Управилась она в темпе аллегро. Только блудница показалась в коридоре, я тут же утащил ее в свой номер. Дуреха, она думала, что мои помыслы чисты и ей предстоит еще немного подзаработать. У меня же мысли работали в ином направлении. Я позволил ей раздеться, а потом, забросив ее вещи на балкон, участливо спросил:
- Светка-конфетка, а ты хочешь здесь работать?
- Конечно хочу, давай скорее, мне некогда. Зачем мою одежду на балкон выбросил?
- А для того, чтоб ты была голой, когда сюда придет ваш директор, я его сейчас вызову. Расскажу, как ты к мужикам пристаешь.
- Ну и чё? - недоумевая, спросила она, глядя на меня как на придурка. - Не хочешь - не трахай! Делов-то. Зачем только позвал, время отнял. Давай одежду, а директорами меня не пугай, время не то. Он тебе за меня головешку скрутит.
- Пока он это сделает, ты уже в ментовке сидеть будешь.
- Это за что, интересно? Ты меня не пугай, я сама кого хочешь напугаю. Не на ту нарвался.
- Я, дитя мое, тебя не пугаю, мне доподлинно известно, что ты вчера сообщила своим дружкам, как мне в номер принесли баксы. И даже указала точную сумму, а кроме тебя, меня и того мужика, что принес деньги, об этом не знал никто. Всасываешь? Сейчас я вызываю милицию, пишу заявление, и ты за решеткой "в темнице сырой". А мне поверят сразу, там у меня друзей много. Я постараюсь, чтобы тебя сразу определили в самую крутую камеру, знаешь, с такими битыми бабами-лесбиянками лет под шестьдесят. Прикинь, что от тебя останется через неделю. Подумать страшно, но проституцией ты заниматься уже не сможешь. За тебя не дадут и ломаного гроша.
Такое море лапши я выплеснул ей на уши, что самому стало ее жалко. Она же только скептически улыбалась, насмешливо глядя на меня из-под полуприкрытых ресниц. Я разозлился и наподдал еще:
- А однажды вечером, после допроса с пристрастием, конвоиры перепутают камеры и закроют тебя с десятком отпетых уголовников-мужиков. И тогда ты сразу пожалеешь, что обула дядю Костю и вообще родилась на свет.
- Дядя Костя, кончай мне сушить мозги, сегодня твое фуфло не прокатит даже в пятом классе.
- К сожалению, да. Но ведь ты же... - Я внутренне напрягся для решающего броска. - Ведь ты же меня ограбила!
- Ну и что? Ну и ограбила. А ты докажи! Не пойман - не вор!
Ничего большего мне от нее не требовалось, по крайней мере на данном этапе. Ласково улыбаясь, я отдал ее вещи, ожидая, когда она оденется, потом только предложил внимательно прослушать запись.
Девка оказалась истеричкой, совсем не той, что была пять минут назад. Сперва она попыталась устроить картинку изнасилования, а когда я спокойно вышел за дверь, предоставив ей полную свободу артистических фантазий, она выскочила следом, умоляя меня вернуться.
- Дядя Костя, я не виновата, это все они придумали... И меня заставили... Я не хотела... Они насильно...
- По-другому не бывает. Скольких потаскух я выслушал, а сценарий один и тот же. Но перейдем к делу, кто они такие?
- Знакомые пацаны...
- Конечно, я помню, что по снегу меня катали далеко не барышни. Говори конкретно, кто такие, где живут, как фамилии, где работают и давно ли вы этим промыслом занимаетесь?
- Дядя Костя... Я не могу... Они предупре-е-е-дили ме-е-еня, если кому-ни-и-будь рас-ска-а-ажу, то они-и ме-е-ня у-у-убью-ю-ют.
- Это ваши проблемы, нехрен было к ним лезть. Мне же давай адреса, или я сейчас же вызываю милицию.
- Дядя Костя, я их боюсь! - попыталась завыть девка в полный голос, но вовремя опомнилась, испуганно взглянув на дверь. - Лучше уж в тюрьму, чем к ним в лапы.
