Петров Михаил
Гончаров и смерть репортера
Михаил Петров.
ГОНЧАРОВ И СМЕРТЬ РЕПОРТЕРА
В субботу, девятого мая мы случайно встретились с ним в Парке Победы, в третьесортном кафе. Настроен он был празднично и радостно. Отмечая великую дату уже успел потолковать с Бахусом. Не виделись мы больше двух лет, но периодически просматривая нашу бульварную прессу я знал, что Валентин Викторович Дунаев жив здоров и более того процветает в должности главного редактора своей занюханной газетенки.
- Ба - а - а!
- Какие люди! Сам Константин Гончаров.
- Пробасил он вытаскивая из - за стола свое неуклюжее, двухметровое тело.
- Милости просим к нашему скромному столу, не побрезгуйте, отведайте малую толику пива и водянных зверей, раков. За одно и с моими познакомишься, Даня, Ваня и разлюбезная моя Маня. Прошу любить и жаловать. Пятилетние Даня и Ваня, четко встали. Немногословно, скупо по мужски протянули мне мягкие подушки ладошек. Мадам Дунаева такой чести меня не удостоила. Снисходительно пхнув мне в морду обойму наманекюренных ногтей, она указала на свободный стульчик.
- Валя,
- усажаваясь на пластмассовый табурет я критически осмотрел стол,ты же знаешь, что пива я не пью даже бесплатного, поэтому, чтобы доставить тебе удовольствие, закажи мне сто пятьдесят водки, естественно за твой счет.
- Козе понятно, за твой
- то счет не очень выпьешь. Опять, наверное без работы болтаешься? На что только пьешь?
- Добрые дяди, вроде тебя поют, только в отличии от некоторых, этим не попрекают. Какая тебе разница, работаю я или нет! А может быть ты хочешь предложить мне доходное место с минимальной ответсвенностью и максимальной оплатой труда? Тогда валяй, не стесняйся. Я с удовольствием буду протирать штаны в твоей вонючей редакции, в должности какого - нибудь зама.
- Попрошу без оскорблений. Моя газета одна из лучших в городе, и если ты немедленно извинишься, то как знать, возможно я подыщу тебе в ней место нарочного или плотника. Помнится года четыре тому назад, когда ты ещё сотрудничал в органах, то крапал неплохие заметки на криминальные темы. Правда мне постоянно приходилось их править и даже переписывать. Но ничего, ещё немного у меня подучишься, и как знать, возможно и из тебя выйдет толковый корреспондент. Подумай, у меня как раз уволилось два журналиста.
- Надо думать не от хорошей жизни они это сделали, наверное бедолаги позабыли как пахнет зарплата.
- Не скажи, сейчас нас спонсирует одна малоприметная, но жирненькая фирма. Вливание её капитала здорово разогнала нашу застоявшуюся кровь. Да почему я должен тебя уговаривать? Не хочешь, не надо. Тебе же одолжение делаю. У меня три человека в очередь на эту вакансию стоит.
- Кто тебе сказал, что я не хочу? Очень даже хочу, но сколько ты платишь в месяц? А то потом окажется, что работа в редакции труд сугубо добровольный и бескорыстный.
- Чушь гонишь. А размер оплаты зависит только от тебя самого. Сколько заработашь, столько и получишь. Тебе за строку буду платить по вышей категории. Но и ты уж постарайся, материалы от тебя должны поступать жареные. В крайнем случае как эти раки, вареные до красноты.
- За такие материалы недолго и самому подобно раку угодить в котел.
