зажег Валерик, первым из темноты попал Яринке на глаза он - бледный, напуганный, и вправду он показался ей совсем ребенком. И еще показалось ей сгоряча, что в канцелярии и дежурке полным-полно людей. По крайней мере десятки! Хотя на самом деле было их там пятеро или шестеро.
Приказывал всем и деловито и неторопливо распоряжался всеми кто-то невысокий, широкоплечий, в смушковой с наушниками шапке, в заношенном и жестком, как железо, брезентовом плаще и больших сапогах.
Прямо перед Яринкой на пороге дверей в канцелярию головой к сголу лежал Ковтун Рыжая Смерть. Лежал неподвижно, из-под пряди давно не стриженного яркорыжею чуба на лоб и лицо медленно ползло что-то черное, густое. Дальше, в глубине, освещенное лампой, белело совсем детское личико Валерика - острый, небольшой нос, худые, запавшие щеки. Почему-то непогашенная зажигалка прыгала в его дрожащей руке, наполняя неясными, мелькающими тенями людей все помещение ..
- Валерик, к телефону, - приказал коренастый, в брезентовом дождевике. - Да погаси ты к чертовой матери эту игрушку...
Яринка, зажмурив глаза, переступила через Ковтуна и подошла к столу. На протертом диване лежал связанный бечевками Нудлик, вытаращив на Яринку округлившиеся бельма глаз, которые, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Рот ему забили какой-то грязной тряпкой.
- Ключи! - потребовал коренастый в дождевике и терпеливо, спокойно выслушивал путаные объяснения Валерика о том, что ключи должны быть в зеленом железном сундуке, а ключ от сундука в кармане у Ковтуна.
Ключ искали где-то за спиной Яринки так долго, что, кажется, не выдержал уже и тот, в дождевике:
- Хлопцы, пошевеливайтесь быстрее!
Своим спокойствием он доводил Яринку, на которую никто не обращал внимания, до отчаяния. Она стояла, судорожно сжав кулаки, и мелко дрожала от напряженности и нетерпения.
- Подожди... Ты, хлопче, успокойся, - снова сказал Валерику широкоплечий в дождевике. - Если вдруг позвонят - отвечай так, словно здесь ничего не произошло.
А ты, Микола, если будут рваться в двери, расспрашивай, кто да что, и... тогда впускай. Ну? - обратился он снова к тому, кто где-то там, за спиной у Яринки, искал ключ в Ковтуновых карманах.
...Только теперь, сидя в холодной темноте коровника и вспоминая все, Яринка поняла, что особенно волноваться в полиции тому коренастому, в дождевике, необходимости не было. Кроме того, он ко многому уже привык; тут, на десятки километров, пока проводилась массовая облава, в которой принимала участие вся новобайракская полиция, вокруг хозяйничала "Молния". Готовая к действию, невидимая, пешая и конная "Молния". Она блокировала жандармерию (хотя Бухман с малочисленной охраной на улицу и носа не покажет), сняла наружную охрану возле полиции, караулила на дорогах за селом на случай появления какой-нибудь непредвиденной немецкой части, сторожила на улице, в огородах и левадах вокруг полиции, ожидая освобождения арестованных, чтобы сразу переправить их в надежные убежища, спасти обреченных, а когда все кончится - незаметно разъехаться, разойтись по домам и, припрятав оружие, лечь спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Лежала, пока не превозмогла слабость разбитого тела сялой разума и долга. И затем медленно поднялась на ноги.
Пытаясь не смотреть туда, не оглядываясь, кое-как привела в порядок свою разорванную одежду. Механически пригладила ладонью волосы и, глядя себе под ноги, чтобы ничего иного, кроме клочка пела перед собой, не в-идеть, подошла к окну. Потом подняла и надела в рукава свою шубку. Достала из кармана и натянула на голову синий беретик, быстро, но старательно заправила под него волосы, будто умываясь, провела ладонями обеих рук по лицу. И только после этого подняла пистолет на уровень глаз и дослала новый патрон в патронник.
Это движение словно придало ей решимости, поставило все окружающее на ское место. Яринка, уже ничего не боясь, не остерегаясь, твердо посмотрела прямо туда.
Он распластался на полу лицом вниз. Ей видны были его приподнятые плечи, аккуратно подстриженный затылок и оттопыренное твердым воротником френча побелевшее ухо.
Страха она уже не чувствовала.
Но все же, чтобы не видеть крови, подошла к нему боком, отвернув голову, наклонилась, безошибочно в правом кармане френча нашла ключ. Только потом, выпрямившись и повернувшись к нему спиной, позвонила в полицию.
Там сразу взяли трубку. Отозвался, видно, тот самый Ковтун - Рыжая Смерть.
- Это снова я, Калиновская, - спокойным голосом сказала Яринка. Слушайте, мой шеф только что возвратился... Он пьян, как свинья .. Но у него есть какое-то письмо к пану Бухману или к вам, и он здесь бесится, требует передать его немедленно. Нет, Бухмана беспокоить не буду. Лучше перебегу через улицу. Это, наверное, не так страшно. Пусть только кто-нибудь из вас откроет двери .. Что? Хорошо, хорошо!
Она положила трубку, не оглядываясь, подошла к дверям, отперла их. Подумала, что следовало бы вернуться и погасить свет, но не отважилась. Вышла, старательно заперев за собой дверь кабинета.
Входную дверь с улиды Дитрих оставил незапертой.
Яринка плотно прикрыла ее и вышла на улицу.
В полиции, когда она поднялась на крыльцо, ее, оказалось, уже ждали.
- Кто там? - спросил в ответ на ее легонький стук а дверь Ковтун. Спросил хриплым, приглушенным голосом, явно настороженно.
- Я, я! - нетерпеливо повторила Яринка.