- Успокойся, не реви, выход всегда можно найти, если подойти к делу с умом. Сделаем так, чтобы овцы были целы и волки сыты. Я не буду впутывать тебя в эту историю, скажу, что случайно подслушал твой разговор с ними. Когда и откуда ты давала им наколку?
- Вчера, сразу же после того, как ушла от вас. Я позвонила Рахиму домой из автомата, что внизу, в фойе, возле пальмы.
- Что ты ему рассказала? Говори конкретно, это очень важно для тебя самой. Ты обращалась к нему по имени?
- Да, я сказала, что есть клиент, назвала точную сумму и описала, как вы одеты. Он, как всегда, пообещал мне десять процентов, но пока не отдал.
- Этого я знать не должен, ведь я не мог слышать, что он тебе отвечает, одно скажу, совсем они твой труд не ценят. У тебя есть записная книжка?
- Да, конечно, а что?
- Там записан телефон этого самого Рахима?
- Записан, Рахим Каримов.
- А его адрес?
- Адреса нет, но я так помню, у него частный дом, Чехова, 96, он там с братом и женой Нинкой живет.
- Отлично, запишешь адрес в книжку и отдашь ее мне. Если что, скажешь, потеряла или украли. Действуй.
Нужный нам дом не казался ветхим. Среди отживших свой век хибар он смотрелся добротно и внушительно. Уже стемнело, и над крыльцом уютно горели два фонаря, обещая тепло и покой. План операции мы с Максом разработали заранее и теперь терпеливо ждали благоприятной минуты. Между делом Макс сообщил мне, что Труфанов Юрий Николаевич действительно проживает в нашем городе, но мужчина он порядочный и за всю свою восьмидесятилетнюю жизнь не совершил ни единого преступления, если не считать двух инцидентов, когда бил морду соседу. А паспорт потерял год назад, о чем сразу же заявил в милицию.
Стояли мы в тупичке, чтобы не привлекать внимания, свет не зажигали, довольствуясь угольками бесконечных сигарет. За рулем сидел я, Макс расположился на заднем сиденье, как всегда спокойный и невозмутимый. Дверь дома открылась, и мы насторожились. На крыльцо вышел мужик, закурил сигарету и поперся в пристройку, наверное, приспичило. Еще дважды тревога была ложной. Но в конце концов наш час пробил. К калитке подошла женщина и попыталась открыть ее своим ключом. Не торопясь, без лишнего шума я подъехал вплотную.
- Простите, добрый вечер, - чуть приоткрыв дверцу, вежливо поздоровался я. - Вас Ниной зовут?
- Да, а что? Я...
Больше ничего она сказать не успела, потому что Макс сработал четко и безукоризненно. Не успела она и пикнуть, как беспомощно барахталась в его опытных объятиях, а я уже гнал по узенькой улице частного сектора. Ничего не понимающую бабу было жалко, но себя больше.
- Макс, - через плечо попросил я, - ты поаккуратней с ней, не поломай ничего, она нам живая нужна, а вы, фрау-мадам, не бойтесь, насиловать вас не будем, убивать тоже.
Баба притихла, прикидывая, на кой же тогда ляд она нам нужна. Возле неприметного автомата на выезде из города, там, где была припаркована уховская "шестерка", я остановился, набрал заветный номер и попросил товарища Рахимова.
- Какой я тебе товарищ? - недовольно прогундел знакомый голос. - Ишак тамбовский тебе товарищ! Чего тебе надо?
- Подъедешь, козел, туда, где вы сегодня с утра меня потрошили, и привезешь те две тысячи плюс пятьсот баксов за моральные издержки и оскорбления. Я не шучу.
- Ты, мужик, как ты меня вычислил?
- По записной книжке твоей подруги, скажи ей, чтоб впредь была внимательней, а то могут возникнуть еще худшие неприятности.
- Хорошо, приеду, жди, дружище! - Что-то в его голосе мне не понравилось, наверное, обилие меда.
- Рахимчик, - так же сладкоголосо запел я, - ты, лапушка, скорей приезжай, Нинку-то свою не жди. Не придет твоя Нинка. Привет велела передать. Оченно тебя видеть хочет.
Трубка подавилась соплями, должно быть, товарищ Рахимов очень расстроился. Он долго кашлял и пукал, пока наконец не пришел в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32