- Кто не рискует, тот не пьет шампанское. В общем на досуге хорошенько подумай над моим предложением, а после праздников, вечерком подходи ко мне домой. Мои уежают к родственникам в Орел, так что мы можем спокойно все обсудить. Есть у меня несколько зависнувших материалов, отличные очерки могут получиться. А теперь извини, нам пора. До встречи. Простившись они пошли по аллее, а я ещё долго смотрел вслед удаляющемуся семейству. В нашем городе, в наше время найти постоянную работу равносильно счастливому случаю. Похоже, что именно такой случай мне сейчас подвернулся. Последнее дело, которым я занимался касалось моей знакомой и естественно я не взял с неё ни копейки. Что же касается тощего загашника, то его я запланировал на покрытие курортных расходов Макса, до сего времени лежащего в больнице. Предложение Валентина было очень кстати. Единственное, что меня смущало, это отсуствие репортерского дара, их всегдашней готовности мертвой хваткой вцепиться в горло жареного петуха. Те материалы, что я раньше давал в газеты доставались мне легко потому, что являлись они делами уже переданными в суд, приговора которых уже вступили в силу.
- А, где наша не пропадала,
- подумал я подходя к дому,
- В конце концов ни боги горшки обжигали. На скамейке, с вызовом глядя на прохожих, три старичка откровенно и бесстрашно давили бутылочку. Сегодня был их козырный день, что подтверждалось многочисленными оденами и медалями закрывавшими их груди вплоть до живота. Поклонившись, я быстро прошмыгнул в подъезд, боясь оказаться помехой в их воспоминаниях о былых героических днях. Милка, как всегда принимала гостей, точнее своих сварливых подруг. Пожелав им как следует отпразновать славную годовщину, я улегся на диван и тут же громко захрапел, наивно полагая, что мое беспардонное поведение повергнет их в шок и заставит побыстрее убратья. Дурак! Когда я засыпал уже по настоящему они все ещё чирикали над ухом. После праздников я решил несколько изменить навязанную мне программу и официально явиться к Дунаеву в редакцию, а не на дом, как он того хотел. После доклада шустрой секретарши встретил он меня с некоторым удивлением, как человек не привыкший к неверному толкованию его распоряжений.
- Извини,
- не дав вставить ему и слова, взял я инициативу всвои руки.
- Ва
- юша, дорогой, прсти подлеца, но вечером я занят, а по сему решил немного приблизить желанное время нашей встречи. Если ты,конечно, не забыл о нашем уговоре. Ну а забыл, так ничего страшного, я все понимаю! Ты был на такой кочерге, что не мудрено и позабыть, со мной такое часто бывает...
- Виктория Яковлевна,
- отчаянно вращая глазными яблоками он обратился к старухе в синей сатиновой блузе тридцатых годов,
- зайдите попозже, сейчас мне некогда.
- Да
- да, конечно, я понимаю,
- ядовито ухмыльнувшись старуха семеня удалилась и весь начальственный гнев я принял на себя.
- Ты что, совсем идиот? Кто тебя просил говорить при ней такое? Это же Виктория! Уже через час об этом будет знать вся редакция, причем рассказ в её изложении будет отредактирован и обогащен. Каким ты придурком был, таким и остался. Тебе не газетчиком надо работать, тебя давно надо определить в дом дауна, если они смогут тебя вытерпеть больше полусуток. У меня коньяк есть! Налить тебе маленько?
- Вылей его себе на лысую голову, щелкопер несчастный! Я то думал, что мой ранний приход несказанно тебя обрадует и ты как мой давний собутыльник и кореш заплачешь скупой, мужицкой слезой. Но ты, бумагомаратель и ренегат оказался подлым трусом и мерзавцем, способным истинную дружбу поменять на сплетни метранпажихи.
- Замолчи, идиот! Последний раз спрашиваю, будешь пить коньяк?
- Конечно буду.
- То
- то!
- Подавая мне рюмку он сообщил селектору, что уехал в типографию ив ближайшие полтора часа будет отсутствовать.
- Значит решил у меня поработать. Сразу скажу, что решение твое правильно и мудро, поскольку плачу я хорошо.
- Миль пардон, а хорошо это сколько?
- Если ты качественно и в сроки напишешь четыре заказанных мной материала, четыре очерка, то заработаешь пять тысяч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30