Открывать ей не торопились. Рыжая Смерть чего-то побаивался и держался осторожно... Стукнул железный крюк, заскрипел ржавый засов, звякнул ключ. Дверь елееле приоткрылась, и в темной щели отверстия Яринка различила белое пятно руки, которая так и не отваживалась отпустить приоткрытую половинку дверей.
- Ты, Калиновская? - еще тише и настороженнее спросил Ковтун.
Ответить ему девушка не успела.
Она ничего не знала, ничего не слышала, когда шла сюда. Не уловила тихих шагов за спиной на крыльце (люди, вероятно, уже стояли там по темным углам по обе стороны дверей и ждали ее). Она услыхала, как вдруг, словно сама собою вырвавшись из Ковтуновой руки, рванулась наружу и ударилась о стену окованная железными листами половинка двери, а сама Яринка, словно сдуло ее ветром, полетела от сильного толчка куда-то вперед и потом в сторону, в темноту. Что-то рухнуло, кто-то отрывисто крикнул и сразу захрипел, кто-то больно наступил ей сапогом на ногу, двое - друг за другом - пробежали мимо Яринки.
- Сюда! Кто-нибудь - сюда! - с удивлением услыхала она из темноты приглушенный детский писк.
Что-то грохнуло, что-то потопталось, тяжело засопело впереди, а потом послышался густой, спокойный голос:
- Все... Можешь светить.
Оказывается, те, что из-за Яринкиной спины неожиданно вырвали дверь из Ковтуновых рук, вытянув сначала себе под ноги и самого Ковтуна, толкнули девушку в сенцы, отбросили в сторону к стене и, врываясь в помещение полиции, сбили с ног.
В помещении перед тем, как Ковтун, поговорив с ней по телефону, подошел к дверям, пожилой Сергей Нудлик дремал на черном диване, а Валерик Нечитайло сидел у стола, на котором горела большая керосиновая лампа...
На стук в дверь хлопец задул, как и было ему приказано заранее, лампу и, от волнения не рассчитав, больно - "даже искры из глаз посыпались!" ударившись бедром об угол стола, бросился на оцепеневшего, ошеломленного такой неожиданностью Нудлика, который даже и не пытался сопротивляться. "Сюда! Кто-нибудь сюда!" - возбужденный и напуганный необычайностью событий, позвал Валерик, и сдавленный голос его и приняла Яринка за детский писк.
Теперь, при свете лампы, которую дрожащими руками снова зажег Валерик, первым из темноты попал Яринке на глаза он - бледный, напуганный, и вправду он показался ей совсем ребенком. И еще показалось ей сгоряча, что в канцелярии и дежурке полным-полно людей. По крайней мере десятки! Хотя на самом деле было их там пятеро или шестеро.
Приказывал всем и деловито и неторопливо распоряжался всеми кто-то невысокий, широкоплечий, в смушковой с наушниками шапке, в заношенном и жестком, как железо, брезентовом плаще и больших сапогах.
Прямо перед Яринкой на пороге дверей в канцелярию головой к сголу лежал Ковтун Рыжая Смерть. Лежал неподвижно, из-под пряди давно не стриженного яркорыжею чуба на лоб и лицо медленно ползло что-то черное, густое. Дальше, в глубине, освещенное лампой, белело совсем детское личико Валерика - острый, небольшой нос, худые, запавшие щеки. Почему-то непогашенная зажигалка прыгала в его дрожащей руке, наполняя неясными, мелькающими тенями людей все помещение ..
- Валерик, к телефону, - приказал коренастый, в брезентовом дождевике. - Да погаси ты к чертовой матери эту игрушку...
Яринка, зажмурив глаза, переступила через Ковтуна и подошла к столу. На протертом диване лежал связанный бечевками Нудлик, вытаращив на Яринку округлившиеся бельма глаз, которые, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Рот ему забили какой-то грязной тряпкой.
- Ключи! - потребовал коренастый в дождевике и терпеливо, спокойно выслушивал путаные объяснения Валерика о том, что ключи должны быть в зеленом железном сундуке, а ключ от сундука в кармане у Ковтуна.
Ключ искали где-то за спиной Яринки так долго, что, кажется, не выдержал уже и тот, в дождевике:
- Хлопцы, пошевеливайтесь быстрее!
Своим спокойствием он доводил Яринку, на которую никто не обращал внимания, до отчаяния. Она стояла, судорожно сжав кулаки, и мелко дрожала от напряженности и нетерпения.
- Подожди... Ты, хлопче, успокойся, - снова сказал Валерику широкоплечий в дождевике. - Если вдруг позвонят - отвечай так, словно здесь ничего не произошло.
А ты, Микола, если будут рваться в двери, расспрашивай, кто да что, и... тогда впускай. Ну? - обратился он снова к тому, кто где-то там, за спиной у Яринки, искал ключ в Ковтуновых карманах.
...Только теперь, сидя в холодной темноте коровника и вспоминая все, Яринка поняла, что особенно волноваться в полиции тому коренастому, в дождевике, необходимости не было. Кроме того, он ко многому уже привык; тут, на десятки километров, пока проводилась массовая облава, в которой принимала участие вся новобайракская полиция, вокруг хозяйничала "Молния". Готовая к действию, невидимая, пешая и конная "Молния". Она блокировала жандармерию (хотя Бухман с малочисленной охраной на улицу и носа не покажет), сняла наружную охрану возле полиции, караулила на дорогах за селом на случай появления какой-нибудь непредвиденной немецкой части, сторожила на улице, в огородах и левадах вокруг полиции, ожидая освобождения арестованных, чтобы сразу переправить их в надежные убежища, спасти обреченных, а когда все кончится - незаметно разъехаться, разойтись по домам и, припрятав оружие, лечь спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50